— Катя, — улыбнувшись, представилась та.
— Просто Катя? — спросил человек с веселой готовностью.
— Просто Катя.
— Ну, а меня тогда называйте просто Семен.
— Очень приятно.
Человек ловко приложился к ее протянутой руке и сделал это по всем правилам. То есть не задрал ее запястье вверх, к своим губам, а низко склонил голову к дамской ручке.
«Грамотно», — подумала Екатерина Дмитриевна и отняла руку.
— Что ж, прошу в комнату. За тапочки извините, здесь других нет.
«Да это же не жилая квартира», — сообразила Екатерина Дмитриевна. Она окинула коротким оценивающим взглядом старые выцветшие обои, полуразвалившуюся вешалку времен развитого социализма и полинявший линолеум на полу. «Такого ужаса сейчас, кажется, и не производят», — подумала Екатерина Дмитриевна и брезгливо отодвинула кончиком пальца старые тапки.
— Спасибо, я дома всегда босиком хожу, — сказала она и сделала мужу выразительный знак глазами. Но тот словно не понял, нацепил антисанитарную потрепанную обувь без малейшего неудовольствия.
— Как хотите, — не стал настаивать хозяин и открыл дверь в единственную комнату, пропуская гостей вперед.
Комната была огромной, наверное, метров в тридцать с лишним. Только в старых домах, подобно этому, могут еще существовать такие габариты. Потолки уходили ввысь метра на четыре, и Екатерина Дмитриевна с любопытством подумала, как живущие здесь вкручивают перегоревшую лампочку?
Впрочем, люди здесь бывают редко. Об этом прямолинейно заявляли давно немытые полы, толстый слой пыли на доперестроечной мебели и грязные подоконники со старыми двойными рамами.
— Извините за обстановку, — сказал хозяин, который правильно оценил выражение лица женщины. — Здесь уже давно никто не живет.
— Ерунда, — ответил Сергей Владимирович. — Обстановка как обстановка.
— Тогда прошу садиться, — пригласил хозяин, и подвинул к столу старинный венский стул с облезлым сидением.
Гости расселись вокруг стола. Екатерина Дмитриевна не рискнула оглядеться, столкнувшись с недовольным взглядом мужа. Нужно вести себя проще, поняла она.
И поставила локти прямо на стол, уложив подбородок на раскрытые ладони.
— Что ж, — начал Семен, поглядывая то на нее, то на ее мужа, — должен вас поблагодарить. Тетушка ваша оказалась преинтересной особой! И материалов на нее собралось не мало. Прямо хоть роман пиши.
Он раскрыл на столе перед собой плотную кожаную папку черного цвета.
— Ученические годы я пропускаю. Училась она хорошо, но не блестяще. Так, балетное училище, первое замужество… Интересует вас? — вскинул голову хозяин, безошибочно выбрав взглядом Сергея Владимировича.
То немного поколебался.
— Думаю, нет…
— Правильно думаете, ничего интересного там нет. Собрат по цеху, распределился в театр оперетты, спился, умер… Так-так…
И хозяин низко нагнулся к какой-то бумажке.
— …в шестидесятом. В возрасте неполных тридцати лет. Так, увеличенная печень, понятно… Награды: медаль «За отвагу»…
— За что же медаль? — удивился Сергей Владимирович.
— А он с артистами училища во время войны выезжал с концертами в армейские части, — охотно пояснил хозяин. — Наверное, выезжал регулярно, за это и был награжден… Хотите, уточню?
— Нет-нет, — быстро ответил Сергей Владимирович. — Это лишнее… Что дальше?
— Умер в шестидесятом от цирроза печени… Господи, сколько же он успел этой дряни наглотаться? В театре ничего интересно, всю жизнь проплясал на фоне задника… Так, второе замужество в возрасте двадцати лет… Интересует?
— Интересует, — ответила за мужа Екатерина Дмитриевна, поддаваясь чисто женскому любопытству.
— Тоже ничего выдающегося… Артиллерист, майор, заместитель начальника части… Ерунда, в общем. Жив по сей день, даже адрес имеется. Разошелся с вашей тетушкой через год после вступления в брак, основание — несовместимость характеров.
Сергей Владимирович негромко фыркнул.
— Так-так, что у нас дальше… Третье замужество поинтересней предыдущих.
И Семен сделал многозначительную паузу.
— Радковский.
— Тот самый? — ахнул Сергей Владимирович.
— Тот самый, — подтвердил хозяин, от удовольствия потирая руки.
— Господи!
И Сергей Владимирович быстро обернулся к жене.
— Представляешь? Она была замужем за Радковским!
— Кто это? — спросила Екатерина Дмитриевна, изумленная такой реакцией.
— Ну, неужели ты не знаешь? Директор «Арбатского» ресторана! Помнишь? Миллионное хищение! Боже! Она была замужем за Радковским!
И Сергей Владимирович схватился за голову.
— Я смотрю, вы не очень хорошо знаете свою тетушку, — заметил Семен.
Екатерина Дмитриевна вдруг глухо вскрикнула и сразу испуганно прижала к губам пальцы.
Вспомнила.
