-- Это сдѣлали настоящіе воры; они въ самомъ дѣлѣ хотѣли завладѣть ожерельемъ; но обманулись въ своихъ разсчетахъ. Я хотѣла разсказать все въ Карлейлѣ... но все случилось такъ неожиданно... я перепугалась, а потомъ, разъ сказавъ ложь подъ присягой, я не рѣшилась измѣнить прежнее показаніе...
-- Однакожъ, ваше дѣло не хорошо. Вспомните, что изъ-за вашего ожерелья начатъ былъ процессъ; потомъ въ Карлейлѣ вы дали ложное показаніе подъ присягой. Кампердаунъ воспользуется этимъ и потребуетъ чтобы взыскали съ васъ убытки.
-- Охотно сознаюсь, что я дѣйствовала безумно, но вы-то не оставьте меня, помогите мнѣ.
-- Я рѣшительно не вижу, чѣмъ могу пособить вамъ.
-- Я вамъ подарю ожерелье; оно стоитъ десять тысячъ фунтовъ... развѣ я не могу располагать своей собственностію какъ мнѣ заблагоразсудится?
-- Конечно, можете, но я не возьму вашего ожерелья... что стану я съ нимъ дѣлать?
-- Вы можете его продать.
-- А гдѣ я найду покупщика. Но если-бъ я и нашелъ, то чрезъ недѣлю меня посадятъ въ тюрьму, а чрезъ два мѣсяца я попаду на скамью подсудимыхъ, послѣ чего меня, какъ вора, отправятъ куда-нибудь далеко.
-- Но вы -- мой другъ, должны-же вы сдѣлать что нибудь для меня.
Лордъ Джоржъ сознавалъ, что онъ долженъ сдѣлать что-нибудь для нея, хотя уже потому, что она откровенно во всемъ ему созналась. Къ тому-же замокъ Портрэ, красота Лиззи, ея молодость были весьма соблазнительны. Онъ обнялъ ее за талію, но скорѣе какъ дитя, чѣмъ женщину. Кротко приняла она его ласку и, положивъ свою голову на его плечи, нѣжно смотрѣла ему въ глаза.
-- Джоржъ, воскликнула она, прижалась своимъ лицомъ къ его рукѣ и зарыдала.
-- Право, не придумаю, что вамъ дѣлать, говорилъ онъ, все еще держа ее въ своихъ объятіяхъ.-- Мнѣ кажется, что вамъ всего лучше отправиться къ Кампердауну и разсказать ему все.
Она продолжала рыдать и ничего не отвѣтила.
-- Другого исхода я не вижу: надо отдать ожерелье Кампердауну -- и всему дѣлу конецъ. Я увѣренъ, что онъ не станетъ преслѣдовать васъ судомъ за ложную присягу.
-- А что могутъ со мной сдѣлать за это?
-- Право, не знаю навѣрное; кажется, засадятъ васъ лѣтъ на пять въ тюрьму.
-- Это за то, что я собственное ожерелье положила подъ подушку... хороши ваши законы... Но нѣтъ, ни за что не отдамъ ожерелья Кампердауну. М-ръ Грейстокъ говорилъ мнѣ, что мои враги не могутъ отнять его у меня. Нельзя-ли продать ожерелье Бенжамину?
-- Въ такомъ дѣлѣ нельзя довѣрять отъявленному мошеннику, каковъ Бенжаминъ.
-- Но я вамъ довѣряю.
И она крѣпко прижалась къ нему и страстно смотрѣла ему въ глаза.
-- Конечно, я вамъ не измѣню, но смотрите, никому ни слови о нашемъ разговорѣ.
-- О, Джоржъ! вы знаете, что теперь вы мой единственный другъ!
Онъ обнялъ ее, крѣпко поцѣловалъ, далъ обѣщаніе заботиться объ ея спокойствіи и ушелъ.
Лиззи рѣшила, что она нашла, наконецъ своего корсара. Это, однакожъ, не помѣшало ей тутъ-же подумать, что Франкъ Грейстокъ такой мужчина, котораго каждая женщина пожелаетъ имѣть своимъ мужемъ, и что ей необходимо употребить всѣ усилія, чтобы снова привлечь лорда Фауна къ своимъ ногамъ и поступить съ его сіятельствомъ, какъ укажутъ обстоятельства.
