-- О, конечно, ей не легко, отвѣчалъ Бенфнтъ.-- Нашему брату часто приходится видѣть такіе обнороки. Немного свѣжаго воздуха и воды столько, чтобъ можно было окрестить ребенка, и милледи тотчасъ-же воспрянетъ.
-- Вы-бы сдѣлали очень хорошо, если-бъ ушли, сказала м-съ Карбонкль строго.
-- Нѣтъ, ужь позвольте остаться до тѣхъ поръ, какъ она придетъ въ себя. Случается, что такія нѣжныя леди падаютъ въ обморокъ отъ одного взгляда на нашего брата, но намъ должно все выноситъ. Пустите побольше воздуху, да окропите ее нѣсколькими каплями воды. Капля на такую леди дѣйствуетъ лучше, чѣмъ цѣлое ведро воды. Посмотрите, она сейчасъ придетъ въ себя.
Предсказаніе Бенфита торжественно оправдалось: Лиззи вскорѣ открыла глаза. Первымъ ея движеніемъ было схватить себя за грудь, чтобы удостовѣриться, здѣсь-ли ключъ отъ шкатулки. Бенфитъ, конечно, замѣтилъ это движеніе, и тотчасъ подумалъ, что у нея, вѣроятно, припрятанъ на груди документъ, указывающій, какъ найти настоящій слѣдъ для отысканія брилліантовъ. Но ему сразу не пришло въ голову, что здѣсь запрятанъ ключъ отъ шкатулки, въ которой заперто ожерелье. Однакожъ, силой произвести обыскъ онъ не посмѣлъ..
-- Я только что объяснялъ, что подобные припадки видывалъ не разъ въ своей жизни, сказалъ Бенфитъ.-- Воры,-- конечно, настоящіе,-- нисколько не теряются въ нашемъ присутствіи; женщины, пожалуй, будутъ еще похрабрѣе мужчинъ. Ну, а если нашъ братъ имѣетъ дѣло съ знатными дамами, тогда онѣ непремѣнно падаютъ въ обморокъ. Случалось, что онѣ падали въ обморокъ при одномъ взглядѣ на полицейскаго... Позволите приступить къ обыску?
-- Я должна прежде посовѣтоваться съ моимъ кузеномъ, отвѣтила Лиззи.
Сколько ни убѣждалъ ее сыщикъ, она твердо стояла на своемъ и онъ принужденъ былъ удалиться, получивъ отъ нея право отправиться къ м-ру Грейстоку и переговорить съ нимъ по этому поводу.
Не смотря на неудачу, Бенфитъ возвращался домой въ очень хорошемъ расположеніи духа. Его подозрѣнія отчасти оправдались. Онъ былъ убѣжденъ, что дверь была вырѣзана при помощи искуснаго вора съ содѣйствіемъ лорда Джоржа. Бенфитъ пытался узнать кое-что отъ долговязаго лакея, но тотъ стоялъ на своемъ: "знать ничего не знаю", такъ что его принуждены были выпустить на свободу. "Ожерелье слишкомъ цѣнное, разсуждалъ Бенфитъ,-- и если-бъ его украли обыкновенные воры, то полиція навѣрное напала-бы на его слѣды. Слѣдовательно, оно находится или у лорда Джоржа или передано имъ Бенжамину, чтобы скрыть его отъ преслѣдованія Кампердауна. Лордъ Джоржъ непремѣнно любовникъ леди Эстасъ. Она упала въ обморокъ и прежде всего схватилась за грудь, желая убѣдиться, цѣла-ли та вещь, сохранить которую было для нея необходимо." Но Бенфитъ одинъ держался этого мнѣнія. Остальные сыщики были убѣждены, что въ покражѣ ожерелья навѣрное участвовали двое самыхъ опытныхъ воровъ въ Лондонѣ: м-ръ Смайлеръ, къ которому полиція относилась чуть не съ благоговѣніемъ, и малорослый, но очень ловкій Билли Банъ. А если участвовали эти молодцы, то нечего и думать, что они дѣйствовали по наущенію лорда Джоржа. Главнымъ противникомъ Бенфита былъ молодой, проворный сыщикъ Гаджэръ. Онъ произвелъ наблюденія надъ м-ромъ Смайлеромъ и убѣдился, что этотъ искусный воръ ходитъ повѣся голову и скрежещетъ зубами,-- ясно, что его провели, т. е. онъ не нашелъ въ сундукѣ брилліантовъ (м-ръ Гаджэръ согласился съ Бенфитомъ, что ворамъ достался пустой сундукъ). И крошка Билли тоже не веселъ. Слѣдовательно между ворами вопросъ теперь идетъ о томъ: кто кого надулъ? Т. е. можно-ли придавать вѣру утвержденію воровъ, лично участвовавшихъ въ предпріятіи, что имъ достался только пустой сундукъ, и не обманывали-ли они своихъ товарищей или кого-нибудь другого,-- воротилу всего дѣла,-- распуская такую нелѣпицу. Несомнѣнно также, что Бенжаминъ долженъ былъ участвовать въ продѣлкѣ, но его-ли надули или надулъ онъ,-- этотъ пунктъ именно и не разъясненъ.
