Три года назад Жилин ушел из органов, хотя друзья в один голос уверяли, что он еще об этом пожалеет, что без поддержки официальной власти не удастся раскрыть ни одного стоящего дела, мол, никогда он не сможет зарабатывать столько, сколько раньше, ведь в России еще не развита практика частного сыска, и люди не будут ему доверять, и так далее, так далее…
На деле же все оказалось вовсе не так – работать стало проще, удобнее, чем под гнетом тупоголовых начальников, и народ к нему шел, и денег выходило на круг достаточно. И даже появилась некая особенная прелесть, ведь обычно к нему обращались клиенты, которые уже испробовали все официальные способы восстановить справедливость. Они смотрели на него, как на последнюю надежду, готовы были многое отдать ради достижения результата, и Федор Жилин частенько этим пользовался. У него никогда раньше не было столько баб, сколько за время работы частным сыщиком, хоть он далеко не красавец и фигурой не блещет, а вот, пожалуйста, отбоя нет.
Нередко он занимался выслеживанием нерадивых супругов, и, как правило, нанимали его женщины. Они ужасно боялись, что после развода останутся «голыми», вот и пытались любой ценой найти доказательства измены своих благоверных. Ну и платили за это, как водится, по полной… Ух, как он любил этих обманутых женушек!
Вот и теперь заказчиком была женщина, да еще какая! С первого взгляда он понял, что все решает именно она, а не этот надушенный хлюпик Махович, тоже муженек нашелся.
Когда Жилин позвонил им, чтобы доложить последние новости, вначале ответил Махович, говорил как-то странно, все что-то мямлил, переспрашивал, даже непонятно было, доволен он или нет, что так быстро удалось добыть информацию, выяснить имя покупателя взрывчатого вещества, на основе которого была изготовлена бомба. А вот когда трубку взяла Бажова…
– Что вы выяснили? – прокричала она, Жилину даже пришлось отстраниться от телефона, так громко дама орала.
– Я связался со своими людьми, – он важно кашлянул, – и выяснил, кто мог сделать бомбу.
– Не может быть! – воскликнула Изольда.
– Более того, мне уже известно имя покупателя.
– Что?!
– Да, да. Мне известен покупатель.
– Только покупатель?
– Вполне возможно, что он также является и исполнителем. Его имя…
– Нет, нет! Не надо по телефону, ни в коем случае! Давайте встретимся, и вы мне все подробно расскажете.
– Как угодно. Могу приехать в течение часа куда скажете.
– Очень хорошо. Тогда в кафе, где мы встречались вчера.
– Договорились. Думаю, очень скоро преступник будет найден, осталось только отыскать этого самого исполнителя.
– Но это же просто здорово! – Изольда пришла в восторг. – А его имя известно только вам, или в полиции тоже знают?
– Нет, что вы, – Жилин надменно рассмеялся. – Они там еще полгода будут копаться, пока доберутся до того, что я нашел.
– Получается, вы единственный, кто может нам помочь, – проворковала Бажова.
Жилин довольно пропыхтел:
– По крайней мере, могу вас заверить: то, что удалось выяснить мне, больше никому не удастся.
– Почему?
– Просто у меня есть свой сугубо личный секретный источник, и именно он навел меня на покупателя.
– И больше он никому ничего не расскажет?
– О его существовании кроме меня никому не известно, – Жилин слегка преувеличил, но все же был не далек от истины.
– Ну тогда нам действительно с вами очень повезло. Мы обязательно отблагодарим вас, правда, Андрюша?
С этими словами Бажова передала трубку Маховичу, и тот завел разговор о гонораре, но завел как-то зло, скряга. И как только эта бой-баба живет с таким типом?
Когда они, наконец, сошлись в денежном вопросе, Жилин возблагодарил Бога, ведь таких денег за свою работу он еще ни разу не получал. Теперь можно наметить, как шевелиться дальше.
Он еще раз, уже с благодарностью, вспомнил свою службу в органах – это она дала ему бесценный опыт, и, самое главное, много полезных связей.
Получив накануне задание от Бажовой, Жилин первым делом решил обратиться к своим старым знакомцам, в разное время занимавшимся торговлей взрывчатыми веществами. Верный шаг. Чутье подсказывало ему, что главная зацепка в этом деле именно взрывное устройство. Когда-то он помог одному молодому парню, у которого папаша, бывший военный, мастерил такие игрушки. Жилину тогда удалось вытащить парня из тюрьмы, куда тот попал по ошибке. С тех пор «должник» снабжал его при случае нужной информацией. За деньги, конечно, снабжал, а что сейчас бывает бесплатно?
Сразу же через бывших коллег он навел справки об устройстве, рванувшем на презентации. Оно оказалось очень редким, изготовленным явно профессионалом высочайшего класса, поэтому Жилин тут же связался с этим парнем.
Тот никогда его не подводил, не подвел и сейчас – не прошло и пары часов, как он перезвонил и сообщил весьма любопытные сведения… Жилин усмехнулся при мысли о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем Галемба сообразит, где собака зарыта. А Федор Жилин, будьте любезны, все уже разнюхал.
