— Иди ты! — в один голос воскликнули подруги.
— На полном серьезе.
Ли еще больше наклонилась к ней, почти уткнулась в лицо Адрианы:
— И что же это значит? Что ты будешь для нее делать?
— Я и сама пока не до конца понимаю, но Тоби сказал, что первый шаг — найти агента… он рекомендует кого-то стоящего… а затем они от моего имени составят консультационный контракт. У продюсера договор с «Парамаунт» и трейлер на студии, и она собирается дать мне специалиста для работы над сценарием. Если все получится, я перееду в ближайшие два месяца.
Она не сказала своим подругам, что продюсер была согласна на ее работу из Нью-Йорка — даже ожидала этого, — а решение перебраться в Лос-Анджелес целиком принадлежало Адриане. Она жила в Нью-Йорке со дня окончания колледжа и знала, что рано или поздно сюда вернется. Если она сейчас не попробует пожить где-то в другом месте, этого, возможно, уже никогда не случится. Кроме того, идея забраться подальше от родителей и их сковывающих ограничений была необыкновенно привлекательна.
— Адриана, это невероятно! Невероятно! Поздравляю! — Ли встала и обняла подругу.
— Эй, что случилось? — спросила Адриана, глядя на Эмми, у которой выступили на глазах слезы.
— Прости, — хлюпнула та носом. — Я правда так счастлива за тебя. Просто не могу поверить, что ты уезжаешь.
— Querida! Ты же первая уезжала, забыла? В кулинарную школу в Калифорнии. Как будто на Восточном побережье нет хороших школ. Но ты вернулась, вернусь и я. И потом, у меня есть кое-что для улучшения твоего настроения.
— И что же? — Эмми спросила с раздражением, как Упрямый любопытствующий ребенок.
— Думаю, тебе это очень, очень понравится.
— Что? Говори же!
— Ну, мне было интересно, захочешь ли ты жить в моей квартире в мое отсутствие. И, — тут она сделала драматическую паузу и повернулась к Ли, — ты тоже, querida. Я не знала о вашем желании жить вместе, но что может быть идеальнее моей квартиры? Я переговорила с родителями и они в восторге, что там поселится Эмми, и я уверена, им еще больше понравится, если вы будете вдвоем. Бесплатно, разумеется, лишь с двумя условиями: раз в неделю вам придется пересылать родителям их почту, где бы они ни находились, и мириться с их периодическими визитами в Нью-Йорк. Очень редкими, поскольку меня здесь не будет. Что вы думаете?
— Ну, даже и не знаю, — сказала Ли. — Лично мне эта сделка не катит.
— Да, серьезно. Очень плохая сделка. Бесплатная квартира с тремя спальнями, единственная обязанность — раз в неделю сходить на почту. Боже, Адриана, да как ты могла предложить такое?
— Умоляю, querida! На почту? Фу! У нас договор с Ю-пи-эс: они приезжают на квартиру, забирают сверток с почтой, упаковывают и отправляют. Тебе придется только вынимать ее из почтового ящика в вестибюле.
Ли хлопнула ладонями по столу:
— Господи, я только что поняла. Пентхаус означает верхний этаж.
— Это же очевидно, Ли, — заметила Адриана.
— А верхний этаж означает, что никакого топота сверху! Господи Боже! — засмеялась она сквозь слезы. — По-моему, никогда в жизни я еще так не волновалась!
Эмми театральным жестом воздела руки и уставилась в потолок.
— Пентхаус, мы идем!
— А ты, Адриана? — спросила Ли. — Где, моя дорогая, устроишься ты, пока мы с Эмми будем спать в блаженной тишине, не нарушаемой топотом? Неужели в твоем ближайшем будущем я чувствую некое совместное проживание?
Адриана улыбнулась. Это, пожалуй, лучшая часть.
— Ну, Тоби таки предложил мне переехать к нему, — сказала она под аплодисменты девушек, — а поскольку у нас очень хорошие отношения — даже удивительно хорошие, — мне кажется, нет причин портить дело. — Она умолкла, потягивая чай и притворяясь, будто что-то обдумывает. — Поэтому… на деньги от консультационного проекта и за колонки я собираюсь снять собственную квартирку в Венис-Бич. Просто маленькая студия как можно ближе к пляжу. Рядом с фермерским рынком, по-моему.
Эмми повернулась к Ли и вздохнула.
— Ли, ты можешь поверить? Наша малышка растет. Все делает самостоятельно!
Адриана знаком призвала их к тишине:
— Не так быстро, querida. Я еще хочу попросить тебя об одном одолжении, и о большом.
И почувствовала, с каким напряжением ждет согласия Эмми.
Та с любопытством на нее уставилась:
— О большом одолжении? Больше, чем пентхаус? Давай, Ади.
— Я надеюсь, ты позволишь мне… э-э… взять на этот год Отиса. О, Эмми, я знаю, он твой, и понимаю, какое это безумие — тащить беднягу через всю страну, но за последние несколько недель мы так подружились. Каким-то странным образом — и, пожалуйста, не смейтесь надо мной — он кажется мне моим счастливым талисманом. С его появлением в моей жизни все встало на свои места. Ты не будешь против?
Адриана знала, Эмми возражать не станет — более того, придет в экстаз от желания подруги оставить у себя попугая, — но от нее, Адрианы, не убудет, если она позволит Эмми думать, будто та делает ей большое одолжение, верно же? Маленький подарок лучшей подруге.
