— Не знает.
— Почему?
— Черт! «Почему, почему»…
Андрей обхватил голову руками и взъерошил волосы. Взгляд у него был несчастный и затравленный.
— Так запуталось все… Я и себе-то не все объяснить могу, не то что тебе… Или твоему цыгану.
— Его зовут Арсен!
— Да помню я!
Альфонс взметнулся с дивана вверх и отошел к окну. Повернулся к Вальке спиной, сказал почти ровным голосом:
— В конверте помимо кассеты с записью одного разговора, бумажка с адресом. Там живет моя дочь с ее матерью. Если со мной что-то случится, я бы хотел, чтобы именно ты сообщила им об этом.
— Твоя дочь? — переспросила Валька. И даже с кресла поднялась. — У тебя есть дочь?.. Это Жанна, да? В смысле, ее мать? А сколько ей лет? И как ее зовут? Бабушка знает?
Из всех вопросов он ответил только на последний.
— Я ей не говорил, но думаю, что она знает…
— Значит, не секрет, — уточнила Валька.
— Скажем, так: секрет Полишинеля. Так что? Возьмешь? Пожалуйста!
— Да не могу я! — ответила Валька. Но уже не так убедительно.
У Андрея есть дочь! Мама дорогая!
— Этот конверт — моя гарантия, понимаешь?
Он подошел к Вальке, усадил ее в кресло и присел перед ней на корточки. Она почувствовала, какой сильный жар источает его кожа. И невольно сделала попытку податься назад.
— У тебя, что, друзей нет? — спросила она в смятении.
— Нет у меня друзей, — тихо ответил Андрей.
— Бабушке отдай…
— Я не хочу ее посвящать.
— Но почему я?!
— Потому, что в этом родственном зверинце ты, — единственный порядочный человек.
— Неправда!
— Правда.
— Моя мама — порядочный человек.
— Я с ней не знаком, — ответил Андрей коротко.
— Бабушка! Бабушка — порядочный человек!
— Пас, — сказал Андрей, глядя в сторону.
— Что «пас»?
— Эта реплика остается без ответа.
— Слушай!
Валька оживилась и наклонилась к альфонсу.
— Давай я брата попрошу, Димку… Вообще-то, он у меня четвероюродный…
— Нет! — резко сказал Андрей.
— Какая тебе разница?
— Нет!! — повторил он почти яростно и поднялся на ноги. Вернулся к дивану и улегся поверх покрывала. Его заметно трясло.
Минуту Валька разглядывала лицо с закрытыми глазами, стиснутыми губами и впавшими щеками. «Похоже на посмертную маску», — подумала она вдруг, и сама испугалась своих мыслей.
— Давай.
Андрей приоткрыл глаза и уставился в потолок, словно не поверил в серьезность ее намерений.
— Я говорю, давай быстрее, пока Арсен не пришел! — повторила Валька нетерпеливо.
Андрей пошарил рукой по постели. Нашел смятый сверток, резким движением выдернул себя из положения «лежа» в положение «сидя». Протянул конверт так нерешительно, словно боялся получить удар в лицо.
— Вот, — сказал он.
Валька взяла, чувствуя себя предательницей.
— Надолго? — спросила она очень сердито.
— Нет, — шепотом ответил он.
— Если не заберешь через месяц, я его выкину, — пообещала Валька, пытаясь оправдать свое малодушие.
— Хорошо.
— А предварительно — прослушаю.
— Хорошо.
— И узнаю все твои тайны.
— Хорошо, — повторил Андрей, но уже улыбаясь. И добавил себе под нос:
— Хотя для этого у тебя есть способ попроще.
— Чтоб ты сгорел со своими недомолвками, — от всей души пожелала Валька.
И спрятала конверт в карман.
— Господи, Катя, какой же я голодный!
Екатерина Дмитриевна внесла в комнату и поставила перед мужем тарелку с густым ярко-красным борщом.
— Блаженство, — пробормотал Сергей Владимирович, размешивая в аппетитной гуще белый островок жирной сметаны. — Как же мне надоели эти благородные изыски из морепродуктов… Катюша, попроси Дашу сделать пельмени. Только настоящие, ладно? С двумя сортами мяса, как полагается…
Екатерина Дмитриевна скупо улыбнулась и кивнула головой. Уселась напротив мужа, сложила руки на коленях и принялась терпеливо ждать рассказа.
Да, в таком приподнятом настроении она Сергея видела только тогда, когда он получал очередное повышение. Расспрашивать не торопилась, знала, что ожидание рассказа муж любит гораздо больше, чем сам рассказ.
Она чуть придвинулась к столу, положила правую руку на белоснежную скатерть, принялась крутить в пальцах серебряный нож. Следила за мужем тактично и ненавязчиво, готовая в любой момент подать хлебницу, налить вина, поменять тарелку, предложить добавки… И больше всего на свете хотела обхватить красивую голову с ранней сединой в густых темных волосах и прижать к себе так крепко, чтобы он вскрикнул от боли.
— А сама? — спросил муж, указывая, на ее пустую тарелку.
— Разгружаюсь, — ответила она коротко.
— А!
И больше ни слова.
Никогда Сергей не ставил под сомнение ее желание похудеть, поправиться, сменить прическу, обновить гардероб… В принципе, в основе его бесконфликтности, наверное, лежало чувство доверия к жене. Доверия к безупречности ее вкуса. Но иногда ей мучительно хотелось услышать от мужа хотя бы что-то, говорящее о том, что она ему не безразлична.
