-- Я право не знаю, за кого вы меня принимаете, лордъ Джорджъ.
-- Принимаю я васъ за даму, которая долго водила за носъ полицію и правосудіе, и ухитрилась свалить всѣ хлопоты съ своихъ плечъ на чужія плеча. Вы слышали, что захваченъ одинъ изъ воровъ?
-- И дѣвушку засадили?
-- Э? Я не зналъ этого. Вотъ и мошенникъ Бенджаминъ удралъ.
-- Удралъ! воскликнула Лиззи, поднявъ кверху руки.
-- Ровнехонько во-время, милэди. А что вы теперь намѣрены дѣлать?
-- Что мнѣ дѣлать?
-- Конечно, все обнаружится.
-- Развѣ это неизбѣжно?
-- Вѣрнѣе смерти. Какъ же вы этому помѣшаете?
-- Вы вѣдь не скажете. Вы обѣщали не выдавать меня.
-- Ба!-- обѣщалъ! Да если меня позовутъ въ свидѣтели, долженъ же я буду сказать. Когда рѣчь идетъ о подобныхъ штукахъ, обѣщанія не въ счетъ. И вообще-то я не ставлю ихъ ни во что. Важная бѣда не сдержать слово!
-- Да вѣдь это обманъ! въ наивномъ изумленіи вскричала Лиззи.
-- А какъ вы назовете то, что показали подъ присягой въ Карлейлѣ и потомъ еще здѣсь въ присутствіи судьи?
-- О, лордъ Джорджъ! какъ вы жестоки ко мнѣ!
-- Пэшенсъ Крабстикъ безъ меня все разскажетъ! Развѣ вы не видите, что все должно обнаружиться? Она скажетъ, гдѣ брилліанты нашлись -- а какъ же имъ попасть туда, если не вы сами положили ихъ? Что касается разсказовъ, то ихъ вдоволь будетъ. Вамъ остается только два образа дѣйствія.
-- Какіе, лордъ Джорджъ?
-- Улетучиться, подобно Бенджамину, или покаяться во всемъ. Пошлите за Джономъ Юстэсомъ и признайтесь ему. Ради памяти брата онъ это уладитъ. Вся исторія попадетъ въ печать и тѣмъ дѣлу будетъ конецъ.
-- Я не въ силахъ этого сдѣлать, лордъ Джорджъ! вскричала Лиззи и зарыдала.
-- Вы спрашиваете моего мнѣнія, какъ же прикажете не говорить вамъ того, что я думаю? Чтобъ вы были въ состояніи сохранить въ тайнѣ всю эту исторію съ брилліантами, чистѣйшій вздоръ. Разумѣется, кто богатъ и родство имѣетъ богатое, да водится съ великими міра сего -- словомъ, кто принадлежитъ къ такъ называемой знати, тотъ имѣетъ громадное преимущество надъ мелкимъ людомъ, когда попадется въ бѣду. Вы вдова баронета, у васъ одинъ дядя деканъ, другой епископъ, тетка графиня. У васъ деверь и двоюродный брать члены парламента, а отецъ былъ адмираломъ. Вы были помолвлены за пэра.
-- И лэди Гленкора моя большая пріятельница, прибавила Лиззи.
-- Вотъ какъ! Тѣмъ лучше. Лэди Гленкора несомнѣнно знать изъ знати.
-- Герцогъ Омніумъ все готовъ сдѣлать для меня! воодушевляясь вскричала Лиззи.
-- Еслибъ вы были существомъ ничтожнымъ, разумѣется, васъ судили бы за ложную присягу и посадили бы въ тюрьму. Но при подобныхъ связяхъ, вамъ стоитъ разсказать всю исторію кому-нибудь изъ вашихъ знатныхъ пріятелей и я считаю весьма правдоподобнымъ, что вы не поплатитесь ничѣмъ. Мнѣ бы казалось, что мистеръ Юстэсъ или вашъ двоюродный братъ Грейстокъ были бы самые надежные въ этомъ случаѣ.
-- Отчего же вы не хотите? Вѣдь вы знаете. Я созналась вамъ потому... потому... потому, что ожидала отъ васъ большаго участія, чѣмъ отъ всѣхъ другихъ.
-- Вы мнѣ сознались потому, милая моя, что рѣшили въ умѣ, не важная-де я птица. Я оцѣнилъ комплиментъ по достоинству. Я ничего для васъ сдѣлать не могу. Я не такъ близокъ къ тѣмъ, кто носитъ судейскіе парики.
