Вблизи подъезд выглядел не столь внушительно. Старая деревянная дверь с неработающим кодовым замком выглядела незащищенной, как пенсионерка. Одно огромное стекло справа от входа оказалось разбитым и угрюмо щерилось на них острыми кольями зубцов, торчавших из проржавевшей рамы.
— Как все запущено, — сказала Валька, озираясь.
— И консьержки, наверняка, здесь не водятся, — пробормотал Арсен себе под нос.
И оказался прав.
Огромный вестибюль поражал зрителей разве что остатками прежней роскоши. Прямо перед ними тускло отражало свет огромное пыльное зеркало, каким-то чудом уцелевшее на прежнем месте. Частично раскрошенный мозаичный пол под ногами все еще сохранял память об узорах, выложенных разноцветными кусочками кафеля. И только лифт вносил диссонансную ноту в это напоминание о былом великолепии. Лифт был новый, аккуратный, с яркими, вмонтированными в потолок светильниками и светлыми, пока не исписанными стенами.
— Какой этаж? — спросила Валька, на которую заброшенный вид некогда великолепного дома подействовал угнетающе.
— Восьмой.
Они поднялись на восьмой этаж, вышли на лестничную клетку и огляделись в поисках нужной двери.
Квартир на этаже было всего три. Нужная им дверь пряталась в самом темном углу, в закутке с выкрученной лампочкой.
Арсен зашарил по стене, пытаясь нащупать кнопку звонка.
— Постучи, — посоветовала Валька.
И он деликатно стукнул костяшками пальцев в холодную железную окантовку дверного косяка.
Они замерли, прислушиваясь. Никакого движения по ту сторону реальности.
Арсен снова поднял руку и постучал жестче, требовательней.
Показалось им, или на самом деле скрипнул деревянный пол под чьими-то ногами?
— Андрей, это я, Арсен! — громко сказал цыган и стукнул еще раз. — Открой, пожалуйста.
Никакого сомнения. За дверью кто-то был. И этот кто-то позвякивал связкой ключей, пытаясь попасть в отверстие замка.
— Что он, свет в коридоре зажечь не может? — сказал Арсен с досадой.
— Ты один? — глухо спросил простуженный голос из-за двери.
— Я с Валькой.
— Господи, она-то что тут забыла, — пробормотал голос, и оскорбленная Валька подалась вперед.
— Я тебе таких вопросов не задавала, когда ты ко мне приперся, — ответила она громко и грубо. И после этих волшебных слов дверь немедленно распахнулась.
На пороге неосвещенного коридора стояла высокая мужская фигура в халате. Далеко за спиной хозяина светился проем комнатной двери, давая представление о размерах прихожей.
— Очень вежливо…
Человек говорил тусклым, больным голосом, но сарказм, звучавший в нем, невозможно было не узнать.
— …напоминать о своих благодеяниях.
— Ты на это сам нарываешься, — начала было Валька, но Арсен перебил ее:
— Свет в коридоре включи.
— У меня здесь лампочка перегорела, — ответил Андрей и посторонился.
— Входите, что ли. Только предупреждаю: у меня не убрано.
И, не дожидаясь, пока гости разденутся, поплелся в комнату.
У Вальки рвалось с языка несколько ядовитых фраз, но Арсен начал молча стаскивать ботинки, и она усилием воли заставила себя сдержаться.
Они пошли следом за хозяином и оказались в огромном полупустом зале, где стоял разложенный диван старого «книжного» образца, два потертых кресла, того же пенсионного возраста потрепанный журнальный столик и старый книжный шкаф. В сочетании с этой советской архаикой огромный телевизор «Самсунг» с плоским экраном, белой панелью и современным дизайном, выглядел примерно так, как выглядит роскошный «Конкорд» рядом с облезлым «кукурузником».
Старенькие деревянные планки паркета ходуном ходили под ногами, а некоторые просто и откровенно вываливались со своих мест, оставляя без прикрытия темно-бурое основание пола.
Сказать, что в комнате было неубрано, значило сильно покривить душой. «Интересно, в каком году здесь в последний раз было убрано?» — мрачно подумала Валька, оглядев жуткие занавески в грязных разводах, пахнувшие плесенью, и паутину, висевшую во всех четырех углах.
Андрей сидел на разложенном диване, покрытом серым несвежим бельем. Он привалился спиной к стене, вытянул длинные ноги поперек пуфика, и они смешно висели над полом, неуклюжие, как у подростка.
Он встретил вошедших мрачным взглядом. На осунувшемся лице цвели лихорадочные красные кляксы, волосы потускнели и свалялись. И только синие глаза сверкали ярким больным блеском, а губы привычно кривились в знакомой ироничной ухмылке.
— Ну? — спросил он неприязненно.
«Скотина», — подумала Валька.
— Можно присесть?
Арсен говорил так спокойно, словно не замечал оскорбительного тона хозяина дома. Заподозрить его в трусости Валька не могла, поэтому мудро решила не вмешиваться, пока не поймет, что происходит.
— Садитесь.
Они уселись в кресла, причем Валька, осмотрев сиденье, решила сесть на подлокотник.
— Прошу прощения, угостить вас нечем, — снова заговорил хозяин. — Впрочем, водки не желаете?
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Арсен, все тем же благожелательно отстраненным тоном.
