-- Нѣтъ!
-- Хотѣла -- а теперь, видите, какъ она обращается со мною! Все-равно. Не говорите ей ни слова, пока это не обнаружится само-по-себѣ. Ее безъ сомнѣнія арестуютъ.
-- Арестуютъ!
Дальнѣйшія восклицанія мистрисъ Карбупкль были остановлены борьбою Лучинды въ другой комнатѣ. Она отказалась сѣсть на колѣни къ жениху, но согласилась, что обязана покориться поцѣлую. Онъ поцѣловалъ ее, а потомъ старался притащить на колѣни къ себѣ. Но Лучинда была сильна, сопротивлялась и, какъ впослѣдствіи онъ говорилъ, свирѣпо ударила его.
-- Разумѣется, я ударила его, сказала Лучинда.
-- Вы поплатитесь за это, сказалъ сэр-Грифинъ.
Это происходило въ присутствіи лорда Джорджа и мистрисъ Карбункль, а между тѣмъ Лучинда и сэр-Грифинъ должны были вѣнчаться на другой день.
-- Какъ это вамъ пришло въ голову жаловаться, что дѣвушка ударила васъ -- да еще та, которая завтра будетъ вашей женой? сказалъ лордъ Джордъ, когда они вмѣстѣ ушли.
-- Я знаю на что жаловаться и на что нѣтъ, сказалъ сэр-Грифинъ.-- Вы отдадите мнѣ деньги?
-- Нѣтъ, не отдамъ, сказалъ лордъ Джорджъ:-- вотъ и дѣло съ концомъ.
Несмотря на это, они обѣдали вмѣстѣ въ клубѣ, а вечеромъ сэр-Грифинъ опять былъ въ Гертфордской улицѣ.
Это случилось въ воскресенье и ни одна изъ дамъ не пошла въ церковь. Эмиліусъ хорошо понималъ причину ихъ отсутствія и не чувствовалъ пасторскаго гнѣва. Онъ долженъ былъ вѣнчать парочку утромъ въ понедѣльникъ и обѣдалъ съ дамами въ воскресенье. Онъ былъ особенно любезенъ, улыбался и говорилъ о предстоящемъ гименеѣ, какъ-будто онъ обѣщалъ быть радостнымъ и счастливымъ болѣе обыкновеннаго. Къ Лиззи онъ былъ почти дружелюбенъ, а мистрисъ Карбункль льстилъ до-нельзя. Способность этого человѣка оставаться веселымъ подъ тяжестью непріятностей, угнетавшихъ всю семью, была удивительна. Ему приходилось имѣть дѣло съ женщинами суетными, зачерствѣлыми и наклонными вполнѣ къ дурному. Даже относительно невѣсты, которая чувствовала ужасъ своего положенія, справедливость требуетъ это сказать. Хотя каждый день и каждый часъ она открыто объявляла свою ненависть къ окружающему ее -- а между тѣмъ она все продолжала. Съ-тѣхъ-поръ, какъ она вступила въ жизнь, она ничего не знала кромѣ фальшивости и хитрыхъ плановъ; -- и хотя возмущалась противъ послѣдствій, она не возмущалась противъ дурныхъ поступковъ. Для этой несчастной молодой дѣвушки и ея двухъ пріятельницъ Эмиліусъ разглагольствовалъ съ внушительной смѣсью небеснаго и земного прославленія, что доказывало во всякомъ случаѣ большое искусство съ его стороны. Онъ говорилъ имъ, что добрая жена была короною, или лучше сказать вѣнкомъ изъ воздушныхъ розъ для своего мужа, и что высокое званіе и важное положеніе въ свѣтѣ дѣлали такой вѣнокъ еще прелестнѣе и драгоцѣннѣе. Его труды въ виноградникахъ, говорилъ онъ, послѣднее время происходили между богатыми и знатными, и хотя онъ не скажетъ, что имѣетъ право тщеславиться этимъ, а все благодаритъ Бога ежедневно, что ему дана возможность подать сьою смиренную помощь къ веденію божественной жизни тѣмъ, которые своимъ примѣромъ могутъ имѣть такое большое вліяніе на своихъ ближнихъ.
Когда пришелъ сэр-Грифинъ, Эмиліусъ обратилъ на него особенное вниманіе.
-- Я думаю, сэр-Грифинъ, началъ онъ: -- что ни одинъ періодъ въ жизни человѣка не бываетъ такъ счастливъ, какъ тотъ, въ который вы вступите завтра.