Хотелось, например, чтобы он сказал так:
— Брось, какие разгрузки? Ты в прекрасной форме!
Или так:
— Фиолетовый?.. Не твой цвет.
Но он подчеркнуто уважительно уклонялся от подобных комментариев, и она понимала, что напрашиваться на внимание в этом вопросе не стоит.
— Как Дмитрий? — спросил муж и отодвинул пустую тарелку.
— У него все как обычно.
— Дома появляется?
— Очень редко. Горит на работе. Зато весь педагогический персонал школы его обожает.
— Персонал, разумеется, женский, — уточнил Сергей Владимирович.
— Разумеется.
— Жениться еще не собрался?
— Ты знаешь, я думаю, ему и так неплохо, — дипломатично ответила жена.
Сергей Владимирович на одно мгновение вскинул на нее глаза.
— У него появилась девица?
— Возможно.
— Кто такая?
— Понятия не имею. Звонит по телефону, просит Диму… Часто звонит.
— Долго болтают?
— Да нет… После ее звонка он сразу же уходит. Видимо, где-то встречаются.
— Ясно.
Сергей Владимирович принял из рук жены чашку крепкого свежего чая, бросил на стол скомканную льняную салфетку и удовлетворенно вздохнул:
— Хорошо…
— Да, кстати, — внезапно оживился он, — что там за история с Альбиной?
Екатерина Дмитриевна недовольно пожала плечами.
— Бог его знает… Вызвали всех попрощаться…
— Даже так?
— Представь себе! Врач сказала, что ей осталось не больше часа…
— Ну? — поразился муж.
— Даже не знаю, что тебе сказать. Балаган какой-то… В общем, врачи заявляют, что она умерла на восемь минут, а потом снова воскресла.
— Чушь, — коротко резюмировал муж.
— Конечно, чушь! И такое произошло в Кардиологическом центре! Ты представляешь, что творится на периферии?
— Женя не думает в суд подавать?
— Женя сейчас вообще не способен думать, — сухо ответила Екатерина Дмитриевна. — Он так раскис, что на него смотреть неприятно. Главная в доме — Стаська.
— Вот бы на ком женить нашего охламона.
— Да ты что! Он ее терпеть не может!
— Думаю, она его тоже.
— Да, Стася — девушка разумная, — признала Екатерина Дмитриевна с некоторым сожалением. — Жаль, что это невозможно. Во-первых, близкое родство, а во-вторых… Она бы за Димку в любом случае не вышла, зачем ей такой муж?
— Ну и не будем зря расстраиваться, — подвел итоги муж и отодвинул пустую чашку, показывая, что готов приступить к рассказу.
Екатерина Дмитриевна сделала все так, как он любит. Встала со своего места на противоположном конце стола и пересела ближе к Сергею. Изобразила на лице радостное нетерпение:
— Ну, что ты там раскопал?
— Держись, а то упадешь, — предупредил муж. Почесал кончиком пальца утолок рта и нехотя признал:
— Конечно, пришлось потратить денежки…
— Много? — озабоченно спросила Екатерина Дмитриевна, хотя на это ей было в высшей степени наплевать.
— Все относительно, Катюша. Относительно ценности добытой информации — не очень. В общем…
Он немного поколебался и признался:
— Пришлось закрыть наш маленький счет.
— Полностью? — ахнула Екатерина Дмитриевна, на этот раз испуганная всерьез.
— Полностью.
— Боже мой! Пятьдесят тысяч евро!
— Катя, они вернутся удесятеренными, — пообещал муж твердо.
— Но как же… Сережа, столько не стоит ни одно частное расследование! Куда же…
— Послушай спокойно, — оборвал муж ее причитания. — Ты все поймешь.
Екатерина Дмитриевна устроилась поудобней и впилась в мужа встревоженным взглядом. Она хорошо знала, что его нельзя было отнести ни к категории транжир, ни к категории жмотов. Сергей хорошо знал цену деньгам и практически ни разу не ошибся в оценке перспектив собственных вложений.
— Ну вот, — начал Сергей Владимирович, как обычно издалека. — Честно говоря, я понятия не имел о том, что хочу услышать от Девиллье-сына. Но нюхом чувствовал, что меня там ждут сюрпризы. И не ошибся.
— Ты сразу его нашел? — спросила жена.
— Сразу. Живет он в Лионе, как и говорил Семен, адрес тот же, что и пять лет назад.
— А до этого где жил?
— Подожди, не торопись, — осадил ее муж. Его лицо превратилось в маску сытого, хорошо пообедавшего кота, предвкушающего на десерт пузырек валерьянки.
— Так вот. Нашел я его сразу. Пренеприятный тип, скажу я тебе, Катя. Во-первых, он явно спивается. А во-вторых, он какой-то ужасно неопрятный, опустившийся… В общем, такие запахи я даже в родном колхозе не припомню. Разговаривать со мной ему явно не хотелось, пришлось денег дать.
— Чем он занимается? — спросила Екатерина Дмитриевна, которую немного злила манера мужа неторопливо излагать события. — На что живет?
— Я же сказал: потерпи. Так вот. Прихожу к нему, представляюсь российским журналистом, пишущем о быте среднестатистического француза, прошу уделить мне полчаса. И вдруг он на чистом русском языке отвечает: «Вам, что, еще не надоело обо мне писать?»