Глаз подполковника загорелся:
– А в нем-то что было, сосед знает?
– Да, сказал, что старик в последнее время жаловался на память, вот и записывал туда подробно все свои дела, планы, встречи, поэтому всегда держал его под рукой.
– Ах вот оно что, встречи, говоришь, – Михаил Иванович задумался.
– Мы все вверх дном перевернули, и во дворе смотрели, и ближайшие мусорные баки проверили, но этого ежедневника не нашли, – грустно закончил Беленький.
– Ладно, хорошо… то есть плохо, конечно! Что с гостиницами?
– Мы обыскали все. Неждановой нигде не обнаружено.
– Что, абсолютно все? И в ближайшем пригороде? – Михаил Иванович был весьма удивлен.
– Да, все, – заверил капитан. – Мы старались, всю ночь не спали…
– Ладно, – Галемба задумался, капитан сопел на том конце. – Организуй-ка мне списочек всех гостиниц и обязательно с адресами.
Минут через десять в дверь поскреблись, и вошел какой-то неизвестный, на вид очень молоденький, с пробивающимся пушком на верхней губе паренек в форме лейтенанта, топорно поздоровался и положил на стол стопку бумаг. Новенький, подумал Михаил Иванович, глядя ему вслед, интересно где шляется секретарша, и почему к нему вот так просто заходят посторонние?!
Просмотрев перечень гостиниц, Галемба наткнулся на несколько названий, против которых не было галочек, и тут же набрал номер Беленького.
– Так туда она вряд ли… – замялся капитан. – Это же чересчур дорого. Мы подумали, что она скорей в какую-нибудь неприметную поедет, простенькую, чтоб внимания к себе не привлекать. Да и потом людей у нас мало, половина в отпусках, другие с гриппом валяются, зима ведь.
Михаил Иванович едва сдержался, чтобы не шмякнуть телефоном о пол. Логика капитана была понятна – зачем тратить время на отели, явно несовместимые с бюджетом Неждановой? Но она же поехала туда не одна!
– Так значит, старались они, всю ночь не спали, – подполковник чуть не захлебнулся собственным возмущением. – Плохо старались! У нас уже два трупа, а они… все стараются. Так ведь о-очень надолго можно застрять в капитанах! Срочно туда!
Глава 29
Напустив на себя безразличный вид, Анна подкатила к дивану стеклянный трехъярусный столик, только что доставленный горничной, налила в тонкую фарфоровую чашечку горячего кофе, разбавила его молоком из серебряного молочника, помешала серебряной ложечкой и принялась пить маленькими глоточками.
Сказочка заканчивалась…
От ночи – их ночи! – остался только дым, и место ему в «Корзине». А она вместо того, чтобы взять себя в руки и подумать о том, что ее ждет впереди, найти какой-нибудь выход, блуждает в этом дыму, терзается, как в бразильской слюнявой мелодраме. Разреветься только не хватает. Такой слабости она от себя никак не ожидала.
Напряжение между ними нарастало. Анна чувствовала пристальный взгляд Степана и боялась, что сейчас услышит, как он ей благодарен за «подаренное счастье» и как был бы рад «отдохнуть с ней» вот так еще разок… потом, когда-нибудь. Поэтому решила срочно найти более удачную тему разговора:
– Как тебе эта цветистая история про предков Кирилла Львовича? Ну, ты веришь, что он внук царя Николая?
– С трудом, – Степан пожал плечами, вот уж что заботило его сейчас меньше всего.
Он прекрасно видел, что Анна подавлена, все время отводит глаза, горбит спину, вздыхает, а ее бравый тон всего лишь демонстрация, защита. Но что ее так расстроило, неужели звонок его дочери? Она же не знает кто звонил. Степан открыл было рот, чтобы прояснить этот вопрос, но…
– То-то и оно, – опередила его Анна. – Ведь если все на самом деле было так, как он рассказывал, биографы давно бы это разнюхали. Сейчас пруд пруди любителей покопаться в царских родословных, выискать незаконнорожденных.
– Биографов-то тьма, однако в мире еще полно внебрачных детей знаменитостей, о которых никто не знает. – Степан ливанул себе кофе через край, с невозмутимым видом отхлебнул из блюдца, и только потом взялся за чашку. – Я думаю, что такое вполне могло быть.
– Такое что? – не поняла Анна.
– Его бабушка вполне могла все успешно скрыть. Мне показалось, что сам Кирилл Львович был в этом уверен.
– Бабушка… просто в голове не укладывается, – пробормотала Анна и сделала еще глоток. Вот это кофе так кофе, шедевр! Уж она-то разбирается.
– А что, жизнь иной раз и не такие выкрутасы выделывает, – Степан постепенно втягивался в разговор, и Анне стало легче, даже вон вкус кофе почувствовала.
– Ну, а в выкрутасы с проклятьем веришь? – она вспомнила свои ночные видения, себя в образе Екатерины верхом на осле, Алену на Царь-пушке и тому подобное… Хотела было выложить всю эту фантасмагорию Степану, но подумала, что не стоит, еще сочтет ее за тронутую.
– Да, – ответил он уверенно. – Как бы смехотворно это ни звучало, в проклятье я верю.
Отставив чашечку, Анна вопросительно на него взглянула:
– Как взрослый мужчина может серьезно это говорить? Хорошо, что никто не слышит. Это же чушь!