Это онъ сказалъ шепотомъ, но шепотъ этотъ былъ слышенъ дамамъ.
-- Да, это правда, сказалъ сэр-Грифинъ.
-- Что значитъ жизнь, пока мужчина не встрѣтитъ подругу своей души? Одна пустота -- и пустота эта становится каждый день нестерпимѣе несчастному пустыннику.
-- Я удивляюсь, почему вы не женитесь сами, сказала мистрисъ Карбункль, примѣтившая, что сэр-Грифинъ не можетъ пріискать отвѣта.
-- Ахъ, еслибъ любовь всегда была счастлива! сказалъ мистеръ Эмиліусъ, взглянувъ на Лиззи Юстэсъ.
Всѣмъ было очевидно, что онъ не хочетъ скрывать своей страсти.
Мистрисъ Карбункль стремилась къ тому, чтобъ жениха съ невѣстой не оставлять вдвоемъ, но чтобъ ихъ заставить думать, будто они проводятъ вечеръ въ дружескихъ разговорахъ. Лучинда не говорила почти ничего послѣ ея непріятной борьбы съ сэр-Грифиномъ. Онъ говорилъ мало, но съ мистрисъ Карбункль обращался лучше обыкновеннаго. Время отъ времени она шепталась съ нимъ, говорила, что онѣ будутъ въ церкви ровно въ одиннадцать, объясняла, какъ велики будутъ чемоданы Лучинды для свадебной поѣздки, увѣряла, что новая горничная Лучинды будетъ сокровищемъ для его манишекъ и носовыхъ платковъ. Она прекрасно болтала о мелочахъ, всегда дѣлала какіе-нибудь намеки на Лучинду и ни разу не упомянула, что его ожидаетъ далеко не рай. Труды были большіе, задача ужасная, но теперь она кончилась. А къ Лиззи она была очень вѣжлива, не намекнула ни словомъ, ни взглядомъ, что угрожаетъ новая непріятность по поводу брилліантовъ. У ней тоже, когда она принимала сальныя любезности Эмиліуса съ милой улыбкой, душа была также полна заботъ.
Наконецъ сэр-Грифинъ ушелъ, опять поцѣловавъ свою невѣсту. Лучинда приняла его поцѣлуй не говоря ни слова и почти безъ трепета.
-- Ровно въ одиннадцать, сэр-Грифинъ, сказала мистрисъ Карбункль весело.
-- Прекрасно, отвѣтилъ сэр-Грифинъ, выходя изъ дверей.
Лучинда перешла чрезъ комнату и не спускала глазъ съ его удаляющейся фигуры, когда онъ спускался съ лѣстницы. Эмиліусъ уже ушелъ, обѣщая не опоздать, и Лиззи ушла спать.
-- Милая Лиззи, спокойной ночи, сказала мистрисъ Карбункль, цѣлуя ее.
-- Спокойной ночи, лэди Юстэсъ, сказала Лучинда:-- я вѣрно увижу васъ завтра?
-- Увидите меня? Разумѣется, вы увидите меня. Я приду къ вамъ съ дѣвицами, когда вы напьетесь чаю.
Дѣвицы, о которыхъ упоминалось, были четыре подруги невѣсты, которыхъ трудно было найти, потому что у Лучинды не было ни сестры, ни кузины, и она не имѣла особенной дружбы ни къ кому. Но мистрисъ Карбункль устроила это и четыре прилично одѣтыя дѣвицы должны были явиться завтра въ десять часовъ утра.
Потомъ Лучинда и мистрисъ Карбункль остались однѣ.
-- Одно я знаю навѣрно, сказала Лучинда тихимъ голосомъ.
-- Что такое, душа моя?
-- Я никогда болѣе не увижусь съ сэр-Грифиномъ Тьюитомъ.
-- Ты говоришь нарочно такимъ образомъ, чтобъ лишить меня силъ въ послѣднюю минуту.
-- Любезная тетушка, я не лишила бы васъ силъ, еслибъ это зависѣло отъ меня. Я боролась такъ усиленно -- просто для того, чтобъ вы освободились отъ меня. Мы обѣ поступили очень сумасбродно, но я перенесла бы все наказаніе, еслибъ могла.
-- Ты знаешь, что теперь это вздоръ.
-- Очень хорошо. Я только вамъ говорю. Я знаю, что никогда не увижу его болѣе. Я никогда не рѣшусь остаться съ нимъ наединѣ. Я этого сдѣлать не могу. Когда онъ дотрогивается до меня, все мое тѣло страдаетъ. Его поцѣлуй сводитъ меня съ ума.