-----
Въ тотъ-же вечеръ леди Эстасъ, вмѣстѣ съ своими пріятельницами, отправилась въ театръ. Въ домѣ оставалась только женская прислуга. Лиззи, разумѣется, все время думала объ отысканномъ корсарѣ, тѣмъ болѣе, что вовсю дорогу м-съ Карбонкль не переставала трещать о томъ, какъ много непріятностей вытерпѣлъ лордъ Джоржъ по случаю пропажи брилліантоваго ожерелья.
Послѣ театра леди возвратились прямо домой, и каково-же было ихъ удивленіе, когда, подъѣзжая къ своему дому, онѣ увидѣли, что наружная дверь росперта настежъ. Дамы быстро поднялись по лѣстницѣ; Лиззи страшно поблѣднѣла, что не укрылось отъ вниманія м-съ Карбонкль. "Слѣдовательно, она все знаетъ", подумала почтенная дама.
Въ передней онѣ застали двухъ полицейскихъ и женскую прислугу м-съ Карбонкль.
-- Миледи, сказалъ одинъ изъ полицейскихъ, обращаясь къ м-съ Карбонкль,-- въ вашемъ домѣ произведено воровство. Вся прислуга ушла со двора, кромѣ одной, но та скрылась и полиція ее еще не отыскала. Ясно, что воры знали, за чѣмъ идутъ, и эта дѣвушка была ихъ сообщницей.
У Лиззи мучительно сжалось сердце, ей казалось, что говорятъ о воровствѣ въ ея комнатѣ, хотя о брилліантахъ не было произнесено ни слова.
-- Воры побывали во многихъ комнатахъ, продолжалъ полицейскій;-- одна шкатулка взломана.
Лиззи невольно вскрикнула.
-- Да, миледи, взломана, такъ-же какъ и комоды въ бюро и рабочій столикъ. Вамъ, ваше сіятельство, лучше всего отправиться въ свою комнату и убѣдиться самой, что именно похищено.
Сняли допросъ съ прислуги. Кухарка и горничная м-съ Карбонкль разсказали, что онѣ отправились погулять немного, поручивъ присмотръ за домомъ миссъ Крабстикъ. Когда-же онѣ вернулись назадъ, то, какъ ворота, такъ и подъѣздъ были заперты извнутри. Онѣ долго стучались, но, не достучавшись, обратились къ помощи полиціи, которая и отперла дверь подъѣзда.
-- Здѣсь былъ опытный воръ, сказалъ полицейскій,-- это видно изъ того, какъ взломаны вещи.
Лиззи, блѣдная, почти помертвѣвшая, ничего не видѣла и не слышала. М-съ Карбонкль вмѣстѣ съ полицейскими побывала въ своихъ комнатахъ и пришла въ ужасъ, убѣдившись, что и у нея сдѣлана покража, хотя у нея было украдено на весьма незначительную сумму, такъ какъ, уѣзжая въ театръ, она облачилась во всѣ свои лучшія и цѣнныя вещи. По правдѣ сказать, вору съ амбиціей и не для чего-бы было пускаться на воровство въ имуществѣ м-съ Карбонкль, потому что почти всѣ украшенія у почтенной дамы были изъ фальшивыхъ камней и поддѣльнаго металла. Однакожъ, м-съ Карбонкль нашла нужнымъ вопить благимъ матомъ и проклинать безсовѣстныхъ злоумышленниковъ, обидѣвшихъ ее, бѣдную, слабую женщину.
Наконецъ Лиззи зарыдала, слезы нѣсколько облегчили ее, она встала и, поддерживаемая Люциндой, отправилась въ свою комнату, куда за ней послѣдовали полицейскіе. Здѣсь царствовалъ страшный безпорядокъ: ящики изъ комодовъ вынуты, кое-что изъ мебели поломано, шкатулка-же отворена. По словамъ Лиззи, у нея пропало деньгами сорокъ три фунта и много драгоцѣнныхъ вещей. О главной пропажѣ -- брилліантовомъ ожерельѣ -- она, конечно, не сказала ни слова.
-- Нельзя сомнѣваться, что воры разсчитывали на большую поживу, сказалъ старшій полицейскій.-- Васъ рѣшительно преслѣдуетъ судьба, обратился онъ къ Лиззи, намекая тѣмъ на воровства брилліантоваго ожерелья въ Карлейлѣ.