– Почему чушь? Тема религиозных культов, особенно древних, кажется мне достаточно любопытной, вот я и почитываю разную литературку.
– Разную, а можно подумать, что остановился на «Мурзилке» – съязвила Анна.
Степан даже не улыбнулся:
– Бхаласкар нашли не так давно, о нем тогда много писали, копнули историю. А потом, когда стало известно, что колье привезут в Москву, только об этом и говорили. И снова много писали, может быть, и в «Мурзилке». Плюс от Васи я столько подробностей узнал и в итоге пришел к выводу, что проклятье могло вполне существовать.
Анна недоверчиво наморщила лоб.
– Получается, ты купился на историю про то, что царскую династию сгубил камушек? А пролетариат с Лениным тут ни при делах. Ух, наверное, он в своем Мавзолее переворачивается, – усмехнулась она, а сама задумалась.
Кирилл Львович говорил, что проклятье действует на всех, кто поддастся чарам пейнита, и особенно на тех, кому открылась звезда. Она поежилась, вспомнив, как разглядывала древний камень и увидела звезду… Что же, получается, злой рок теперь будет преследовать и ее? И все события, последовавшие после взрыва, есть ни что иное как следствие этого проклятия. Бредятина какая-то!
Пусть Степан верит во что ему угодно, но она, слава богу, еще в здравом рассудке, и ей гораздо важнее сейчас решить, куда звонить, куда бежать… может, уже пора искать адвоката, а не отсиживаться в подполье и надеяться, что там, наверху, воцарит справедливость.
– Знаешь… – начала Анна примирительно. – Вот мы сидим и обмусоливаем всю эту мистику, а ведь история Романова, ну про его родословную, могла прийти ему в голову после того, как его трясонуло в аварии, ну не смог человек справиться с чередой несчастий, вот мозги и замкнуло. А застрелили его из-за того, к примеру, что он должен был кому-то деньги, или отомстили за что-то, мало ли… он же имел дело со всякими дорогущими редкостями, а не играл на бульварчике в домино по копеечке. И твой Карецкий, кстати, тоже антиквариатом увлекался, может, его убийство связано с кражей колье…
– Откуда мне знать, – пожал плечами Степан.
– Ну он же был твоим другом?
– У нас были довольно сложные отношения, особенно в последнее время. Но мне кажется, что вряд ли Вася как-то в этом замешан…. Уважаемый бизнесмен, специалист по древним раритетам, зачем бы ему понадобилось красть колье? Он располагал деньгами, по крайней мере еще недавно, я это точно знаю, и если уж ему было невмоготу, мог бы попробовать его купить.
– Может быть масса других причин, фигура-то заметная, мало ли кому выгодно его убийство.
– Здесь я согласен, это действительно мог сделать кто угодно. С другой стороны, такой умный и осторожный человек как он вряд ли до такой степени с кем-либо конфликтовал.
Степан стал снова просеивать в памяти весь вчерашний день, до мельчайших деталей – на презентации, как на подбор, было представлено практически все окружение Карецкого, – однако как он ни старался, опять ничего подозрительного не нашел, но его преследовало ощущение, будто что-то странное там все-таки было, и это «что-то» упрямо ускользает от его внимания…
Потом он вспомнил, как они с Анной приехали в магазин Кирилла Львовича, тот рассказал им свою историю, и зачем-то попросил их подождать… и больше живым они его не видели. А если предположить, что рассказ старика чистейшая правда? Звучит невероятно, но если… Тогда они с Анной оказались свидетелями гибели родного внука Николая Второго!
В голове гулким эхом отдалось: «Я настоящий владелец Бхаласкара!». Затем Степан явственно увидел, как инвалидная коляска с уже мертвым Кириллом Львовичем бьется о стену – ничего более жуткого ему в жизни видеть не приходилось. Степан замер, держа в руке пустую чашку.
Получается, что пока они вели разговоры с Кириллом Львовичем, убийца следил за ними. Возможно, он уже находился в магазине, когда они туда приехали, и спрятался. Не зря же им с Анной все время казалось, что их кто-то подслушивает. Правда потом появилась Алена, но что, если там была не только она?
А когда старик направился в кабинет, неизвестный пошел за ним… Нет, Степан прекрасно помнил, что стреляли в окно с улицы. Значит, убийца тихонько вышел из магазина через заднюю дверь, подошел к окну, выстрелил и спокойно удалился никем незамеченный, ведь стрелял он с заднего двора, и вряд ли туда выходят окна жилых квартир или офисов. Ничего не скажешь, место для преступления выбрано отлично, даже профессионально.
– Помнишь, Кирилл Львович собирался нам что-то показать? – Анне надоело сидеть и ждать, пока Степан обратит на нее внимание. – Так может, это что-то очень ценное или даже секретное.
– Что? – Степана удивило, что она думает с ним в унисон. – Ну допустим, его убили, чтобы он не смог нам это «что-то» показать, – повторила она.
– Возможно, – задумчиво проговорил Степан.
– Прозвучало это у него, конечно, многообещающе. Хотя, с другой стороны, мало ли что ему понадобилось. Причина его отлучки могла быть любой, например, решил выпить лекарство или поговорить с внучкой или элементарно сходить в туалет…