— Сейчас объясню, — пообещала Валька и пошарила в кармане норкового полушубка.
Достала сверток, перетянутый скотчем, и показала его Соне.
— Это мне дал Андрей. Тот самый, который умер. Здесь бумажка с адресом очень близкой ему женщины и их дочери. Я понятия не имела, что у Андрея есть дочь. И он меня просил, если с ним что-нибудь случится, самой сообщить им об этом. Я должна успеть до похорон. Понимаете?
— Не понимаю, — ответила Соня. — Зачем ты это от Арсена скрываешь?
— Потому, что Арсен не хотел брать этот конверт. Тут есть одна кассета…
Здесь Валька оборвала себя и умолкла.
— Ну, и что? — спросила недоумевающая Соня. — Почему он не хотел ее брать?
— Потому, что не знал, что на ней записано, — ответила Валька. — А я взяла. За его спиной. Можете меня ругать, сколько угодно, я сама все понимаю. Только не могла я Андрею отказать… Когда про дочь узнала.
Валька замолчала.
— Мне очень нужно успеть до похорон, — заговорила она через минуту. — Иначе я потом себе не прощу.
Она метнулась к трюмо, вытащила из набора маленькие маникюрные ножницы и срезала уголок конверта. Поддела ножницами снизу заклеенный лист и распорола его. Вернулась к кровати и вытрясла на нее содержимое.
Сначала выпала маленькая аудиокассета, на которую Валька даже не посмотрела. И только потом, вслед за ней, плавно качаясь в воздухе, на кровать неторопливо спикировал маленький бумажный квадратик.
Валька схватила лист и впилась в него глазами.
— Вот! — сказала она, показывая его Соне. — Здесь все: и адрес, и телефон…
— Может, по телефону и скажешь? — неуверенно предложила ей Соня, и тут же сама отрицательно покачала головой.
— Нет, нельзя… Ты права, нужно ехать.
— И потом, нужно узнать в прокуратуре, как идет следствие. Сам он умер, или…
Валька снова остановилась, пытаясь справиться с дыханием.
— В общем, когда его похоронить можно будет.
— А родные? — спросила Соня с грустным участием. — У него, что, нет никого?
— Отец. Только, где он живет, понятия не имею. И вообще, у меня сложилось такое впечатление, что они с Андреем не были особенно близки.
— Все равно нужно сообщить.
— Обязательно нужно. Но все хлопоты нам придется взять на себя.
— Хорошо, — ответила Соня решительно. — Идти так идти. Собирайся. Тебе много времени на это нужно?
— Вы меня плохо знаете, — ответила Валька, влезая в первые выхваченные из гардероба джинсы.
Отвернулась к стене, быстро скинула пижамную куртку, напялила на себя майку и свитер. Поправила воротник, вытащила из-под него волосы и сказала, обернувшись:
— Я готова!
Соня рассмеялась.
— А я хотела на кухне убрать…
— После, все после.
— Да. Но ты все же позвони. Вдруг никого дома нет, и мы зря поедем.
— Хорошо.
Соня вышла из комнаты. Валька уселась на край постели и подтянула к себе аппарат. Несколько мгновений молча сидела перед ним, сжимая и разжимая кулачки. Решалась. Сняла трубку и, глядя одним глазом в бумажку а другим на телефон, набрала номер.
«Никого, — думала она, слушая долгие длинные гудки. — Никого нет дома. Господи, что же мне делать? Похороны скоро, а я…»
— Да, — вдруг сказала трубка безжизненно.
Валька почувствовала, как покрывается мелкой гусиной кожей.
— Жанна?
— Да, — повторила трубка все так же безучастно.
— Меня зовут Валя.
Молчание.
— Вам Андрей ничего обо мне не говорил?
Тяжелый, рвущий душу вздох на другом конце провода.
— Валя, — с усилием повторила женщина, очевидно пытаясь сосредоточиться. — Валя, Валя, Валя… Подожди! Ты — родственница этой старой ведьмы? Как ее… Евдокии?
— Это моя бабушка, — подтвердила Валька, запрещая себе обижаться.
— Откуда ты знаешь…
— Мне Андрей оставил ваш номер, — быстро ответила Валька. Неужели она все еще не знает, что Андрей мертв? Господи, помоги!
— Андрей… тебе… оставил…
Женщина медленно повторяла ее слова, словно пыталась их осмыслить, и у Вальки появилось пренеприятное ощущение, что собеседница пьяна.
— Жанна, я могу сейчас к вам подъехать? — спросила Валька без обиняков. — Это очень важно.
Пауза. Очень долгая пауза.
— Приезжай, — наконец равнодушно сказала женщина и положила трубку.
Валька схватила листок с ее адресом, сунула его в задний карман джинсов. Порылась в бельевом шкафу и вытащила из самого дальнего угла тоненькую пачку долларов. Пересчитала и задумалась. Ровно тысяча. Нужно взять все: неизвестно, как у Жанны дела с финансами, а ей сейчас предстоят похороны… В общем, деньги пригодятся.
Положила деньги в сумочку, торопливо расчесала волосы и, не глядя в зеркало, скрутила их на затылке в привычный «кукиш».
— Дозвонилась?
Соня стояла на пороге комнаты.
— Дозвонилась. Нас ждут, — коротко ответила Валька и достала из гардероба свой новый норковый полушубок. Как же она ждала дня, когда первый раз облачится в уютную шкурку!