-- Тогда, гдѣ-же, по вашему, находится ожерелье? спросилъ съ видимымъ презрѣніемъ Бенфитъ у своего молодого товарища.
-- Ну, положимъ, что у "него" (подъ "нимъ" подразумѣвался лордъ Джоржъ), но вы знаете, что теперь ихъ нѣтъ тамъ.
Въ томъ-то и дѣло, что ни Бенфитъ, ни его товарищъ не знали этого навѣрное. Однакожъ, послѣ обморока Лиззи, опытный сыщикъ еще болѣе утвердился въ своемъ предположеніи, что леди Эстасъ, такъ или иначе, причастна въ воровству ожерелья, о чемъ онъ не замедлилъ сообщить начальнику лондонской полиціи, маіору Макинтошу, когда отдавалъ ему отчетъ о своей попыткѣ произвести обыскъ у леди Эстасъ.
-- Она упала въ обморокъ, докладывалъ онъ.-- Извѣстно, женщина нѣжная, съ ними всегда такъ бываетъ.
-- И, разумѣется, не допустила произвести обыскъ?
-- Не допустила, сэръ. Видите-ли, она должна прежде посовѣтоваться съ м-ромъ Грейстокомъ.
-- Я и не разсчитывалъ, чтобы она согласилась.
-- Я тоже не разсчитывалъ, но убѣдился, что она все знаетъ. У нея навѣрное есть какая-нибудь тайна, которая ее сокрушаетъ. Знаете-ли, мнѣ кажется, что брилліанты находятся у нея подъ замкомъ или она носитъ ихъ на себѣ.
-- Я согласенъ съ вами, что такое предположеніе весьма вѣроятно.
-- Какъ хотите, но я стою за то, что въ Карлейлѣ произведено не воровство, а самая тонкая мошенническая продѣлка. Лордъ и миледи дѣйствовали за одно и который нибудь изъ нихъ сохраняетъ у себя это ожерелье.
-----
Леди Эстасъ находилась еще подъ впечатлѣніемъ утреннихъ событій, когда пришелъ лордъ Джоржъ. Слабымъ взволнованнымъ голосомъ она разсказала ему о посѣщеніи Бенфита.
-- Этотъ господинъ безпрестанно шатается и ко мнѣ, сказалъ раздражительно лордъ Джоржъ.-- Никогда въ жизни не приходилось мнѣ выносить столько оскорбленій! По дорогѣ изъ Карлейля мы шутили надъ тѣмъ, что какой-то глупецъ изъ членовъ провинціальной полиціи вздумалъ подозрѣвать меня въ воровствѣ вашего ожерелья, но теперь ужь не до шутокъ. Этотъ Бенфитъ почти требовалъ, чтобы я позволилъ ему обыскать мою квартиру.
-- А мнѣ заявилъ объ этомъ прямое требованіе, произнесла плачущимъ голосомъ Лиззи.
-- Тутъ есть еще какой-нибудь смыслъ. Это проклятое ожерелье принадлежало вамъ. Даже, если предположить, что оно и теперь находится у васъ, то вы скрываете только то, что составляетъ вашу собственность. Но я-то тутъ при чемъ. Если-бъ я укралъ ихъ... Я вообще мало обращаю вниманія на толки разныхъ людишекъ, но согласитесь, прослыть воромъ по цѣлому Лондону -- это уже изъ рукъ вонъ гадко,-- и прослыть потому, что мнѣ вздумалось оказать вѣжливость дамамъ, провожая ихъ въ Лондонъ, и одна изъ этихъ дамъ, по непростительной безпечности, дала поводъ похитить свои брилліанты... Послушайте, что толкуетъ вашъ другъ, лордъ Фаунъ: онъ увѣряетъ, что ожерелье находится постоянно у меня въ карманѣ. Но пусть онъ не очень разглагольствуетъ, я какъ разъ сверну ему шею.
