Глава 36
Как только Толик Смирнов появился на лестничной площадке, Степан среагировал моментально – бросился на него и, пока тот пытался понять, что происходит, заломил ему за спину правую руку.
– Что делаешь? – завопил парень. – Кто вы такие?
– А ты не узнаешь? – Степан как следует тряхнул его за шиворот. – Мы же сегодня виделись.
Анна отпрянула было к стене, но, увидев явное превосходство Степана, перевела дух и подошла ближе. Толик смерил ее колючим взглядом.
– Так узнаешь или нет? – угрожающе повторил Степан.
– Отпусти, руку сломаешь! – взвизгнул Толик и попытался вырваться.
Но Степан в ответ скрутил его еще сильнее:
– Говори, почему ты от нас сегодня удирал на зеленом авто!
– Ничего я от вас не удирал! – глаза бармена заметались по лестничной клетке. – Я вас вообще первый раз в жизни вижу!
– Значит, первый раз? И сегодня утром ты не ехал по Тверской на «Ауди»?
Толик по-детски шмыгнул носом.
– На «Ауди» ехал, а вас не видел, – парировал он.
Анна была не готова к такому наглому отпору. На презентации этот парень запомнился ей очень услужливым, и почему-то казалось, что стоит только его спросить, как он сам все тут же и расскажет. Теперь ей стало ясно, что рассчитывать на его сотрудничество было преждевременно и даже довольно глупо.
– Что?! – возмутилась она. – А что же ты тогда от нас помчался? Даже на пешеходный тротуар заехал! Просто так, что ли? Адреналину захотелось?
– Я спешил…
– Ах спешил. – Степан еще раз тряхнул его.
– Да, представьте, дела у меня были неотложные… А вас я не видел, – решительно отрезал Толик и зажмурился, приготовившись к расправе.
– А почему ты сразу после этого уволился из фирмы «Мы работаем – вы отдыхаете»? – требовательно спросила Анна, подходя к нему вплотную.
Снова шмыгнув носом, Толик зло на нее зыркнул:
– Не ваше дело! Захотел и уволился, вам-то что?!
Эти слова оказались последней каплей, терпение Степана лопнуло, и он, наконец, решил показать, кто здесь хозяин. Но Толик неожиданно изо всей силы лягнул его своим тяжелым ботинком на платформе.
– Ах, ты, шпана… – взвыл Степан и невольно ослабил хватку. Толик вывернулся и, не теряя времени, кинулся вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
Степан, хромая, погнался за ним, кое-как преодолел три пролета и в изнеможении рухнул на ступеньки – колено стреляло, бежать дальше он не мог.
– Может, полицию вызвать? – предложила Анна, усаживаясь рядом.
Степан отмахнулся:
– И рассадят нас по разным камерам, доказывай потом…
– Не рассадят, мы им про этого бармена расскажем.
– Можно, конечно, только рассказывать-то толком пока нечего.
Анна протестующе замотала головой.
– Сама посуди, нет у нас фактов, никаких, – удрученно сказал Степан, массируя подбитое колено.
– Гонялись, гонялись, так, что язык на плечо, а в сухом остатке имеем дырку от бублика, и все, – подумав, согласилась Анна.
Просидев на лестнице минут пятнадцать, пока Степан не пришел в норму, Анна вновь потащила его на пятый этаж. Надо было попробовать расспросить кого-нибудь о Толике. На этот раз поджидавшее их там слово из трех букв, уже не просто раздражало, а в конец ее разозлило и даже показалось символичным.
– Что бы такое соврать соседям? – тихо поинтересовалась Анна, видя, что Степан собирается звонить в первую попавшуюся квартиру.
– Щас сообразим, – ответил он, оттряхивая брюки.
Но соображать пришлось Анне, потому что дверь почти сразу распахнулась и к ним выскочила женщина в замызганном халате, бледная, растрепанная, а из глубины квартиры донесся неистовый младенческий рев. Степан при виде этого зрелища растерялся…
– Простите, – неуверенно начала Анна. – Мы пришли к вашему соседу, Толику Смирнову.
– А-а, к Толяну? Говорите громче!
– Да.
– Так он вон там живет! – женщина старалась перекричать ребенка.
Анна со Степаном вежливо покивали, проследив за ее грязным пальцем, указующим на квартиру тридцать семь.
– Мы знаем, – повысила голос Анна. – Но его сейчас, видимо, нет дома.
– Так это как всегда, – протянула женщина, утирая потное лицо рукавом. – Он у нас парняга занятой…
Анна не смогла определить ни возраста, ни социального статуса этой дамы – нянька, мать или бабушка – и, не зная с какой стороны к ней подступиться, откашлялась, словно перед важным выступлением:
– Дело в том, что он нам очень нужен. Не могли бы вы подсказать, где его можно найти?
Соседка подозрительно оглядела Анну, потом Степана:
– А зачем?
И тут вступил Евграфов, как всегда, со своим коронным номером.
– Мы должны отдать ему долг, – сказал он и вытащил уже приевшийся Анне бежевый бумажник.
– А сколько?
Степан вздохнул и, поразмыслив, достал триста долларов. На лице соседки тут же отразилась буря эмоций: взять деньги и пообещать самой их передать, или все-таки не брать, а подсказать, где можно найти Толика, и, наконец, победило последнее:
– Ну я, честно сказать, так-то не знаю, где его носит. Он ведь тут всего полгода живет, да и держится особняком. Могу только вам телефончик один дать.
