— Большая честь, — пробормотала себе под нос хозяйка и наклонилась над журнальным столиком.
Валька проследила за движениями ее рук и поняла, что не ошиблась. Женщина была пьяна.
Перед Жанной стояла огромная полупустая бутылка, распространявшая вокруг себя резкий запах спирта. Кажется, водка в подарочной упаковке.
— Выпьете? — вежливо предложила Жанна, обращаясь к гостьям. Женщины промолчали.
— Ну, как хотите.
И она лихо опрокинула в рот маленькую стопку.
Глаза Вальки наконец освоились с резкой сменой света и темноты. Она разглядывала женщину, сидевшую прямо перед ней, и невольно кивала головой, подтверждая правоту Андрея.
Красива. Можно даже сказать, фантастически красива.
Жанна была настолько хороша собой, что придраться к правильности черт ее лица не смог бы даже самый строгий критик. Роскошная копна волос, завитых в крупные локоны, по всей вероятности, высокая и стройная фигура…
Хороша. Эффектна. И все же что-то было не так.
Может, все дело в выражении глаз, холодном, оценивающем и трезвом, несмотря на количество выпитого спирта?
А может, восхищаться ее красотой мешает чуть опущенный уголок красивых губ, придающий лицу язвительное выражение?
Андрей любил щеголять эффектным цинизмом. Жанна, в отличие от него, нисколько не стремилась делать это специально. Язвительное, брезгливое выражение ее лица существовало само по себе, помимо ее желания. Наверное, именно поэтому она производила гораздо более неприятное впечатление, чем Андрей с его театральным сарказмом, выставленным напоказ.
И все-таки она была очень красива.
Какой же красивый должен быть у них ребенок!
— Зачем пришла? — спросила Жанна, не повышая голоса, без удивления и любопытства.
— Ты знаешь, что с Андреем? — спросила Валька, переходя на «ты», по примеру хозяйки.
— Знаю, — все так же безучастно ответила она. — Андрей умер.
— Умер? — уточнила Валька. — Я имею в виду, сам?
И она замолчала, охваченная паникой. Жанна бросила на нее быстрый взгляд исподлобья, усмехнулась и налила себе еще водки.
— Боишься, как бы старая ведьма его не грохнула? — проницательно спросила она и сразу попала в центр Валькиных страхов. — Правильно боишься. Если она его деда убила, то почему не могла и внука убить?
— Что ты говоришь? — спросила Валька и беспомощно оглянулась назад. Соня поднялась с кресла и сказала:
— Сварю-ка я кофе.
И вышла из комнаты.
— А ты не знала? — спокойно спросила Жанна. — Твоя бабка была замужем за дедом Андрея. И убила его, чтобы получить наследство.
— Ты, вообще, в своем уме? — спросила Валька, отказываясь воспринимать происходящее. Это сон. Просто еще один кошмарный сон.
Жанна покрутила рюмку в длинных пальцах с красивым маникюром.
— Нет, пожалуй, не стоит пока, — пробормотала она и отставила рюмку в сторону. Откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди.
— Я в своем уме, — сказала она раздельно. — Твоя бабка вышла замуж во Франции за очень богатого человека. Это был дед Андрея, Потом твоя бабка убила его и захапала наследство. Это точно.
Валька молчала, подавленная страшной догадкой. Неужели правда? Бабушка ненавидела напоминание о французском периоде своей жизни…
— Глупости, — сказала Валька через силу. — Как Андрей может быть внуком человека, который ни разу не был в России? Только не рассказывай мне сериал про внебрачных отпрысков.
— Никакого сериала. У того мужика, которого убила твоя бабка, был единственный сын. Вполне законный, кстати. Так вот, после того, как сын понял, что отец не собирается его содержать, он решил иммигрировать в Советский Союз.
— Зачем? — не поняла Валька.
— Слушай, ну нельзя же быть такой дурой! — укоризненно заметила собеседница. — Действие происходило в начале восьмидесятых! Противостояние двух систем, борьба идеологий, и все такое прочее… Отец Андрея решил, что здесь им хорошо заплатят за отречение от капиталистического образа жизни. А получилось все не так, как ему мерещилось. Союз распался, жизнь пошла под девизом «спасайся, кто может», в общем, никому они оказались не нужны.
— А мать Андрея?
— А мать у него умерла через три года после иммиграции. Он, кстати, отца считал виноватым в ее смерти: зачем притащил жену хрупкого здоровья в российский климат? Хотя, с другой стороны: кто ей велел зимой без шапки ходить?
— Где вы познакомились? — спросила Валька.
— В институте. Учились мы вместе. Андрюха в меня сразу влюбился. Все пять лет вокруг увивался.
— А ты?
— А что я? Я хотела жить нормально! Квартиру хорошую иметь, машину, дачку где-нибудь в солнечной Испании… Что, скажешь рылом не вышла?
— Но у тебя прекрасная квартира! — начала Валька, оглядываясь вокруг.
— Да не моя эта квартира!
И Жанна единым залпом проглотила содержимое рюмки.
— Ух! — передернулась она. — Так о чем это мы? А! Квартира не моя, съемная. Андрей платил. А у меня даже за следующий месяц заплатить нечем. Разве что натурой. Если хозяин примет.
Она пожала плечами и стала смотреть в сторону.
— Слушай!