Лордъ Джоржъ проговорилъ это рѣзкимъ, даже грубымъ тономъ. Въ умѣ Лиззи сейчасъ-же промелькнуло, что корсаръ, поставленный въ такія странныя обстоятельства, конечно, не можетъ и не долженъ отличаться изысканной вѣжливостію.
-- Я буду очень рада, если вы это сдѣлаете, замѣтила Лиззи.
-- И сдѣлаю. Я никакъ не думалъ, что могу выходить изъ терпѣнія. Но когда дѣло доходитъ до кражи этого проклятаго ожерелья, когда лондонская полиція на каждомъ шагу проявляетъ свою предупредительную заботливость обо мнѣ, я бѣшусь до послѣдней возможности... Леди Эстасъ, вы знакомы съ Бенжаминомъ?
-- Я его знала прежде, отвѣтила Лиззи, краснѣя.-- Я когда-то была должна ему.
-- Онъ мнѣ говорилъ объ этомъ. Это самый отъявленный мошенникъ въ Лондонѣ. Я тоже ему кое-что долженъ. Я убѣжденъ, что брилліанты не миновали его рукъ. Можете судить, когда я сказалъ ему объ этомъ, онъ съ своей отвратительной жидовской усмѣшкой возразилъ, что онъ полагалъ, что брилліанты находятся у меня. Каково вамъ это покажется. Но что-бы онъ ни говорилъ, для меня несомнѣнно, что этотъ мошенникъ уже успѣлъ спустить ожерелье за границу... Право, я спать не могу, все эти проклятыя брилліанты мерещатся мнѣ. Мнѣ противно встрѣчаться съ людьми на улицѣ, такъ какъ въ каждомъ взглядѣ, брошенномъ на меня, я читаю убѣжденіе, что я воръ. Людямъ очень пріятно вѣрить, что лордъ или, по крайней мѣрѣ, человѣкъ, носящій титулъ лорда, сдѣлался воромъ...
-- Бѣдный, и все это вы терпите за меня, сказала Лиззи.
Лордъ Джоржъ наклонился въ ней и произнесъ тихо, но внятно:
-- Умоляю васъ, разскажите мнѣ все, что вы знаете объ этомъ дѣлѣ?
-- Что знаю? спросила Лиззи едва слышнымъ голосомъ.
-- Гдѣ ожерелье? Какъ вы устроили это дѣло?
-- Я и не думала ничего устраивать.
Онъ продолжалъ пристально смотрѣть на Лиззи, и въ его глазахъ появилось такое грозное выраженіе, что она перепугалась.
-- Вамъ извѣстно, гдѣ находятся брилліанты, отчеканилъ онъ, все еще не спуская съ нея глазъ.
Она сдѣлала утвердительной знакъ головою.
-- Ну такъ говорите-же скорѣй... гдѣ они? Если не хотите сказать мнѣ, скажите кому-нибудь другому. Повторяю вамъ, мое положеніе невыносимо.
-- А вы не выдадите меня полиціи.
-- Конечно, не выдамъ, если вы будете вполнѣ откровенны со мною.
-- А ничего отъ васъ не скрою. Все это вышло случайно. Я вынула ихъ изъ сундука только для большей безопасности.
-- Такъ они вынуты изъ сундука. Гдѣ-же они? у васъ? У Бенджамина?
-- Бенжаминъ ничего объ этомъ не знаетъ.
-- Сознаюсь, что оклеветалъ этого сына Израиля и беру свое слово назадъ... И вы никому ничего не говорили?
-- Рѣшительно никому; я сказала вамъ первому.
-- Гдѣ-же они спрятаны теперь?
-- У меня въ спальнѣ, въ моей письменной шкатулкѣ.
-- Ну ловкая-же вы барыня: вся лондонская полиція поставлена на ноги; искусные воры завидуютъ и подозрѣваютъ одинъ другого; всѣ и каждый толкуютъ о вашемъ ожерельѣ; полиція мечется, какъ угорѣлая, слѣдя то за мной, то за Бенжаминомъ, то за всѣми, кого она подозрѣваетъ,-- а ожерелье преспокойно лежитъ въ вашей-же письменной шкатулкѣ. Но, объясните мнѣ, какъ могли вы взломать сундукъ и вынести его на желѣзную дорогу.