нфиденциальную информацию о клиентах – им удалось-таки добыть номер банковской карты, которой было оплачено все веселье.
В результате спустя несколько часов на столе перед Галембой лежал отчет, где черным по белому было написано имя сообщника Неждановой – Степан Евграфов.
Подполковник перечитал рапорт и сглотнул образовавшийся в горле ком.
Такого оборота дела он не ожидал. Судя по пропавшей видеозаписи, этот самый Евграфов явно клеился к Неждановой на презентации, долго разговаривал с ней у витрины с колье, потом пошел к бару за спиртным, только донести не успел.
Теперь же вся эта ситуация представала совсем в ином свете.
Имея реквизиты банковской карты и сопоставив всю имеющуюся информацию, можно было легко проследить весь их дальнейший путь: покинув галерею, они отправились вначале к Карецкому, затем к Романову, потом переночевали в «Риц Карлтон», где, кстати, по показаниям горничной у них была интрижка, затем отобедали в клубе «Ампир», а потом купили норковую шубу в элитном бутике. Пожалуйста, все ходы зафиксированы…
Крякнув, Галемба вытащил сигарету, закурил и, обругав про себя секретаршу за то, что она, как всегда, не вовремя унесла мыть пепельницу, стряхнул пепел прямо на бумаги. Лучше б его глаза не видели этого рапорта вовсе…
В дверь поскреблись, и в щель просунулось слегка помятое лицо Беленького.
– Михал Иваныч, собрать данные на Степана Евграфова? – спросил он, ни капли не смущаясь, что его сюда, собственно, не приглашали.
Галемба хотел было запустить чем-нибудь в эту ненавистную физиономию, как всегда, не выражающую ничего дельного, и пошарил глазами по столу, но ничего увесистого, под руку не попалось – кружку жалко, любовница на двадцать третье февраля подарила, за новой пепельницей лезть в шкаф лень, да и тоже жалко – поэтому ограничился семиэтажным матом.
Когда, наконец, его немудреная рулада смолкла, капитан все с тем же, не выражающим ничего дельного лицом, плавно ретировался туда, откуда появился, в коридор, то есть.
– Нужно ли мне досье на Евграфова! А то я сам не знаю, кто такой этот Евграфов! – почему-то злясь на самого себя, крикнул ему вдогонку Галемба.
Ответить ему было некому, и он снова раздраженно затянулся сигаретой.
И угораздило же эту Нежданову связаться именно с Евграфовым. И что он только в ней нашел? Наверняка ведь привык к отборным дамочкам с подиумов, любую бери, а тут вдруг на село потянуло. Прямо как в анекдоте, когда воротит от шампанского с устрицами и хочется сермяжной водочки с соленым огурчиком…
Кстати, самое время хряпнуть виски, подумал подполковник, погреться не мешает. У него как раз имелась бутылочка односолодового, шотландского, с Нового года берег. Выдвинув тяжелый ящик, Михаил Иванович открыл круглый металлический футляр и, допив остатки чая, плеснул в кружку виски, щедро плеснул.
– Ну, за правосудие! – он отдал честь портрету президента, висевшему, как и полагается, над столом, и одним махом выпил все. Горло охватило щекочущее пламя и медленно, согревая внутренности, осело в желудке.
Посмаковав это приятное ощущение, Галемба достал из папки фотографии беглецов, сделанные камерой наблюдения в отеле, и закурил новую сигарету, всматриваясь в их лица. А вообще-то нельзя не признать, что эта Нежданова тоже штучка… блондиночка, глаза большие, не толстая, лоску, конечно, нету, но, если приодеть, припудрить, то…
Потом он перевел взгляд на Степана Евграфова, и снова к горлу подкатил ком. Да почему же так не везет-то? Выследить Нежданову и поймать было вполне реально, а теперь с таким кандидатом в сообщники себе дороже выйдет.
Михаил Иванович встал, прошелся по кабинету, раздумывая – других подозреваемых у него нет, да и вряд ли будут, если только дожидаться, пока пейнит всплывет где-нибудь в Бразилии, и тогда уж по цепочке искать вора. Но на это могут уйти годы, даже десятилетия!
Нет, нет, такой вариант ни к черту.
Докурив сигарету до фильтра, Галемба бросил ее на пол и затушил ботинком, на линолеуме тотчас же образовалась уродливая черная клякса, вернулся к столу, налил в чашку еще виски и опрокинул внутрь.
А может, все-таки попробовать дальше гнуть линию с Неждановой? Ведь она была во время кражи рядом с колье, и потом ее пальчики остались и у Карецкого, и у Романова. Что ж, столько улик, и все случайные? Не-ет, она однозначно связана с этим делом.
Хотя… все это теперь не имеет значения. Приглянулась она Евграфову, иначе не стал бы он с ней везде таскаться. Тем более, что его отпечатки тоже нашли и там, и там, и выгораживая себя, он про нее не забудет, это в его интересах.
В дверь снова поскреблись, и снова не дожидаясь разрешения, показалось лицо Беленького, на этот раз чем-то явно обрадованное.
– Ну? – взревел Галемба, примериваясь к чашке.
– Только что выяснили…
– И что? – подполковник сжал снаряд в руке.
– Степан Евграфов час назад звонил одному из наших людей и интересовался адресом Андрея Маховича.
