Оставшись одна, Валька поставила локти на стол и, наплевав на приличия, опустила лицо в ладони. Почему-то совесть грызла ее так отчаянно, словно она и в самом деле совершила нечто недостойное. А что она такого сделала, в конце концов?
Валька не сводила свои антипатии к инородцам к короткому московскому словечку «понаехали!». Более того. В своем снисходительном демократизме она даже допускала мысль, что этнический цыган (армянин, грузин, молдаванин, украинец и т. д.), вполне может быть коренным москвичом. Просто она, как и большинство ее знакомых, не ощущала национальные меньшинства равными себе.
Тем более каких-то цыган.
Валька с досадой выдохнула воздух сквозь сложенные лодочкой ладони. В конце концов, ничего оскорбительного для национальных чувств этого молодого человека она не сказала. И не сделала. Ну да… Возможно, она смотрела на него немного снисходительно. И что? Это повод для обид?
— Ваш кофе!
Официантка осторожно ставила рядом с ее локтем маленькую белую чашечку, над которой струился резкий и упоительный запах. Валька убрала со стола руки и потянулась к сумке.
— Сколько я должна?
Официантка с удивлением воззрилась на нее.
— А молодой человек за все заплатил, — сказала она после минутного замешательства. Валька отложила сумку.
Пить кофе ей не хотелось. Она надеялась потянуть время и немного загладить неровности и шероховатости, начавшиеся сразу после того, как новый знакомый признался в своей национальности. Хотя, надо сказать откровенно, сделать это она собиралась совсем не для него, а для себя: почему-то на душе осело премерзкое ощущение нечистоты, причину которого Валька объяснить себе не могла, но от которого очень хотелось избавиться.
Девушка обвела задумчивым взглядом недорогое кафе, в котором они обедали. Конечно, не может простой бухгалтер позволить себе пригласить даму в стильное заведение.
«Что ж ему теперь, с дамами не встречаться?» — решительно парировала совесть.
Валька поправила волосы. Пойти к нему, что ли? Или еще немного посидеть для приличия, а то догадается, что кофе был только предлогом для продления совместного пребывания. Пожалуй, стоит еще немного посидеть. В конце концов, он, мужчина, должен быть терпимым и снисходительным к маленьким женским шалостям. Хотя кто его знает, как принято поступать в таких случаях в их цыганской среде…
А вдруг уехал?
Мысль иглой впилась в мозг, и Валька стремительно вскочила с места, схватив с соседнего стула свою куртку. «Господи, у него в машине новый монитор», — соображала она, не попадая в рукав. Ну конечно! Оскорбленный в своих лучших национальных чувствах, новый знакомец, как его, Арсен, что ли, выкинул коробку на улицу и уехал, бросив монитор и его владелицу на произвол судьбы. Как же она дотащит одна громоздкую неподъемную коробку? Если она вообще еще стоит на тротуаре…
Валька стремительно ускоряла шаги, подгоняя себя самыми неприятными предположениями. На улицу она вылетела как пуля, готовая увидеть грязную коробку, мокнущую под дождем. Это в самом лучшем случае. А в худшем готовая не увидеть ничего.
Но синяя новенькая «Нива-Шевроле» ждала ее у входа.
Валька с облегчением перевела дух и замедлила шаг. Слава богу, он оказался не таким уж мерзавцем… Хотя очень и очень странно, что у скромного служащего такой относительно дорога автомобиль.
Нетрудовые доходы. «Может, даже наркота», — решила Валька, вспомнив криминальную хронику на одном из московских каналов, где преступники почти всегда имели ярко выраженную кавказскую окраску. Или, для объективности, немного разбавлялись цыганами и узбеками.
Она подошла к передней пассажирской дверце и взялась за ручку, стараясь придать себе невозмутимо-уверенный вид. Арсен потянулся через сиденье и открыл ей дверь. Валька скользнула по его лицу быстрым взглядом, но определить настроение цыгана не смогла. Лицо было корректно непроницаемым.
— Зря вы от кофе отказались, — миролюбиво заметила девушка.
— Приличный был?
— Просто отличный! — бодро соврала Валька, даже не покраснев.
Собеседник вежливо кивнул, показывая, что рад за спутницу, но вслух ничего не сказал. Только когда они миновали заграждения стоянки и выехали на дорогу, он, не поворачивая головы, коротко спросил:
— Куда вас отвезти?
— Господи, конечно домой! Куда же еще с такой тяжестью?!
— Я понимаю, что домой, — после минутной паузы ответил цыган все так же подчеркнуто вежливо. — Я не знаю, где вы живете.
Валька задохнулась от отчаяния. Ну почему у нее все так неловко получается?! Какой ужасный, тусклый день послали ей сегодня рассерженные боги!
— В двух остановках от вашего магазина, — сухо ответила. — Рядом с немецкой кондитерской. Каменный дом с кучей подъездов. Знаете?
Арсен равнодушно кивнул. Не похоже, чтобы он сильно обрадовался, узнав адрес дамы. Интересно, он ей поможет коробку поднять или придется просить кого-нибудь из соседей? Должен помочь, в принципе, он производит впечатление хорошо воспитанного человека, с трудом признала Валька странное достоинство цыгана. Хотя хорошо воспитанный человек не поправляет собеседника, сделавшего речевую ошибку. И потом, кто сказал, что он прав? Все ее знакомые говорят так же, как и она: «чем обязаны», а не «чему обязаны». В конце концов, они этнические русские, им, наверное, лучше знать… Надо спросить у бабушки, она точно знает, какой вариант грамотный.
