Она рѣшилась имѣть одинъ разговоръ съ лэди Фонъ о своей помолвкѣ -- которой уже не существовало болѣе -- и тѣмъ покончить навсегда. Она попроситъ лэди Фонъ сказать дочерямъ, чтобъ онѣ никогда не упоминали имени Грейстока въ ея присутствіи. И лэди Фонъ приняла такое же рѣшеніе. Она понимала, что вопросъ этотъ слѣдовало разомъ уяснить -- и не возвращаться къ нему болѣе. Разумѣется, Люси надо взять другое мѣсто, но спѣху никакого нѣтъ. Она вполнѣ признавала чувство независимости своего молодого друга и находила себя не вправѣ предложить Люси остаться у нея навсегда въ числѣ ея дочерей; итакъ, откинуть совершенно мысль о помѣщеніи Люси она не могла; но конечно она останется у нея въ домѣ, пока не найдется такого мѣста, которое соотвѣтствовало бы требованіямъ во всѣхъ отношеніяхъ. Спѣшитъ, разумѣется, нѣтъ повода -- однако нѣсколько словъ о Фрэнкѣ Грейстокѣ сказать надо. Можно не говорить ихъ немедленно по пріѣздѣ. Пусть въ первый день возвращенія ихъ стараго друга въ домѣ царствуетъ веселость, на лицахъ сіяютъ улыбки и звонкій смѣхъ раздается по комнатамъ. Такъ какъ Люси чувствовала то же самое, то они въ этотъ вечеръ разговаривали весело и пріятно. Молодыя дѣвушки разспрашивали Люси на счетъ карги -- какъ они слышали, что лэди Юстэсъ честила тетку -- и прямо въ лицо смѣялись надъ Люси, когда она завѣряла ихъ чуть не клятвенно, что привязалась къ старухѣ въ извѣстной степени.
-- Въ такомъ случаѣ вы способны полюбить каждаго, замѣтила Нина.
-- О, нѣтъ! вскричала Люси, мгновенно вспомнивъ Лиззи Юстэсъ.
Лэди Фонъ распредѣлила слѣдующій день съ величайшей точностью. Послѣ завтрака Люси проведетъ утро съ дѣвочками въ старой класной, гдѣ ей будетъ дань генеральный отчетъ въ занятіяхъ послѣднихъ шести мѣсяцевъ. Въ три часа они пообѣдаютъ, а послѣ обѣда произойдетъ объясненіе.
-- Не придете ли вы ко мнѣ наверхъ въ четыре часа, моя милочка? въ чайной сказала лэди Фонъ, похлопавъ Люси по плечу.
Люси очень хорошо понимала, зачѣмъ ея присутствіе въ комнатѣ лэди Фонъ оказывалось нужнымъ. Разумѣется, она придетъ. Благоразумнѣе было скорѣе вынести тяжелую минуту и покончить съ этимъ дѣломъ навсегда.
Въ полдень лэди Фонъ выѣхала въ каретѣ съ тремя старшими дочерьми, а Люси осталась съ младшими, окруженная книгами, картами и листками исписанной почтовой бумаги. Относительно преподаванія въ это утро ничего не сдѣлали, но много было высказано полушутливыхъ сознаній въ лѣности относительно прошедшаго, при множествѣ твердыхъ намѣреній усердствовать въ будущемъ. Одна или двѣ дѣвочки собирались приняться за курсъ ученія, который сломилъ бы профессора, и рѣчь была о строгихъ правилахъ относительно разговора одинъ день по-французски, другой по-нѣмецки.
-- Но такъ какъ мы не умѣемъ говорить по-нѣмецки, замѣтила Нина:-- намъ придется молчать.
-- Э! Нина, ты скорѣе заговоришь по-голландски, чѣмъ останешься нѣмою, возразила на это одна изъ сестеръ.
Совѣтъ еще былъ въ полномъ разгарѣ, когда въ класную вошла служанка съ вытянутымъ лицомъ. Въ гостиной былъ какой-то господинъ, который спрашивалъ мисъ Морисъ. Люси, стоявшая въ это время у стола, заваленнаго книгами, вдругъ поблѣднѣла какъ полотно. Ея вѣрный другъ, Лидія Фонъ, находилась возлѣ нея; она немедленно схватила ее за руку и держала крѣпко. Лицо горничной было бы у мѣста на похоронахъ. Она знала, что у мисъ Морисъ былъ "обожатель", что обожатель этотъ явился -- и мисъ Морисъ оставила домъ. Теперь мисъ Морисъ взяли назадъ, и въ первый же день, едва милэди успѣла отвернуться, обожатель опять тутъ какъ тутъ! Прежде чѣмъ она пошла наверхъ съ докладомъ, въ кухнѣ рѣшили единогласно, что это значитъ "не въ коня кормъ травить". Люси была блѣдна какъ мраморъ и не въ силахъ произнести слово. Она не сомнѣвалась ни минуты, что посѣтитель Фрэнкъ Грейстокъ. Съ какою же цѣлью могъ бы онъ прійти, кромѣ одной? На ней было старое-престарое, свѣтлое сѣрое платье, въ которомъ она до переѣзда къ лэди Линлитго по утрамъ занималась съ дѣвочками. Швея должно быть вложила въ него особенный талисманъ швейнаго искусства, потому что всѣ любили это платье. Надѣла его Люси, чтобъ доказать окружающимъ ее, что она откинула всякую мысль сдѣлаться чѣмъ-нибудь инымъ, а не гувернанткой. Лэди Фонъ очень хорошо поняла значеніе платья.