– А вот теперь партия перешла в эндшпиль… – Галемба распахнул пиджак, пристегнул к поясу кобуру с пистолетом и вызвал опергруппу.
Глава 45
– А если Андрея нет дома? – едва поспевая за Степаном, нервничала Анна.
Твердым шагом он пересек лестничную клетку, остановился у обитой коричневой кожей двери, поднес руку к серебряной кнопке и, не успела Анна опомниться, позвонил. Внутри было тихо.
– Так он и будет сидеть, да нас ждать, – усмехнулась Анна, – наверное, уже торгует пейнитом на рынке. Так и представляю его среди помидоров, в фартуке и с весами: «Подходи, народ честной! Хороший камень, хорошее проклятье, смертельное!»
– Прекрати истерику, – отрезал Степан и, прислушавшись, снова позвонил.
Анна оглядела холл – белые мраморные плиты, тут и там горшки с цветами и даже полосатый диванчик – все выглядело именно так, как она и предполагала, Махович с Бажовой не могли проживать в обычном доме с серыми масляными стенами. Воображение тут же дорисовало хоромы неземной красоты, которые скрывались за семью печатями.
– А у тебя случайно нет его телефона? – прошептала Анна. – Неплохо было бы позвонить и предупредить заранее.
– То, что он нас не ждет, нам только на руку, – тоном специалиста по внезапным визитам, заявил Степан. – Не успеет подготовиться.
– А-а…
«Не успеет подготовиться», повторила про себя Анна. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы представить в красках, как поведет себя Махович, когда увидит на пороге сюрприз в виде Анны со Степаном – выгонит их вон и вся недолга.
Тем временем Степан позвонил в третий раз. Ничего.
– Пусто, – не без радости резюмировала Анна. Нет, она, конечно, очень хотела поскорее выбраться из подполья, но идея явиться без приглашения домой к Маховичу, чтобы блефовать, ей вовсе не казалась удачной.
– Подождем, – упрямо возразил Степан. Он прекрасно знал повадки такого рода людей, они никогда не спешат открывать входную дверь и вообще, никогда, никуда не спешат, нет у них на то надобности.
Считая секунды, Анна то и дело оглядывалась на лифт и примеривалась к лестничной клетке на случай экстренного отступления. На Степана она тоже поглядывала с недоверием. Ну и что, что у него водятся деньги? Это вовсе не значит, что такой респектабельный человек как Махович, пусть даже он им и прикидывается, запросто распахнет для него объятия.
– Только не вздумай дубасить кулаком, а то я уйду, – взмолилась она, вспомнив, как Степан утром ломился в офис фирмы «Мы работаем, вы отдыхаете».
– Если необходимо, то буду, – философски заметил Степан.
Тут замок неожиданно щелкнул, и дверь приоткрылась на длину цепочки. Анна замерла на месте, с трудом заставив себя смотреть прямо, а не в пол.
– Кто там? – спросил знакомый голос. – Вы?!
Цепочка звякнула, и дверь медленно открылась.
Махович удивленно уставился на Анну и несколько секунд ее изучал:
– Вы ко мне?
Сгорая со стыда, она кивнула. Изумрудный шелковый халат, замшевые тапочки, тоже зеленые, сеточка на голове, сохраняющая прическу – Андрей даже дома выглядел успешным.
– Добрый день, – пролепетала Анна.
– Добрый… – Махович подробно осмотрел ее шубу, затем скользнул взглядом по джинсам, простым сапожкам и снисходительно вздернул идеально выщипанную бровь. – Какими судьбами?
– Ну… я…
– Мы хотим с вами поговорить, – ответил за нее Степан и выступил вперед.
Только тут Махович обратил внимание на то, что она пришла не одна, и… опешил.
– Степан Александрович, – проговорил он и невольно подался назад.
– Да, Андрей, это я, – спокойно ответил Степан. – День добрый.
– Добрый…
С Маховича прямо на глазах сползли его снисходительность, напыщенность и шик, лицо сделалось заискивающим, услужливым. Анна подивилась такой метаморфозе – прям итальянская комедия масок, только вот сменил он маску или сбросил? – а заодно отметила, что вот так, по случаю, узнала отчество Степана.
– Так вы пригласите нас войти? – тем временем повелительным тоном спросил Александрович.
Махович зыркнул куда-то в сторону, и Анна уже приготовилась, что он сейчас их все-таки выгонит, но…
– Да-да! – Андрей вспыхнул, изобразив крайний восторг. – Конечно.
Степан взял Анну за локоть и, слегка подталкивая, провел в прихожую. От Маховича не укрылся этот его жест, он каким-то совершенно новым взглядом посмотрел на Анну и, удивленно хлопнув глазами, чуть ли не кланяясь, распахнул перед гостями широкие стеклянные двери: – Сюда, пожалуйста, в залу.
Они, не торопясь, прошли в просторную, обставленную с намеком на классический стиль комнату и остановились посередине, прямо на шкуре зебры.
– Кто там? – донесся из глубины квартиры недовольный женский голос.
– У нас гости! – звонко крикнул в ответ Махович.
Анна переминалась с ноги на ногу, не имея понятия, как ей себя вести, Степан же был, по обыкновению, спокоен, только лоб пересекла глубокая морщина, и профиль снова стал жестким, как на тех монетах. Она расправила плечи, стараясь ему соответствовать… получилось не очень.