– Какое? – Анна уставилась на старика прояснившимся взглядом.
Личность как личность. Даже не слишком-то противная или, точнее, даже приятная, чем-то даже на отца Анны похожая. Под кепкой ёжик седых волос. Под носом аккуратно остриженные усы. Подбородок чисто выбрит. Одет опрятно. Ничем не пахнет.
Анна прикрыла рукой рот.
– Просто я боюсь летать, – проговорила она, жестоко смущаясь. – А тут ещё эта гарь… И бензином ужасно воняет.
Мимо них к распахнутой двери автобуса тянулись пассажиры.
– Ты бы прикрыл дверь, Дмитрий! Мошка налетит! – сказал один из них.
– Не волнуйся, Коля! С нами москвичка, а от неё так разит перегаром, что никакой репеллент не нужен, – рассмеялся другой.
Старик галантно подсадил её в автобус. Незабудка-Георгий топтался тут же рядом, но мужской галантности не демонстрировал. Наоборот. Затолкал кулаки в карманы брюк и стоял так, чадя сигареткой на стёкла фальшивых очков, всем своим видом показывая, что считает Анну вполне самодостаточной, взрослой и сильной особой, могущей самостоятельно забраться в автобус.
Старик же, умащиваясь рядом с ней на жестком сиденье, как бы между делом, поинтересовался:
– Я слышал, вы по делам сюда, в командировку.
– Да, – нехотя ответила опохмелённая Анна.
– В трест, – кивнул старик. – Больше ведь некуда. Вы же не геолог.
– Не геолог, – кивнула Анна.
– В Ч. развлечений никаких. Ну, разве что клуб. Но там и кино не каждый день. А поселковая самодеятельность вам, привыкшей к столичным театрам, будет неинтересна.
– Will not be[50], – кивнула Анна.
– В таком случае я накарябаю вам свой адресок. Да он простой: посёлок Ч., улица Чернышевского, дом один.
– Да вы не беспокойтесь. У меня дела. Всё время буду занята.
– Ну, може, вопросы какие-нибудь возникнут или вечерок захотите скоротать. Кстати, мы с женой и комнату готовы сдать задёшево. Со столом. У нас в Ч. общепит никудышный, но люди гостеприимные. Да и питаемся-то мы от даров природы, доставляемых ею бесплатно. Так что стол у нас практически даровой. Живём, как при коммунизме, но при этом не какие-нибудь совсем уж замшелые. По субботам мы пульку расписываем.
– Что?
– Пульку. Преферанс.
– В Ч.?! Преферанс?!
– А что такого? Перепись показала, что в Якутской АССР самый большой процент людей с высшим образованием. Только перепись была давно, тогда я был намного моложе, чем сейчас.
– Well, I do not know[51]…
– Да чего там не знать? И Георгий у нас бывает каждую субботу. Он холостой-неженатый. Ты не смотри на то, что он не галантен. Одичаешь в нашей глуши. Невесты тут для него не сыскать.
– Привередливый?
– Не-е-ет! Ты не смотри на то, что у него очки с простыми стёклами. Ведь заметила, да? Заметила! Это он чудакует для солидности. Смолоду как попадёшь в большие начальники, так надо же соответствовать и невесту себе под стать искать.
– А может быть, я замужем…
– Вы? О нет! Уж в этом-то я понимаю – недаром жизнь прожил. Так я вам адресок накарябаю? Или запомните, он простой: посёлок Ч., улица Чернышевского, дом 1. На доме нашем номерка нет, отвалился, но вы и так найдёте. Это коттедж под зелёной крышей.
– Коттедж?
– Безусловно. Но если всё-таки заблудитесь, то просто спросите у любого, где живёт Архиереев, и вам укажут.
– Who? How?[52]
– Архиереев, – хором подтвердило ей несколько заинтересованных их беседой голосов.
– Неприличная фамилия и потому запоминающаяся, – проговорил где-то совсем рядом Незабудка-Георгий.
Голос его выделялся среди прочих командирской твёрдостью интонаций. Изумившись, Анна увидела в глазах старика по-детски искреннюю надежду, что зацепил он таки её словцом заграничным, буржуйским, что явится она хоть через забор подивиться на его «коттедж». Поймала Анна и льдистый взгляд Незабудки-Георгия, что плавал в смрадном, задымлённом пространстве, то исчезая, то появляясь, как улыбка Чеширского кота.
– Ехать-то ещё далеко, – устало пробормотала Анна. – Позвольте мне уснуть.
– Да что там! Позволяю!
И старик снова в который уже раз воткнул свой острый локоть в мягкий левый бок Анны, но та, смущённая новыми впечатлениями, даже не пикнула.
А автобус всё катил и катил, переваливаясь с ухаба на ухаб, как лодочка на морских волнах. Время от времени водитель прижимался к обочине, пропуская встречные КРАЗы. Тогда ветви чахлых лиственниц царапали бока автобуса. Анне снился Елисеевский гастроном, щедро политые глазурью эклеры за чистым стеклом витрины, ряды бутылок с этикеткой «Игристое вино» и дядя Цейхмистер в широкополой шляпе, говорящий с самыми утешительными интонациями.