-- Вотъ она, наша душечка, точь-въ-точь какъ была прежде, сказала Лидія, цѣлуя ее.
-- Она словно соня легла спать на зиму и проспала все это время, подхватила Цецилія.
Люси дорого цѣнила эти ласки, но понимала, что онѣ значатъ. Она уѣхала отъ нихъ невѣстой Грейстока, депутата отъ Бобсборо, а теперь вернулась прежней Люси Морисъ, гувернанткой.
-- Я все та же Люси, что и прежде, отвѣтила она съ кроткою улыбкой.
И всѣ понимали, что этими словами она отказывалась отъ своего жениха.
Между тѣмъ горничная все стояла у дверей, ожидая отвѣта. Отправятъ ли обожателя назадъ, откуда пришелъ, не солоно нахлебавшись, за то, что онъ явился украдкою, лукаво и нечестно въ отсутствіи лэди Фонъ, или мисъ Морисъ безъ стыда пойдетъ и приметъ его?
-- Кто этотъ господинъ? спросила Діана, старшая изъ дѣвочекъ Фонъ, находившихся въ класной.
-- Тотъ самый, что бывало и прежде навѣщалъ мисъ Морисъ, отвѣтила горничная.
-- Это мистеръ Грейстокъ, сказала Люси, дѣлая надъ собою усиліе, чтобъ казаться спокойной.-- Мнѣ лучше сойти къ нему. Потрудитесь ему сказать, Мэри, что я сейчасъ буду.
-- Вамъ слѣдовало бы переодѣться, шепнула ей Нина на ухо.
-- Не потерялъ же онъ время, чтобъ прійти повидаться съ вами, замѣтила Лидія.
-- Вѣроятно -- все оттого произошло, что онъ не хотѣлъ бывать у лэди Линлитго, выразила свое мнѣніе Цецилія.
Люси ничего не говорила. Она съ минуту простояла неподвижно, стараясь собрать мысли, и потомъ медленно вышла изъ комнаты. Она не удостоитъ перемѣнить свой костюмъ хотя бы на одну булавку или ленточку. Очень могло быть, что послѣ утра, проведеннаго то въ игрѣ, то въ занятіяхъ, волосы ея и растрепались, но она ихъ не пригладитъ изъ гордости. Тотъ, кого она любила, кто любилъ и ее, но пренебрегъ ею, находился въ домѣ. Онъ не послѣдовалъ бы за нею, еслибъ не имѣлъ въ виду загладить свое невниманіе. Однако она не употребитъ съ нимъ никакой хитрости -- не станетъ и просить его. Пожалуй и то могло быть, что у него хватило духу пріѣхать къ ней откровенно и честно сознаться, что о прежнемъ не можетъ быть помину -- что онъ сдѣлалъ ошибку и проситъ у нея прощенія. Если такъ, она не сдѣлаетъ ему ни одного упрека. Она будетъ съ нимъ спокойна и холодна, но ни слова укора не произнесетъ. Если же... О! въ такомъ случаѣ она не могла быть увѣрена, что сдѣлаетъ, но чувствовала, что не долго ему придется молить о прощеніи. Что касается ея платья -- онъ полюбилъ ее въ немъ и, вѣроятно, не обратитъ большого вниманія на ея нарядъ въ настоящемъ случаѣ.
Дверь она отворила очень тихо и медленно, съ намѣреніемъ подойти къ нему не торопясь. Но мгновенно, прежде чѣмъ успѣла опомниться, она очутилась въ его объятіяхъ и онъ покрывалъ поцѣлуями ея лобъ, глаза и губы. Когда она впослѣдствіи припоминала эту сцену, ей казалось, что онъ ни слова не говоря заключилъ ее въ свои объятія. Безспорно, она заговорила первая, прося выпустить ее изъ рукъ. Но глубоко врѣзались въ ея памяти первыя слова, дошедшія до ея слуха:
-- Проститъ ли мнѣ моя дорогая Люси?
Отвѣтила она только тѣмъ, что вся въ слезахъ поднесла его руку къ своимъ губамъ.