-- Это все оттого, что попалась мерзкая горничная, глубокомысленно замѣтила м-съ Карбонкль.
Такимъ образомъ знаменитое ожерелье, стоющее десять тысячъ, фунтовъ, на этотъ разъ уже дѣйствительно пропало.
По уходѣ полицейскихъ Лиззи тотчасъ-же удалилась въ свою комнату, заявивъ непремѣнное желаніе остаться одной. Первой ея мыслью было: кто могъ украсть ожерелье? Ей тотчасъ-же представилась фигура лорда Джоржа. Кто-же, какъ не онъ? Онъ одинъ на свѣтѣ зналъ, что ожерелье не украдено, что оно лежитъ въ ея шкатулкѣ. Онъ зналъ, что дамы поѣдутъ въ театръ. И отчего-жъ было не взять; вѣдь сама Лиззи дарила ему ожерелье; онъ, правда, отказался, но истинный корсаръ и не могъ поступить иначе: простой, прозаической передачѣ изъ рукъ въ руки онъ всегда долженъ предпочесть романическій способъ отобранія имуществу Она не чувствовала къ нему негодованія и вражды; напротивъ; не ясно-ли, что онъ хотѣлъ избавить ее отъ непріятностей, какія она накликала на себя своимъ легкомысленнымъ поведеніемъ? Сознайся онъ ей въ своемъ подвигѣ (такое воровство въ ея глазахъ было подвигомъ), и она полюбитъ его еще больше. Какъ не удивляться его мужеству, отвагѣ и уму?
На другой день пришлось снова имѣть дѣло съ судьей. И на этотъ разъ Лиззи, не сморгнувъ, дала ложное показаніе подъ присягой; и на этотъ разъ она умолчала, что въ Карлейлѣ былъ украденъ пустой сундукъ. Ее обрадовало, что въ камерѣ судьи не было лорда Джоржа, о которомъ она постоянно думала. Она жаждала его видѣть, но онъ не показывался и, по словамъ м-съ Карбонкль, не желалъ ее видѣть. Лиззи не повѣрила своей хозяйкѣ, но постоянныя волненія довели ея нервы до того, что она слегла въ постель. Лордъ Джоржъ по прежнему уклонялся отъ свиданія съ нею. Лиззи плакала, выходила изъ себя и, наконецъ, утѣшилась.
Сначала утѣшилъ ее кузенъ Франкъ, котораго она довела было до того, что онъ готовъ былъ оставить свою милую, скромную Люси Морисъ и жениться на ней. Но исторія съ покражей брилліантовъ, сперва возбудившая въ немъ еще большее сочувствіе къ кузинѣ, заставила его наконецъ призадуматься. Онъ внутренно былъ убѣжденъ, что ожерелье украдено лордомъ Джоржемъ, и хотя не могъ согласиться съ тѣмъ, что покража произведена съ согласія и при содѣйствіи Лиззи, однакожъ, къ нему невольно закрадывалось подозрѣніе въ ея соучастіи. Его мучила эта мысль, ему не нравилась короткость кузины съ лордомъ Джоржемъ, и онъ охладѣвалъ къ ней. Однакожъ, во время болѣзни онъ очень часто посѣщалъ кузину. Онъ уговаривалъ ее какъ можно скорѣе бросить Лондонъ и удалиться въ Портрэ; такъ какъ ей теперь нечего болѣе безпокоиться о процессѣ, то не мѣшаетъ ей позаботиться о томъ, чтобы поскорѣе затихли разные толки.
-- Вы знаете, что въ свѣтѣ распускаютъ разныя сплетни на счетъ вашъ и лорда Джоржа.
-- Что-же я могу сдѣлать для уничтоженія этихъ сплетенъ? Въ Шотландію я не могу ѣхать, я боюсь холодовъ.
-- Ну, положимъ, что на морскомъ берегу вовсе не холодно; во всякомъ случаѣ вамъ надо уѣхать, если эти слухи несправедливы.
-- Какіе слухи?
-- Говорятъ, что вы выходите замужъ за лорда Джоржа.
-- Это неправда. И кому-же это знать лучше, какъ не вамъ. Вы знаете, что я люблю только васъ.
Франкъ почти безсознательно пожалъ ей руку.
-- Какъ вы смѣете жать мнѣ руку, когда вы знаете, что съ вашей стороны это чистое коварство.
-- Ошибаетесь, Лиззи, вы знаете