С этими словами она нырнула в квартиру, и оттуда донеслась тирада с матерком «Поори, поори у меня, дармоед. Ишь, наяривать он тут будет! Щас как…», детский плач оборвался, и она вернулась с клочком газеты, на котором были выведены карандашом семь цифр:
– Толян дал, ну что б я ему звякнула, если будет надобность.
– Что значит надобность?
– Ну знамо чего… пожар, потоп или еще какие напасти.
– Понятно. Спасибо большое, до свидания, – Степан мельком глянул на бумажку и быстро направился к выходу.
Анна поспешила за ним, слыша, как ребенок снова зашелся ревом.
– Что там за телефон-то? – спросила она, догнав Степана. – Это, случайно, не его мобильный, который нам дали в фирме?
– Нет, другой, и я знаю, чей это номер.
– Чей же?
– Батищева, Антона Дмитриевича.
Анна это имя не раз слышала в светских новостях, да и Аделаида Ивановна его называла.
– Ты его знаешь? – удивилась она.
– Не то слово.
– Так это на него Толик раньше вкалывал? – Анна задумалась. – Что-то этот Батищев неспроста все время под ногами путается.
– Получается так…
Разговаривая, они вышли на улицу. Прямо по курсу впереди виднелся киоск, доверху набитый разнообразной печатной продукцией и всякой полезной и не очень мелочевкой. Через стекло на Анну таращились отфотошопленные физиономии кинозвезд, предлагающих публике свои «правдивые» истории и сыплющих советами, ничуть не лучше тех, что раздавала она сама, точнее, Аглая Нежинская. Правда Аглашка делала это смелее…
Анна с неприязнью осмотрела глянцевый «иконостас» и вспомнила одно из своих первых откровений, которое до лучших времен хранилось в «Корзине». Она тогда ненавидела этих идолов за то, что они пичкают людей своей пластмассой, навязывают свой извращенный «успех»…
Давно это было, и хотя в глубине души ее по-прежнему коробили их натужные улыбки, теперь приходилось признать, что именно им она должна быть благодарна за то, что не сгнила за эти годы в каком-нибудь подвальном офисе, за хлеб с баклажанной икрой и, в конце концов, за свой «успех».
Проходя мимо, Анна кисло улыбнулась и, еще раз скользнув взглядом по витрине, застыла.
Степан, погруженный в свои мысли, прошел мимо.
– Я не раз бывал в офисе, которому принадлежит этот номер, – продолжал вслух рассуждать он. – Прямо сейчас туда и поедем.
Тут он заметил, что Анны нет рядом, и обернулся.
– Аня! – позвал он. – Чего ты там застряла?
Она молча ткнула пальцем в одну из газет.
– Ну что еще? Нам сейчас не до чтива, надо спешить!
Но Анна не тронулась с места… тогда Степан тяжело вздохнул и повернул назад:
– Что тут?
В центре «иконостаса», на самом видном и почетном месте, красовалась газета «Московский вестник» с жирным заголовком «Двойное убийство в Москве». Степан растолкал толпившихся у окошка школьников, купил этот номер и быстро нашел нужную страницу:
«Вчера вечером в своем загородном доме на Рублевке был убит известный специалист по антиквариату Василий Карецкий. Позднее, тем же вечером, в своем книжном магазине был застрелен Кирилл Львович Романов, также специалист по антиквариату.
В обоих случаях на месте преступления следствием обнаружены отпечатки пальцев одной и той же женщины, личность которой уже установлена, но имя не разглашается в интересах следствия.
Кроме того чуть раньше, в тот же день, на выставке-презентации „Бриллианты, не доставшиеся диктатуре пролетариата“ произошел взрыв и ограбление. Исчезло колье с редчайшим по своей ценности и истории древним пейнитом, ранее принадлежавшим императорской семье Романовых.
Подполковник Михаил Галемба, ведущий следствие, уверен, что все эти происшествия связаны между собой. Главной подозреваемой по делу является женщина, чьи отпечатки пальцев обнаружены на местах преступлений.
Прессекретарь МВД заявил, что в данный момент поисками подозреваемой занимаются лучшие специалисты города.»
Быстро пробежав глазами статью, Степан некоторое время стоял молча. Анна, заглядывая ему через плечо, тоже прочла и почувствовала, как ее ноги наливаются свинцом.
– Спасибо, что нет фотографии, – усмехнулся Степан.
Привалившись к углу газетного киоска, Анна не могла двинуться с места. Сомнений в том, чьи отпечатки найдены, у нее не было. Все произошло так, как она и боялась – именно ее, Анну Нежданову, разыскивает полиция за двойное убийство и кражу. Очевидность этого факта буквально пригвоздила ее к земле.
Перед глазами пролетела вся жизнь – одинокое, унылое детство, истерики и недовольство матери, ее постоянное «горе мое», потом замужество, предательство мужа и опять одиночество… Да, наверное, она действительно дефективная…
Это же надо, столько времени ухлопать, повторяя как заведенная: «Я заслуживаю самого лучшего», «Я красота, я здоровье, я открыта для счастья» и прочую галиматью. Да авторов этих, с позволения сказать, научных трудов надо изолировать от общества, изъять их макулатуру и запретить соваться в интернет! В гробу она видала их позитивное мышление, нашли лохушку!