— А фиг его знает, — ответил Андрей с усмешкой. — Вчера, когда наелся, почти поправился. Даже на работу пошел. Ну а там, видимо, еще больше прихватило.
— А ты как думал? — сухо спросила Валька. — С температурой тридцать восемь голым по сцене не бегают! Надо же хоть немного соображать!
Удивление быстро промелькнуло в злорадно сверкающих синих глазах, и Валька могла поклясться, что сменилось оно разочарованием. Любимая провокационная тема перестала действовать, как красная демонстрационная тряпка на быка, и Андрей это почувствовал.
— Так чему обязан? — спросил он, отбрасывая вкрадчивый издевательский тон. — Хотя и так понятно. Решили продемонстрировать мне, убогому, как настоящие христиане поступают с сирыми и больными? Премного благодарен за посещение…
— Да нужен ты нам, — перебил его Арсен, по-прежнему не повышая голоса и без злости. С какой-то веселой презрительной бесшабашностью.
— Будем мы на твою простуду время терять… Не маленький, сам справишься.
Андрей поперхнулся несказанными словами, и Валька даже засмеялась от удовольствия, глядя на его вытянувшееся лицо.
— Ты просил меня об услуге, так? — круто перешел к делу Арсен.
— Просил, — ответил Андрей. Его глаза буравили лицо гостя.
— Так вот, я не могу тебе ее оказать. Валюша, достань конверт, пожалуйста.
Валька вскочила с подлокотника замызганного кресла, метнулась в коридор и достала из внутреннего кармана куртки обмотанный скотчем сверток. Вернулась в комнату и отдала его Арсену.
Тот, не вставая с места, перебросил сверток на диван. Андрей сделал неловкое рефлекторное движение, но не поймал конверт, хотя упал он рядом с его рукой.
Лицо альфонса стала заливать равномерная багровая краска то ли гнева, то ли стыда. Он, не отрываясь, следил за лицом гостя.
— Вот и все, — сказал Арсен жестко и поднялся с кресла.
— А теперь, если хочешь, можешь приподнять свою задницу и закрыть за нами дверь. А не хочешь — живи с открытой. Пока.
— Подожди! — быстро сказал альфонс, и Арсен оглянулся на него через плечо.
Тот в замешательстве покрутил конверт в длинных пальцах и нерешительно спросил:
— Я не понял… Тебе, что, трудно подержать это у себя?
— Трудно, — коротко ответил Арсен. — Все?
— Не все. Ты не сказал, почему тебе это трудно.
— А ты мне сказал, почему ты меня просишь о таком одолжении? Что в этом конверте? В какие игры ты играешь? Против кого они направлены?
Короткая пауза.
— Ну, хорошо, — пытаясь говорить рассудительно, начал Андрей. — Если бы к тебе пришел твой друг и попросил о подобном одолжении, ты бы у него стал выяснять, что, зачем и почему?
— А ты мне не друг, — спокойно отбрил Арсен, и глаза у альфонса расширились.
— Но ты прав. У друга я бы выяснять ничего не стал. По той простой причине, что друзьям своим я доверяю. И знаю, что они не подставят ни меня, ни моих близких. А вот кто ты такой, я понятия не имею. И, честно говоря, не сильно интересуюсь. Это не я тебя, а ты меня попросил об услуге. И мало того, что не посчитал нужным объясниться, так еще сидишь тут передо мной и выделываешься, как вша на гребешке…
— Я не выношу жалости, — начал было альфонс, но Арсен перебил его.
— Да мне насрать, чего ты не выносишь. Можешь взять свои комплексы и запихать их себе…
Арсен мельком взглянул на испуганную Вальку и смягчил продолжение:
— …в одно место. Если бы не она…
Цыган кивнул в сторону спутницы.
— …я бы тебе конкретней сказал. Вопросы есть?
И, не дожидаясь ответа, двинулся в прихожую, а испуганная Валька почти побежала следом. Таким злым она его никогда не видела.
Сзади послышалось скрипение дивана, и в прихожую вслед за ними торопливо вывалился альфонс.
— Извини меня, — сказал он так торопливо, словно боялся передумать.
— Да ради бога! — ответил Арсен, влезая в ботинки.
— Я был не прав.
— Рад, что ты прозрел.
— Задержитесь, — попросил альфонс. И вдруг добавил:
— Пожалуйста…
Арсен на мгновение замер с курткой в руках. Таких интонаций в голосе обычно наглого Андрея, Валька прежде не слышала.
— Я не слышал, чтоб ты извинился перед Валькой, — хмуро сказал цыган, и хозяин с готовностью развернулся в ее сторону.
— Прости меня, пожалуйста, — покаялся он. — Я был не прав.
И даже самый придирчивый наблюдатель не уловил бы в его голосе ничего, кроме искренности.
Арсен немного поколебался и повесил куртку на место.
— Мы ненадолго, — предупредил он все так же хмуро. — Хорошо…
— И дыши в сторону, — сделал выпад цыган. — Нам твои бациллы на фиг не нужны.
Андрей не ответил, но Валька могла поклясться, что он слегка усмехнулся, довольный тем, что гость не удержался от маленькой слабой мести.
Они вернулись в комнату. Андрей снова сел на диван, но уже не забрался на него с ногами, а умостился с краю, сложив руки на коленях.