Однако Бажова опаздывала основательно, как и все бабы, впрочем. Ну да ладно, этой клубничке можно и не такое простить. Он с вожделением вспомнил ее невозможную грудь, знойные черные волосы и влажные губы.
Конечно, Маховичу несказанно повезло заарканить такую бабенку. Вот когда он, Жилин, разбогатеет, то обязательно подберет себе похожую. Для женщин ведь главное что? Деньги, деньги и только деньги! А весь этот бред про так называемую неземную любовь и тому подобное они несут только для того, чтобы набить себе цену.
Вот и Бажова наверняка живет с Маховичем потому, что у него есть бабки. И наверняка пилит его, чтоб зарабатывал больше, бабы так всегда делают. Небось, и дом она хочет иметь на островах, и стать знаменитостью мечтает, у всех у них теперь мода такая, у жен богатеев. А муженек крутится, вертится, чтобы все это оплачивать. Как пить дать, так и есть, у него, Федора Жилина, на таких субъектов глаз наметан.
Тут его мысли прервала взвывшая рядом машина.
– Вот черти, не хотят деньги тратить на нормальную сигнализацию, – заворчал он, – а мы расплачивайся, слушай.
Сирена повыла-повыла и смолкла. И только он снова задумался, как сзади по капоту что-то стукнуло. Насколько позволяла заплывшая шея, Жилин повернул голову назад, посмотрел… вроде никого. Только он отвернулся, как сзади снова что-то стукнуло, на этот раз прямо по стеклу.
Наверное, детки балуются, раздраженно подумал он, снежками что ли бросаются, или еще хуже, ледышками. Придется выйти шугануть их, а то так можно и стекла лишиться.
Кряхтя, сыщик выбрался из джипа, осторожно ступая по рыхлому снегу, обошел машину и уставился на капот. Никаких явных царапин, слава богу, нет, но стоит все равно пугнуть разбойников, чтобы больше не баловались. Сзади послышались тихие шаги – ишь подкрадываются, наверное, хотят выстрелить петардой, а может, еще чего учинить.
Жилин был уже готов рявкнуть на хулиганье, да так, чтобы на всю жизнь запомнили. Но…
Послышался глухой хлопок. Он почувствовал острую, разрывающую спину боль, потом все вокруг закружилось, поплыло и… свет в глазах померк.
Последнее, что отразилось в его расширенных зрачках, была стая черных птиц, круживших над стоянкой.
Глава 39
Анна с удивлением взирала на трехэтажный особняк, к которому ее подвел Степан – тщательно отремонтированный, строгий, красивый, а сверху нахлобучена бесформенная стеклянная глыба, смахивающая на эксклюзивный аквариум.
Да-а, подумала она, поднявшись по ступеням и оказавшись в проходе между двумя статуями полуженщин-полумонстров, встречающих посетителей презрительным оскалом, вот это подходящий приют для современного олигарха, в классическом офисном здании такому было бы просто тесно. Степан коротко кивнул охраннику на входе, и тот беспрекословно отступил, пропуская их внутрь.
– Тебе лучше подождать в приемной, пока я с ним поговорю, – властно и как-то раздраженно сказал Степан.
Анна попыталась было возразить, ведь ей тоже хотелось посмотреть на реакцию этого Батищева, когда они спросят про Толика, но Степан жестом показал ей, что спорить бесполезно, и она покорно поплелась за ним к огромному стеклянному лифту, замечая на себе любопытные взгляды, причем не только женщин, но и мужчин. Анна к этому не привыкла.
Неужели все из-за норковой шубы, или, может, из-за того, что рядом Степан?
Степан… Так их затянувшемуся рандеву скоро придет конец, и его не будет рядом, да и шуба, даже если останется у нее, то все равно, увы, гораздо практичнее ее продать, тогда на выручку она смогла бы, наконец-то, устроить вылазку в Дублин, посмотреть на дом, где жил Оскар Уайльд…
Хотя, какая там Ирландия, горько усмехнулась про себя Анна, клочок неба через решетку, вот что ей останется, как и Уайльду в свое время, сиди, восхищайся афоризмами и радуйся, что идешь по стопам гения… хоть в чем-то.
Миновав три этажа, они достигли «аквариума», прошли по широченному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, напоминавшей о славном советском прошлом, и оказались в полукруглом помещении, походившем скорее не на офис, а на дворцовый зал.
– Евграфов, – зычно представился Степан выбежавшей навстречу ему женщине в строгом сером костюме. – Антон Дмитриевич в курсе.
Женщина заохала, закудахтала и воскликнула:
– Как же, как же! Конечно! Мы предупреждены.
Повертевшись перед гостями, она кинулась к своему столу, сорвала телефонную трубку и стала куда-то названивать.
– Может, пока присядете? – подобострастно предложила она.
Степан не отреагировал, и Анна осталась стоять рядом с ним. А что еще делать? Она рассматривала вышколенную секретаршу и удивлялась, чего это она так залебезила? Потом оценивающе посмотрела на Степана и все поняла – ни в его позе, ни в выражении лица нет ни высокомерия, ни воинственности, но в то же время и ни малейшего колебания… дело, по-видимому, в его воле, которой подчиняются все, кто оказывается в поле его притяжения.