– Ты, Анна, на всякие глупости не отвлекайся. Ступай прямо к Байбакову, и он тебе Гамлета в пять секунд отыщет. Якутия большая, но мирок там тесный. Каждый человечек наперечет. Леса, болота, вечная мерзлота. Звери в лесах не пуганные и числом не считанные, но каждый человечек на виду. Гамлет горяч. Увлёкся рыбалкой и охотой. Забыл дорогу на переговорный пункт. Но это временно. Увидит тебя – сразу вспомнит и катания на кабриолете по Ленинградскому шоссе, и Елисеевский ваш гастроном.
А потом ей явился огромный, порыжелый от старости, седомордый медведь. Нет-нет, до этого сна Анне Канкасовой было невдомёк, что на старости лет тёмно-бурый медвежий мех становится рыжим. Анна Канкасова и не думала, и знать ничего не хотела ни о каких медведях. Не было у Анны к медведям никакого интереса. Этот же медведь просто смотрел на Анну по-человечески умными глазами, словно прикидывая, на что такая может ему сгодиться. А потом просто ушел в чащу, по-видимому, решив, что такая вот Анна ни на что ему не нужна. Анне же вспомнился сот Татьяны из «Евгения Онегина». Ах, к чему это всё?
Глава 7Новая Офелия
Оказавшись в Ч., Анна всё сделала в соответствии с инструкций, полученной ею в Москве от дяди Цейхмистера. Во-первых она сообщила водителю автобуса о своём желании встретиться с руководителем треста «Вилюйгэсстрой» товарищем Байбаковым. Водитель, конечно, вытаращил глаза, но до конторы треста её подбросил. Таким образом Анна убила сразу двух зайцев. Во-первых, ей не пришлось блуждать по незнакомому городку с увесистым чемоданом в руке. Во-вторых, без труда удалось отвязаться от Георгия и его странного приятеля-старика с неприличной фамилией.
Вид и воздух Ч. не вполне соответствовали её ожиданиям: ни лесной, хвойной свежести, ни грязных мостовых она не обнаружила. Ч. встретил её прямыми и чистыми улицами. Но таёжный воздух, которому полагалось быть свежим, имел ощутимый и неприятный привкус гари. Здание же конторы Велюйгэсстроя оказалось совершенно невразумительным щитовым двухэтажным бараком. Впрочем, такими были большинство зданий в Ч. Водитель помог ей выгрузить из автобуса чемодан, открыл перед ней дверь, и Анна ступила на крашенные рыжей масляной краской половицы.
– Это к товарищу Байбакову, из Москвы, – бросил водитель подвернувшейся им навстречу женщине и исчез.
– Здравствуйте, – сказала незнакомая женщина, принимая из рук Анны чемодан. – Кабинет товарища Байбакова прямо по коридору и налево. Что ж вы так? Как снег на голову. Из самой Москвы и без предупреждения.
Внешность товарища Байбакова полностью соответствовала его фамилии. Плотный и быстрый, с густой копной рыжеватых, почти без седины, волос, с цепким, как репей, взглядом и мощными подвижными челюстями, он первым делом отправил полагающегося ему по должности водителя отдыхать к семье, заверив Анну, сам отлично справится с тентованным уазиком. При первом же приветствии и вручении верительной грамоты в виде командировочного удостоверения, подписанного самим товарищем Цейхмистером, Анна отметила его мужской интерес. В самом деле, Байбаков пожаловался Анне на оторванность от проживающей в Иркутске семьи, однообразие трудовых будней и как следствие этого всего, практически полное одиночество и скуку.
– Правда, работа у меня интересная и ответственная, – добавил товарищ Байбаков, подмигивая игриво и некстати. – Вот и вы приехали. Наверное, с инспекцией? Авторский надзор за реализацией проекта? Скажу сразу: отдел рабочего проектирования у нас очень сильный. Группа товарищей из «Гидропроекта» работает на совесть. Буквально в каждую щель суют свои… Впрочем, не важно, что суют, но очень внимательные и ответственные товарищи… А вы к нам тоже в разрезе авторского надзора прибыли? – повторил он с нажимом.
Потом он говорил что-то ещё. Много говорил, сыпал техническими терминами и аббревиатурами. Анна, стараясь изображать интерес, разглядывала его рабочий кабинет с портретами двух Ильичей, вымпелами и грамотами в рамках. На отдельном столе в углу кабинета она обнаружила выполненный в масштабе макет Вилюйской ГЭС. Анна приблизилась. Рассматривать макет было действительно интересно.
– Нравится? Впечатляет? – И без того возбуждённый, товарищ Байбаков ещё более оживился. – А вот мы с вами поедем на смотровую площадку. Не смотрите на часы! Уже седьмой час, но в это время года у нас не темнеет, и со смотровой площадки вы сможете увидеть буквально всё, что есть на этом макете. Ах, что же это я! Вы же голодны. Не беда! По дороге на смотровую мы заедем в «Подснежник».
«Подснежник» оказался вполне приличным чистеньким кафе: столики под бумажными скатертями, алюминиевые приборы, посуда из толстостенного фаянса, в салфетнице всего лишь три салфетки, атмосфера наполнена тяжёлым ароматом тушеной капусты, за соседними столиками – никого. Словом, то, что надо для не ко времени проголодавшегося советского человека. Анна выбрала столик у окна. Ослепительно молодая официантка подала меню. Её бледнолицые товарки выглядывали из-за ширмочки, скрывавшей выход из обеденного зала на кухню. Их глаза блестели любопытством.