— Направо, налево? — прервал ее мысли голос сбоку.
— Направо, — автоматически подсказала Валька.
Машина немного попетляла в соседних дворах и выехала к ее дому.
— Какой подъезд? — спросил Арсен все также равнодушно, не поворачивая головы.
— Пятый, — ответила Валька и слегка поежилась. Сейчас начнется самое неприятное. Он выгрузит коробку, если, конечно, вообще соблаговолит оторвать свою задницу от сидения, поставит ее на мокрый асфальт, развернется и уедет. А Валька останется стоять под дождем наедине со своими растрепанными чувствами и неподъемным монитором. Ну и денек!
— Вы идите подъезд откройте, — распорядился Арсен, вытаскивая ключ зажигания.
— А вы?
— А я коробку возьму.
Валька вылезла из теплого салона с некоторым сожалением, Что ж, нельзя не признать, что спутник повел себя порядочно. Сожаление было вызвано типично женскими доводами. Если бы цыган попытался дорогой навести мосты и обеспечить себе некоторые шансы на продолжение знакомства, она, скорее всего, прониклась бы к нему снисходительным пренебрежением. Но он явно отшивал ее, и это было оскорбительно. Подумать только!
Он! Отшивал!! Ее!!
Валька открыла дверь подъезда и посторонилась, пропуская Арсена с неудобной широкой коробкой, которую он держал на весу, подхватив снизу двумя руками, чтобы не порвалось дно.
— Проходит? — озабоченно спросила Валька, словно ее это интересовало больше всего на свете.
Цыган не ответил, пытаясь втиснуться в пространство между дверными рамами, неожиданно ставшее узким.
— Помочь? — спросила Валька чуть настойчивей.
— Не надо, — с некоторым раздражением ответил Арсен и ухитрился протиснуться вовнутрь.
«Сейчас он погрузит в лифт коробку, — принялась привычно фантазировать Валька, — развернется и уедет. А я останусь со своими растрепа…»
— Лифт вызовите, — с усталым вздохом напомнил спутник о том, что его руки заняты.
— Ах, да! — спохватилась Валька и нажала на клавишу, мгновенно прилипшую к стене. В шахте раздался ровный гул, кабина поехала вниз с верхнего этажа.
Как он вздохнул! Так, словно знаком с ней всю сознательную жизнь и она ему успела смертельно надоесть. Небось, ждет не дождется, как бы поскорее слинять…
Двери распахнулись, и цыган посторонился, пропуская девушку. Интересно, она успеет сказать ему «до свидания»? Хотя, правильней будет сказать «прощай»…
Валька вошла в кабину лифта, обернулась и раскрыла рот, чтобы вежливо распрощаться. Но, к своему изумлению, увидела, что Арсен шагнул вслед за ней, не выпуская из рук коробку с монитором. Валька нажала на кнопку нужного этажа, лихорадочно размышляя: предложить чашку чая или это уже явное самонавязывание?
— Вам не тяжело? — неловко спросила она, так ничего и не решив.
— Мне не тяжело, — ответил спутник. Понятно, старается отвечать фразой подлиней, чтобы неловкость так сильно в нос не била.
Лифт остановился, двери открылись, и Арсен, осторожно пятясь и оглядываясь через плечо, вышел на лестничную клетку. Валька выскочила следом, торопливо и яростно терзая молнию на сумке. Вот глупая! Не могла ключи раньше достать, пока ехали!
От волнения она несколько раз теряла связку, уже поймав ее на дне. Наконец извлекла наружу и принялась совать круглый с зазубринами ключ в отверстие. Как назло, нужная сторона ключа, обычно находившаяся с первой попытки, сейчас упрямо не желала попадать в пазу. С каждой сделанной попыткой напряжение, висевшее в подъездном воздухе, все возрастало. Интересно, цыган не подумает, что она тянет время? Валька покосилась на спутника. Стоит как ни в чем ни бывало, держит на весу тяжелую коробку… Кстати, а чего он стоит? Мог бы уже с чистой совестью поставить монитор перед дверью и смыться на свободу, оставив девушку наедине с растрепанными чувствами. Неужели ждет приглашения на чай?
— Вам помочь? — спросил цыган безо всякого раздражения.
— Не нужно, у нас замок капризный… Да вы поставьте на пол, тяжело ведь, — брякнула Валька и вдруг прикусила язык, испугавшись, что спутник воспримет ее фразу буквально и откланяется.
Но цыган сделал неловкий жест плечами и остался стоять на месте, ожидая, когда откроется дверь. «Да, придется пригласить», — тревожно подумала Валька. Хотя бы из благодарности. Интересно, это не опасно? Ей пока не доводилось приглашать в гости цыган.
Наконец ключ снизошел к ее страданиям, нехотя вошел в разъем, и Валька потянула дверь на себя, пропуская Арсена в квартиру. Тот вошел в полутемный коридор, осторожно опустил коробку на пол, потряс затекшими руками и сразу шагнул назад, на площадку, чуть не столкнувшись лбом с девушкой, шедшей следом.