Лиззи не поняла половины изъ того, что онъ говорилъ -- вгладь ничего не поняла изъ намека на судейскіе парики и осталась въ совершеннѣйшихъ потемкахъ относительно ироніи на счетъ ея высокопоставленныхъ друзей; одно только она усматривала ясно -- что онъ вполнѣ искренно совѣтуетъ ей во всемъ сознаться. Съ минуту она вдумывалась, и чѣмъ больше вдумывалась, тѣмъ сильнѣе убѣждалась, что сдѣлать этого не въ состояніи. Развѣ не предлагалъ онъ ей еще другого исхода -- скрыться, какъ Бенджаминъ? Быть можетъ, ей удастся уѣхать подъ благовиднымъ предлогомъ, не такъ, какъ далъ тягу ювелиръ. Въ такомъ случаѣ не отдаться ли ей подъ покровительство корсара? Не было ли бы это самымъ приличнымъ способомъ удалиться?
-- Нельзя ли мнѣ ѣхать за-границу -- на время?
-- И дать грозѣ миновать?
-- Разумѣется; вы же понимаете.
-- Пожалуй, что это и можно. Совсѣмъ-то гроза не минуетъ. Всѣмъ сдѣлается извѣстна эта исторія. Поздно теперь останавливать полицію; если вы хотите уѣхать, то должны исполнить это немедленно -- сегодня же или завтра.
-- О, Боже мой!
-- Говоря по правдѣ, я не знаю еще, пустятъ ли васъ. Вы могли бы отправиться теперь, сію секунду -- а разъ въ Дуврѣ, вамъ легко было бы переѣхать на французскій берегъ. Но какъ скоро сдѣлается извѣстно, что ожерелье находилось все время въ вашей шкатулкѣ, каждый судья, полагаю, имѣлъ бы право остановить васъ. Лучше бы вамъ обратиться къ какому-нибудь стряпчему, на котораго можете положиться -- разумѣется, не къ подлецу Мопусу.
Мало утѣшенія принесъ ей лордъ Джорджъ. Когда онъ ей сказалъ, что она могла бы отправиться немедленно, она вспомнила съ мгновенною болью въ сердцѣ, что забрала у своихъ банкировъ свыше своего кредита. Съ ежегоднымъ доходомъ въ четыре тысячи фунтовъ она въ своемъ убійственномъ положеніи не могла двинуться съ мѣста, потому что денегъ не имѣла на путевыя издержки. Еслибъ все было благополучно, она безъ сомнѣнія могла бы отправиться къ своимъ банкирамъ и устранить это затрудненіе. Но теперь она не имѣла возможности, что называется, рукой пошевельнуть, и кошелекъ ея былъ пустъ.
Лордъ Джорджъ сидѣлъ и глядѣлъ на нее, размышляя, не рѣшиться ли ему очертя голову просить ея руки -- не взирая на всѣ сопряженныя съ нею затрудненія и невыгоды. Онъ съ тѣмъ довелъ ее до такого отчаянія, чтобъ она приняла его руку -- хотя бы только для того, чтобъ было ей на кого опереться въ своемъ горѣ -- во пока онъ глядѣлъ на нее, сомнѣніе вдругъ овладѣло имъ. Она такая страшная обманщица, подумалъ онъ и пришелъ въ ужасъ. Пожалуй она скажетъ, что согласна за него выйти, а потомъ, когда гроза минуетъ, откажется отъ своего слова. Да не въ долгу ли она еще -- такъ что и состоянія то все-равно что нѣтъ? Какъ могъ онъ знать, не замужемъ ли она, чего добраго? Одно было вѣрно, что она подлежала всякаго рода наказаніямъ за то, что сдѣлала. Поглядѣлъ онъ на нее еще и сказалъ себѣ, что она прехорошенькая. Но, несмотря на ея красоту, разсудокъ его говорилъ не въ ея пользу. Онъ не могъ рѣшиться раздѣлить даже свой жизненный челнокъ съ такою опасною пассажиркой.
-- Вотъ мой совѣтъ, сказалъ онъ, вставая.
-- Вы уходите?
-- Да -- ухожу; право не знаю, что-жъ я еще могу сдѣлать для васъ.
-- Какіе вы недобрые!
Онъ пожалъ плечами, едва коснулся ея руки и вышелъ изъ комнаты, не сказавъ ни слова болѣе.
Глава LXIV.ПОСЛѢДНІЙ ПЛАНЪ ЛИЗЗИ.