Когда вернулась лэди Фонъ, она увидѣла между деревьями въ саду фигуры двухъ особъ, гуляющихъ рука объ руку.
-- Это Люси? спросила она.
-- Да, Люси, отвѣтила Августа съ ужасомъ.-- И право -- это мистеръ Грейстокъ.
Лэди Фонъ не оскорбилась; она не испытывала ни удовольствія, ни обманутой надежды, но смутно сознавала, что судьба къ ней отчасти несправедлива.
-- Ахъ, Боже мой! И въ самый первый день! невольно вырвалось у нея.
-- Онъ видно не хотѣлъ бывать у лэди Линлитго, мама, замѣтила Амелія.-- Должно быть, онъ выжидалъ.
-- Но въ самый первый день! воскликнула опять лэди Фонъ.-- Надѣюсь, Люси будетъ счастлива -- вотъ все, что я могу сказать.
Произошло большое совѣщаніе между Фонами въ полномъ комплектѣ, какъ скоро лэди Фонъ вошла въ домъ съ старшими дочерьми. Грейстокъ гулялъ съ Люси по саду послѣдніе полтора часа. Люси только разъ забѣгала въ домъ, просить, чтобъ лэди Фонъ сообщили о присутствіи Грейстока тотчасъ по ея возвращеніи.
-- Она сказала, чтобъ вы сейчасъ прислали за ней, мама, передала Лидія.
-- Но теперь время обѣдать; что мы сдѣлаемъ съ мистеромъ Грейстокомъ?
-- Пригласите его обѣдать съ нами вмѣсто завтрака, вотъ и все, рѣшила Амелія.
-- Надѣюсь, все уладилось какъ слѣдуетъ, сказала лэди Фонъ.
-- Я вполнѣ увѣрена, отвѣтила Нина.
-- Что она сказала тебѣ, Лидія? спросила мать.
-- Она просто сіяла счастьемъ. Нѣтъ сомнѣнія, что все уладилось какъ слѣдуетъ, мама. У нея былъ точно такой видъ, какъ послѣ его письма тогда.
-- Надѣюсь, она успѣла перемѣнить платье, промолвила Августа.
-- Нѣтъ, она не переодѣвалась, возразила Цецилія.
-- Не думаю, чтобъ онъ сколько-нибудь обращалъ вниманія на ея платье, замѣтила Нина.-- Никогда я не стала бы думать о фракѣ того, кого бы полюбила.
-- Тебѣ не слѣдуетъ такъ говорить, Нина, остановила ее Августа.
Нина скорчила гримасу за спиной одной изъ сестеръ. Сестрами Августа не признавалась оракуломъ.
Совѣщаніе кончили рѣшеніемъ, въ силу котораго Нину отправили съ порученіемъ къ влюбленнымъ. Лэди Фонъ посылала поклонъ мистеру Грейстоку и просила его пожаловать къ завтраку. Люси должна идти обѣдать, такъ какъ обѣдъ поданъ.
-- И мама желаетъ васъ видѣть на минуту, Люси, вполголоса прибавила Нина, дѣлая видъ, будто говоритъ потихоньку.
-- О! Нина, моя милочка! вскричала Люси, обнимая свою молодую пріятельницу въ порывѣ восторга.
-- Все улажено? спросила Нина уже не мнимымъ шепотомъ, а дѣйствительно тихо.
Люси отвѣтила однимъ поцѣлуемъ. Разумѣется, Фрэнкъ Грейстокъ долженъ былъ сѣсть за столъ и его осыпали доказательствами вниманія. Всѣ знали, что онъ дурно поступилъ съ Люси -- всѣ, кромѣ самой Люси, которая съ этой минуты и навсегда предала забвенію, что было время, когда она смотрѣла на него какъ на измѣнника и питала убѣжденіе, что онъ обманулъ ее и дурно поступилъ съ нею. Всѣ Фоны отзывались о немъ за спиной Люси самымъ строгимъ укоромъ, не признавая его достойнымъ, чтобъ порядочный человѣкъ даже слово перемолвилъ съ нимъ. Лэди Фонъ утверждала, что съ самаго начала не считала его человѣкомъ надежнымъ. Августа никогда не любила его. Амелія опасалась, что бѣдная Люси Морисъ поступила неразумно и увлеклась честолюбіемъ. Джорджина, разумѣется, всегда видѣла, что ничего изъ этого не будетъ. Діана клялась, что это сущій срамъ. Лидія была увѣрена, что онъ вовсе не стоитъ Люси. Цецилія спрашивала себя, куда бы его послать -- за каковую форму проклятія и получила отъ матери строгую нотацію. Нина всегда ненавидѣла его пуще яда. Но теперь дѣло другое; не было земного блага, котораго бы онъ н