Илья Радковский был знаменит на всю Москву. Можно даже сказать, на всю Россию. В начале пятидесятых его назначили директором ресторана, в котором любили гулять известные и влиятельные люди. Радковский умел принять дорогих гостей с размахом, напоминавшем царские пиры во времена Владимира Красное Солнышко. Ели на серебре, в худшем случае, на трофейном мейсенском фарфоре. Среди гостей и друзей Радковского были видные советские партократы, и даже любимый сын вождя всех времен и народов, Василий.
Правда, через четыре года после смерти Сталина ресторан на некоторое время закрыли. Вдруг выяснилось, что под гостеприимной крышей процветал самый настоящий бордель, воровство приняло неконтролируемый размах, а некоторые советские чиновники совершенно забыли о нормах Морального Кодекса строителя коммунизма. Суд над Радковским был коротким и закрытым, бывшего директора скоренько расстреляли, а на его место был назначен фаворит нового руководства.
— Вы, правда, ничего не знали? — переспросил хозяин дома, — Да-а, интересная особа ваша тетушка…
— Насколько я помню, — заговорил Сергей Владимирович после короткого мучительно размышления, — у него дома денег почти не нашли…
— И не только денег, — подтвердил хозяин. — Не нашли вообще никаких ценностей. А по слухам Илья Сергеевич увлекался драгоценностями. Причем не абы какими, а старинными, с родословной, так сказать…
— Неужели ваши спецы с ним не поработали? — с недоверчивой улыбкой спросил гость.
— Наши… спецы, — голос хозяина стал строг, — с ним поработали.
И уставился на гостя пристальным немигающим взглядом.
— Я не хотел вас обидеть, — быстро извинился Сергей Владимирович. Человек, назвавшийся просто Семеном, кивнул головой, принимая извинение.
— Так вот, где тайник он, конечно, сказал. И его, конечно, проверили. Но тайник оказался пустым.
— Тетушка, наверняка…
— Дело в том, что тайник был в другом городе, — оборвал гостя хозяин. — А тетушка ваша никуда из Москвы не выезжала. Более того: все время, пока шло следствие, за ней наблюдали. Можно сказать, глаз не спускали. Она забрать ценности не могла просто физически.
— Значит, она отправила за ними человека, которому доверяла…
— Сергей Владимирович!
Семен прикрыл папку и уставился на гостя тем же тяжелым немигающим взглядом. И произошла с гостеприимным обаятельным хозяином такая перемена, что Екатерина Дмитриевна вдруг отвела глаза в сторону, почувствовав дрожь, пробежавшую по коже.
— Я надеюсь, вы не считаете себя умнее наших… спецов? — спросил хозяин, не повышая голоса.
— Извините, — очень быстро сказал Сергей.
— Тогда больше меня не перебивайте, — предупредил хозяин.
— И вы тоже, — повернув голову к даме, дополнил он. Екатерина Дмитриевна молча кивнула.
— Хорошо. Так вот, все эти варианты, разумеется, прорабатывались. Беда в том, что ни с кем она не встречалась до самого конца следствия. Сидела дома за закрытой дверью почти двадцать четыре часа в сутки. Из театра ее, разумеется, уволили… Телефон, конечно, контролировали… Только она никому не звонила. И ей никто. Вот так.
Хозяин сделал паузу.
— Конечно, — заговорил он снова, — вполне вероятно, что существовал какой-то условный знак. Только Радковский о нем ничего не сказал, как ни… допытывались. Так что возможно все. Возможно, что ценности в конце концов оказались у вашей тетушки, а возможно, что их забрали другие люди, которые о тайнике знали… Хотели, конечно, потолковать с вашей тетей, но следователю велели ее не трогать.
— Кто? — не сдержался гость.
— Не знаю, — ответил хозяин с непроницаемым выражением лица. — Людей такого уровня в досье обозначали кодовыми номерами, и ключа к ним у меня нет. Ясно одно: уровень был нешуточный. Я допускаю, что ваша тетя сумела этих людей заинтересовать не только собой. Понимаете?
— Поделилась? — быстро спросил гость.
— Или все отдала, — безмятежно подсказал хозяин. — В конце концов, речь шла о ее жизни. Но, если драгоценности попали к вашей тетушке и что-то от них осталось впоследствии, то я просто снимаю перед ней шляпу.
— Почему?
— Потому что они на свет божий так и не выплыли. Исчезли. Растворились. А драгоценности были такие, что просто в горле пересыхает. Вот, посмотрите…
И протянул гостю лист бумаги.
— Записали со слов Радковского.
Сергей Владимирович изумленно приподнял брови, бегая глазами по строчкам.
— Боже мой! — тихо проговорил он, споткнувшись глазами о написанное. — Неужели?!
И показал что-то хозяину. Тот нагнул голову, вчитался, пожал плечами?..
— Так сказал Радковский.
Екатерина Дмитриевна сгорала от любопытства, но муж ей бумагу не передал.
— Это просто невероятно, — коротко резюмировал Сергей Владимирович и возвратил документ хозяину.
— Ну, не знаю, не знаю… Поскольку ничего из перечисленного коллеги не нашли, то не смогли алгеброй гармонию поверить… Пришлось поверить на слово.
Семен соединил листочки, постучал ими по столу и аккуратно собрал бумаги в единую стопку.
— Продолжать? — осведомился он. Как показалось Екатерине Дмитриевне, с некоторой издевкой.
— Конечно!
— Так вот. Дальше у нас идет четвертое замужество.