Оставшись одна, Лиззи сильно была разгнѣвана на корсара -- какъ еще, можетъ быть, никогда она не сердилась на кого-либо изъ своихъ возлюбленныхъ, пожалуй даже на кого бы то ни было въ жизни. Искренній, пылкій, жгучій гнѣвъ не былъ въ числѣ ея недостатковъ. Она могла быть грубой, ворчать и ненавидѣть и говорить колкости; она могла ссориться и драться и быть злою; но вспышка въ ней настоящаго гнѣва была явленіемъ рѣдкимъ. Теперь она дѣйствительно испытывала гнѣвъ. Она оказывала лорду Джорджу болѣе, чѣмъ вѣжливость. Она открыла ему свой домъ и свое сердце. Она повѣрила ему свою тайну. Она умоляла его о покровительствѣ. Она отдавалась въ его объятія. А онъ отвергнулъ ее! Что онъ обращается съ нею круто, это только согласовалось съ поэтическими атрибутами корсара, которые она придавала ему. Но крутость эта должна бы слегка оттѣняться нѣжностью. Никакъ ему не слѣдовало оставлять ее такъ грубо. Во время всего свиданія онъ не сказалъ ей ни одного любящаго слова. Совѣтъ онъ ей далъ, хорошій онъ или дурной, но далъ такъ, какъ будто презираетъ ее. Онъ говорилъ съ нею отъ начала до конца точь-въ-точь какъ говорилъ бы съ сэр-Грифиномъ Тьюитомъ. Она не состояніи была дать себѣ яснаго отчета въ своихъ чувствахъ, но смутно сознавала, что вслѣдствіе того, что произошло между ними, и потому, что ему извѣстна ея тайна, онъ не соблюдалъ въ отношеніи къ ней ничего такого, на что она имѣла право какъ женщина и какъ лэди. Она слыхала грубости отъ людей низшаго сословія, которые имѣли случай просмотрѣть ее насквозь. Эндрю Гауранъ оскорбилъ ее. Пэшенсъ Крабстикъ грубила ей. Бенджаминъ, который пользовался услугами воровъ, обращался съ нею крайне безцеремонно. Но до-сихъ-поръ между тѣми, которыхъ ей угодно было называть людьми своего круга, она всегда встрѣчала то вѣжливое вниманіе, въ которомъ рѣдко отказываютъ женщинѣ. Она все понимала. Она знала очень хорошо, что такое любезное обращеніе часто одинъ обычный пріемъ и пустой звукъ словъ. Тѣмъ не менѣе подъ этимъ подразумевается. уваженіе и признается извѣстное положеніе въ свѣтѣ той, которой оказывается это уваженіе. А лордъ Джорджъ?-- да онъ просто обошелся съ нею какъ школьникъ съ товарищемъ.
И онъ не сказалъ ей ни одного слова любви. Крутость прощается за любовь. Выраженіе любви можетъ загладить даже грубости. Назови онъ ее хоть разъ своею милою Лиззи, онъ могъ бы бранить ее всласть -- могъ бы оскорблять ее сколько душѣ угодно. Какъ не было въ его обращеніи ничего, что соблюдается благовоспитаннымъ мужчиною въ отношеніи къ дамѣ, такъ и не сказывалось въ немъ ни малѣйшаго оттѣнка влюбленнаго. Этой мечтѣ насталъ конецъ. Лордъ Джорджъ былъ уже не корсаръ болѣе, а просто грубіянъ.
Но что-жъ ей начать? И грубіянъ можетъ говорить правду. Она собиралась ѣхать вечеромъ въ театръ съ мистрисъ Карбункль, однако осталась дома, вдуматься хорошенько въ свое положеніе. Весь день она не получала никакого извѣщенія изъ полиціи; итакъ она рѣшилась, если только ее насильно не удержать, отправиться въ Шотландію послѣ-завтра. Ей казалось, что она непремѣнно такъ сдѣлаетъ, хотя конечно должна соображаться съ тѣмъ, что произойдетъ. Она все-таки написала мисъ Мэкнёльти, извѣщая о своемъ пріѣздѣ, и мистрисъ Карбункль она сообщила о предполагаемой поѣздкѣ, когда та уѣзжала въ театръ. На другое утро однако пришло извѣстіе, отъ котораго поѣздка Лиззи стала сомнительною. Въ газетахъ опять стояла замѣтка о воровствѣ. Въ этотъ разъ заявлялось, что слухъ, переданный наканунѣ, отчасти ошибоченъ. "Искусный воръ" еще не былъ пойманъ. Только лицо, помогавшее "искусному вору", находилось въ рукахъ полиціи, которая уже напала на слѣдъ самаго "искуснаго вора". Далѣе намекалось въ двухъ, трехъ ст