-- Лучинда, это очень нехорошо. Ты сама себя доводишь до сумасбродства.
-- Нехорошо -- да, я знаю, что я поступаю нехорошо. Но довольно было сдѣлано нехорошаго. Неужели вы думаете, что я намѣрена извинять себя?
-- Однако ты завтра непремѣнно выйдешь за сэр-Грифина.
-- Я никогда за него не выйду. Какъ я отъ него избавлюсь -- смертью, сумасшествіемъ, самоубійствомъ -- это извѣстно одному Богу.
Тутъ она замолчала, а тетка, посмотрѣвъ ей въ лицо, начала думать, что она говоритъ серіозно. Но она все-таки не принимала этого за окончательный результатъ завтрашняго дня. Лучинда и прежде часто говорила тоже самое, а все-таки покорялась.
-- Знаете, тетушка Джэнъ, не ко всякому человѣку, конечно, могла я чувствовать любовь. Но этого человѣка -- о Боже! какъ я его ненавижу! Я не могу этого сдѣлать.
-- Лучше ложись спать, Лучинда, и позволь мнѣ прійти къ тебѣ утромъ.
-- Да, приходите ко мнѣ утромъ -- рано.
-- Приду -- въ восемь часовъ.
-- Тогда я, можетъ быть, буду знать.
-- Душа моя, пойдемъ въ мою комнату и лягъ со мною.
-- Нѣтъ, у меня такъ много дѣла. Мнѣ надо бумаги сжечь, вещи уложить. Приходите ко мнѣ въ восемь часовъ. Спокойной ночи, тетушка Джэнъ!
Мистрисъ Карбункль пошла съ ней въ ея спальню, дружелюбно поцѣловала ее и оставила.
Она дѣйствительно испугалась. Что будутъ говорить о ней, если она настоятельно доведетъ бракъ до конца, а если послѣ какая-нибудь страшная трагедія разыграется между мужемъ и женой? Она все-таки была увѣрена, что Лучинда, несмотря на все сказанное ею, пойдетъ къ алтарю и выдержитъ брачный обрядъ. Послѣднія слова, о сжиганьи бумагъ и укладываніи вещей, какъ будто показывали, что Лучинда все еще думала уѣхать завтра изъ этого дома. Но что будетъ послѣ? Отвращеніе, выражаемое невѣстой, было непритворное. Какъ мистрисъ Карбункль хорошо было извѣстно, это была антипатія не фальшивая. Она старалась представить себѣ, какъ поступитъ эта дѣвушка и какова будетъ ея участь, если она очутится во власти человѣка, котораго она такъ ненавидѣла. Но не дѣлали ли тоже самое другія дѣвушки и между тѣмъ оставались живы, толстѣли, дѣлались равнодушны и пристращались къ свѣту? Только труденъ первый шагъ.
Какъ бы то ни было дѣло должно продолжаться -- должно продолжаться, каковъ бы ни былъ результатъ для Лучинды или мистрисъ Карбункль самой. Да, оно должно продолжаться. Конечно, свѣтъ очень безжалостенъ къ нимъ, къ подобнымъ имъ женщинамъ, къ тѣмъ, которыя осуждены необходимостью своего положенія къ постоянной борьбѣ. Такъ всегда было и всегда будетъ. Но каждую горькую чашу слѣдуетъ осушать въ надеждѣ, что другая будетъ слаще. Разумѣется, свадьбѣ надо совершиться, хотя разумѣется чаша должна быть очень горька.
Не разъ ночью мистрисъ Карбункль подкрадывалась къ двери комнаты племянницы, стараясь узнать что происходитъ внутри. Въ два часа, когда она стояла на площадкѣ, свѣча была погашена и мистрисъ Карбункль слышала, какъ Лучинда легла въ постель. По крайней-мѣрѣ въ этомъ отношеніи все обстояло благополучно. Неясное, смутное понятіе о какой-то возможной трагедіи промелькнуло въ головѣ бѣдной женщины, заставило ее трястись и трепетать, не допускало ее, какъ она ни утомилась, лечь;-- но теперь она сказала себѣ, что это пустая фантазія, и легла спать. Разумѣется Лучинда должна это перенести. Она сама этого хотѣла, а сэр-Грифинъ ничѣмъ не хуже другихъ. Говоря это себѣ, мистрисъ Карбункль ожесточила свое сердце, вспомнивъ, что ея собственная супружеская жизнь была не особенно счастлива.