Валька вздрогнула от неожиданности. Жанна выпрямилась и резко подалась к ней, обдав ее запахом перегара.
— Андрюха говорил, что ты — единственный нормальный человек в этой богадельне. Заплати за следующий месяц, будь другом… Нам с Майкой вообще податься некуда, благодаря ее папочке. Говнюк проклятый…
— Ты об Андрее? — спросила Валька, не веря своим ушам.
— О ком же еще? «Рожай ребенка, Жанночка, ни о чем не беспокойся… Будете у меня все в шоколаде», — раздраженно передразнила она и сплюнула на пол.
— Трепло поганое.
— Не надо, — тихо сказала Валька.
— Да что ты знаешь?! «Не надо»!
Жанна обхватила себя руками за плечи и начала раскачиваться взад и вперед. Слова полились из нее бессвязным потоком, и Валька только вздрагивала от жутких откровений.
— Кому я теперь нужна с ребенком? Разве что так, на ночь, перепихнуться… Ведь не хотела связываться с этим ублюдком, как чувствовала… Нет, говорит, у нас, говорит, скоро деньги будут… Ты мне верь, Жанночка… Тварь.
— Знаешь, как дело было? — спросила она вдруг, останавливаясь. — Хочешь, расскажу?
Валька молчала, подавленная жалостью. Но не к этой красивой и эгоистичной сучке, а к несчастному парню, которого угораздило в нее влюбиться.
— Сериал, говоришь?
Жанна рассмеялась с откровенной злобой.
— Значит, так. Серия первая. Все пять лет учебы меня этот придурок обхаживал. Ну, с одной стороны, были в этом и положительные моменты: квартира в Москве, например, я-то сама из Владивостока… А с другой…
— Ты посмотри на меня, — потребовала она, разворачиваясь лицом к Вальке. — Посмотри! Что, я большего не стою? Да у нас такие клуши за банкиров замуж выходили, что я только руками разводила. Не иначе, как у банкиров катаракта в последней стадии… Да ладно! Неважно.
Так вот. Отказывать я ему не стала, сказала, подумаю. Ну, думать-то думаю, а вокруг тоже смотрю. Вдруг и мне банкир подвернется? Пускай не самый богатый! Ну, хоть с парой миллионов!
— Долларов? — неожиданно для себя спросила Валька.
Жанна удивленно уставилась на нее.
— Нет, с парой миллионов монгольских тугриков. Я эту валюту больше уважаю, она разноцветней… Ты, что, вообще не соображаешь? Ладно, не перебивай меня больше, а то обижусь и про твою бабушку не расскажу. А тебе ведь интересно!
Тут она игриво погрозила Вальке пальцем, и Валька мысленно возблагодарила ушедшую Соню за ее чувство такта.
— Так о чем это я говорила?
— О моей бабушке, — напомнила Валька.
— О бабушке… Ах, да! Так вот, на пятом курсе появляется эта ведьма на нашем филфаке и отводит Андрея в сторону. Назначает ему свидание после занятий и удаляется. Натурально, я в шоке. Не хватало только, чтобы у меня коня из стойла увели! И кто? Семидесяти… Семидяси…
Жанна запнулась, шевеля губами, потом махнула рукой.
— Ладно, проехали. Так вот, подкатываю к Андрею, спрашиваю: кто такая? А он хмурый, как на поминках. Потом, говорит, объясню. В общем, проследила я, где они встретились, и даже часть разговора услышала. Бабка твоя, видать, извелась от угрызений совести. Нашла Андрея и предложила ему с отцом деньги платить ежемесячно. Пока он на хорошую работу не устроится. А этот придурок как налетел на старуху! Что я только не узнала о тайнах вашего малого мадридского двора! Кстати, только тогда я и узнала, что Андрей на самом-то деле не Андрей, а Анри. И фамилия у него не псевдо-еврейская, а самая настоящая французская. Девиллье, называется. Правильно? Слушай, наверное, раньше приставка «де» отдельно писалась, как у дворян полагается, а после революции…
— Ты про бабушку говорила, — перебила ее Валька. — С чего ты взяла, что она убила человека? Сама тебе сказала?
— Не впрямую, конечно, — ответила Жанна, с сомнением разглядывая остаток водки в бутылке. — Но понять можно было. Уж так ее корчило! С чистой совестью люди так не унижаются. А потом мне Андрей всю эту историю сам рассказал. Налей мне немного.
— Нет, — ответила Валька и забрала бутылку со стола.
— Жалко тебе, что ли? Так я не поняла, дашь денег за квартиру заплатить?
— Сначала расскажи, потом посмотрим, — мрачно ответила Валька.
— Что рассказать? — не поняла Жанна. — Я же все уже рассказала…
— Андрей бабушку прогнал, — напомнила Валька.
— Ну?
— А потом что было? Бабушка нам объявила, что они пожениться собираются.
Жанна упала на диван, уткнулась лицом в подушку и начала сотрясаться не то в припадке истерического плача, не то в припадке истерического смеха. Валька молча ждала прекращения концерта. Дотронуться до этой женщины было выше ее сил.
Наконец Жанна успокоилась и оторвала от подушки мокрое лицо.
— Насмешила ты меня, мать… Ты еще скажи, что Андрей с ней спал, блин! Да он старуху так ненави…
— Тогда зачем они все это разыграли? — перебила ее Валька и стиснула пальцы, чтобы не сорваться.