Эмми хмыкнула, делая вид, что размышляет.
— Полагаю, это возможно. В смысле, кто я такая, чтобы отнимать чей-то талисман? Если хочешь забрать Отиса с собой, тогда он, конечно, твой.
— За Отиса, — сказала Ли, поднимая свою чашку.
— За Эмми и ее день рождения. Бессмертными словами нашей официантки — пусть каждый выглядит в тридцать лет так же хорошо! — кивнула Адриана, следуя ее примеру.
Эмми чокнулась с подругами:
— За три неокольцованных чуда. Желаю, чтобы в ближайшие тридцать лет мы оставались такими же чудесными, но, если повезет, не такими неокольцованными.
— Пью за это! — сказала Ли.
— Я тоже, — поддакнула Адриана, с волнением думая о будущем. — Будьте здоровы, queridas. За нас.
Это было бы тошнотворно, не будь так ужасно интересно
— Эмми! — позвала Ли из бывшей спальни Адрианы, которая легко сделалась ее собственной, когда туда принесли ее пушистое покрывало, стопку фотографий в серебряных рамках и любимое кресло для чтения. — Машина внизу. Мы опоздаем!
Она услышала топот подруги, бегавшей из комнаты в комнату и бросавшей в чемодан все, что подворачивалось под руку.
— Ты не видела мой айпод? А зарядку к телефону? Ничего не могу найти!
Ли застегнула свой тщательно уложенный чемодан на колесиках и аккуратно положила на него сумку из того же комплекта. Мысленно пробежалась по списку и, убедившись, что ничего не забыла, выкатила вещи в прихожую. Вошла в комнату Эмми — бывшую гостевую, направилась прямиком к комоду и достала айпод и зарядное устройство из огромного стеклянного аквариума, который Эмми использовала для складирования всякой всячины.
— Вот. Бросай это в сумку и поехали. Мы не можем опоздать на рейс!
— Ладно, ладно, — забормотала Эмми, рывками расчесывая волосы. — В такой час не то что ехать куда-то, вставать-то грех. Я делаю, что могу.
Потребовалось еще пятнадцать минут, чтобы выдворить Эмми из квартиры, и еще десять, чтобы автомобиль объехал вокруг квартала, подобрал их и направился в аэропорт Кеннеди. Они на полчаса отставали от графика, предпочитаемого Ли — если авиакомпании предлагают приезжать в аэропорт за два часа до вылета, это не значит, что за два с половиной хуже, — и в обычных обстоятельствах Ли была бы вне себя, но сегодня, слишком взволнованная, она не позволяла себе тревожиться. В последний раз они видели Адриану почти три месяца назад, на прощальном развеселом ужине в отеле «Уэйверли» вместе с двадцатью пятью ее ближайшими и дражайшими друзьями, и наконец летели на Запад ее проведать.
Как только Адриана уехала, Эмми даже не потрудилась уведомить хозяев — просто заплатила за два месяца и немедленно съехала. Ли думала, что потребуется некоторое время на продажу квартиры — в конце концов, ей понадобился почти год, чтобы найти ее, — но маклер позвонил через два дня после первого просмотра. В итоге она продала квартиру той самой паре, которая ее смотрела (только что обручившейся, естественно, и от восторга витавшей в облаках), выручив на двенадцать процентов больше, чем заплатила за нее год назад. Даже с вычетом комиссии маклеру Ли достаточно заработала на своем первом вложении, чтобы обеспечить себе несколько месяцев абсолютного ничегонеделания — ну по крайней мере ничего в конструктивном смысле — до начала занятий в сентябре.
— Значит, мы поедем в «Айви»? — спросила Эмми. — Ты можешь сказать, конечно, избитое клише, банальность и все такое, но это наш оценочный бранч. Я думаю, мы должны пойти на него.
Несмотря на предрассветный час, Эмми болтала без умолку.
— Не знаю, — ответила Ли, надеясь, что это несколько охладит подругу.
— Ты можешь поверить, что с того первого ужина в «Уэйверли» прошел год? — спросила Эмми.
— Ужас, правда? Кажется, это было вчера.
— Вчера? Ты с ума сошла. Кажется, это было десять лет назад. Прошедший год был, наверное, самым долгим в моей жизни. Время словно стояло на месте. Можно подумать, я живу в каком-то застывшем …
— Эм, дорогая, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но, прошу тебя, помолчи. Только пока мы не доберемся до места, — взмолилась Ли.
Эмми подняла руку и кивнула.
— Все понятно. Никаких обид. Сама не знаю, что на меня нашло. Можно подумать, изнеможение и эта невольная потребность говорить связаны между собой. Чем больше я устаю, тем болтливее…
— Прошу тебя.
— Прости. Прости, пожалуйста.
Зазвонил телефон Ли. Она разволновалась, увидев, кто звонит.
— Привет! — еле выговорила она. — Почему ты так рано встал?
— А если я специально поставил будильник, чтобы пожелать тебе счастливого пути? — спросил Джесс усталым, но довольным голосом. — Что бы ты сказала?
— Я бы сказала, что ты отъявленный лгун и должен рассказать мне подлинную историю.
Он засмеялся, и Ли почувствовала, что улыбается. Даже при звуке его голоса у нее кружилась голова от волнения.