И дождалась. Воистину, бойтесь желать, ибо вы можете это получить…
Женщины вышли на улицу, и Вальку сразу же опьянил свежий морозный воздух. Холодное, почти зимнее солнце ослепительно сверкало в окнах домов, чистый первый снег щедро разбрасывал вокруг бриллиантовые брызги.
Соня повернулась к девушке и натянула шарф ей на нос.
— Не дыши холодным воздухом. Если опять свалишься, я не знаю, что Арсен с нами обеими сделает.
И Валька послушно задышала запахом зеленого чая, который остался на шарфе с той поры, когда она была без ума от «Элизабет Арден».
Они поймали машину, назвали адрес и уселись на заднее сиденье. Таксист прибавил звук магнитолы, и всю дорогу их сопровождала приблатненая компания радио «Шансон».
Доехали на удивление быстро. Так быстро, что Валька не успела как следует собраться с духом.
— Соня, пойдемте со мной, — попросила она умоляющим голосом.
— Ты уверена?
— Уверена. Я никогда в жизни так не боялась.
— Тогда пойдем.
Они расплатились с частником и вышли из машины. Валька запрокинула голову, рассматривая каменную громаду дома. Справа от них переливалось разноцветными огоньками окно кафе.
— Может, посидим немного? — спросила Валька малодушно, показывая глазами на дверь маленькой забегаловки. — Кофе выпьем… Пять минут, не больше! А?
Соня ничего не ответила, только сочувственно сжала ее локоть сильными пальцами.
— Да, я понимаю, — согласилась Валька. — Нужно идти…
Она потихоньку перекрестилась, Соня взяла ее под руку, и они медленно зашагали вдоль дома, выискивая глазами номера подъездов.
— Этот, — сказала Валька и остановилась. Подошла к табло домофона, набрала номер квартиры.
Стоять пришлось так долго, что они стали переглядываться: неужели хозяйка ушла, не дождавшись? Но тут дверь издала слабый писк, и замок едва слышно щелкнул.
— Это я, — на всякий случай предупредила Валька безмолвный домофон. — Только я не одна.
Нет ответа.
— Жанна! Вы слышите?
Тишина.
Женщины снова переглянулись.
— Ну, что делать… Раз пришли, нужно войти, — сказала Соня и потянула на себя тяжелую деревянную дверь.
Они вошли в огромный ухоженный вестибюль. Красивая, сверкающая плитка на полу, идеально чистые стены без следов народного творчества, новенькие почтовые ящики, множество цветов в горшочках…
«Да, неплохо живет любимая женщина Андрея. Во всяком случае, лучше, чем жил он», — подумала Валька, окинув взглядом все это сверкающее великолепие. Но тут же задавила тайное недоброжелательство собственных мыслей.
Они поднялись на третий этаж и остановились перед громоздкой, обитой кожей дверью. Потолок уходил в такую необозримую высоту, в какую уходят потолки только старых домов, давая представление о размерах комнат. Валька потянулась к кнопке звонка, но Соня перехватила ее руку.
— Дверь не заперта, — сказала она и слегка потянула на себя медную ручку в форме львиной головы.
Дверь открылась легко и бесшумно. Валька осторожно просунула голову в черную пасть коридора.
— Жанна! — позвала она негромко.
— Да входи ты, — с досадой откликнулся женский голос из-за полуоткрытой комнатной двери. — Не кричи только. Ребенок спит.
Они на цыпочках вошли в коридор и начали разуваться. Хозяйка по-прежнему не показывалась из комнаты, и им пришлось самим искать тапочки в симпатичном шкафчике прихожей.
— Может, я здесь подожду? — шепотом спросила Соня.
— Я вас прошу!
— Хорошо, я с тобой.
— Вы долго? — спросил голос, и они пошли на него, как идут слепые.
Вошли в комнату и замерли, действительно ослепленные.
Половину стены занимало огромное широкое окно. Все шторы были отодвинуты в сторону, и солнце било входящим прямо в глаза. Валька подняла руку и закрылась от невыносимо яркого света.
— Пожалуйста, закройте окно, — попросила она. — Я ничего не вижу.
— Мне страшно в темноте сидеть, — ответил тягучий женский голос откуда-то снизу. — Привыкай. Кстати, кто это с тобой?
— Это мать моего мужа, — ответила Валька, по-прежнему сохраняя выдержку.
— А ты замужем?
— Формально еще нет…
Валька нащупала кресло, осторожно обошла его, упала в мягкую глубину.
— Меня зовут София Михайловна, — спокойно представилась Соня.
— Ну, очень приятно! — ответила женщина с какой-то странной иронической интонацией.
Валька приоткрыла глаза, начавшие привыкать к ослепительному свету. Напротив нее спиной к окну стоял огромный полукруглый диван, а на нем определенно прорисовывался женский силуэт.
— Валюша, как глаза? — спросила Соня откуда-то сбоку.
— Слезятся, — честно ответила Валька. — Я вас не вижу.
Послышался звук шагов, прошелестели кольца портьеры, и в комнату пришли мягкие сумерки.
— Какого черта? — спросила хозяйка недовольно. — Я же сказала!..
— Валя была тяжело больна, — все так же спокойно ответила ей Соня. — Она сегодня первый раз встала с кровати. Кстати, специально для того, чтобы приехать к вам.