вмѣстѣ съ дамами и заперся съ своей матерью, между тѣмъ какъ дѣвицы стали гулять по лугу. Не хочетъ ли Лиззи играть въ крокетъ? Нѣтъ, Лиззи не хочетъ играть въ крокетъ. Она думала, не удастся ли ей поймать жениха и заставить его пройтись съ нею по аллеямъ, но лордъ Фонъ не выходилъ на лугъ въ этотъ вечеръ и Лиззи была принуждена довольствоваться бесѣдой Августы. Вечеромъ, однако, женихъ сказалъ ей нѣсколько словъ по секрету:
-- Дайте мнѣ десять минутъ завтра между завтракомъ и обѣдней, Лиззи.
Лиззи обѣщала, нѣжно улыбаясь. Потомъ занялись музыкой, а потомъ лордъ Фонъ пошелъ заняться дѣломъ.
-- Что онъ скажетъ мнѣ? спросила она Августу на слѣдующее утро.
Въ груди Лиззи горѣла жажда довѣрчивой дружбы -- но съ этимъ вмѣстѣ существовало нѣчто вовсе несовмѣстное съ довѣрчивостью. Она презирала Августу Фонъ, а между тѣмъ желала бы -- за недостаткамъ лучшаго друга -- прижать Августу къ груди и поклясться ей въ вѣчной и нѣжнѣйшей дружбѣ. Она желала обладать наружными признаками всѣхъ тѣхъ вещей, внутреннія проявленія которыхъ цѣнятся хорошими и степенными людьми. Она знала, въ чемъ состоятъ стремленія, въ чемъ состоитъ честолюбіе честной женщины; она знала также, какую богатую награду получаетъ подобная честность. Истинная любовь, истинная дружба, истинное доброжелательство, истинная нѣжность казались ей чудесными -- объ этихъ качествахъ она могла разсуждать почти краснорѣчиво; поэтому она постоянно выказывала притворную любовь, дружбу, доброжелательство и нѣжность. Она могла говорить въ самыхъ убѣдительныхъ выраженіяхъ, какъ ужасно всякое притворство, и говорить это искренно, а между тѣмъ она знала, что сама вѣчно притворяется.
-- Что онъ скажетъ мнѣ? спросила она Августу, всплеснувъ руками.
Она шла наверхъ надѣть шляпку послѣ завтрака.
-- Вѣрно будетъ просить васъ назначить день свадьбы, сказала Августа.
-- Еслибъ я это думала, я постаралась бы сдѣлать ему угодное. Но это не то. Я такъ хорошо знаю его манеру! Я увѣрена, что не то. Можетъ быть, онъ хочетъ сказать мнѣ что-нибудь о моемъ мальчикѣ. Навѣрно онъ не захочетъ разлучить мать съ сыномъ.
-- О, нѣтъ! сказала Августа.-- Я увѣрена, что Фредерикъ не пожелаетъ этого сдѣлать.
-- Во всемъ другомъ я буду повиноваться ему, сказала Лиззи, опять всплеснувъ руками: -- но я не должна заставить его ждать -- не правда ли? Я боюсь, что мой будущій повелитель немножко нетерпѣливъ.
А между тѣмъ главное достоинство лорда Фона заключалось въ терпѣніи. Когда Лиззи сошла внизъ, онъ ждалъ ее въ передней и вовсе не находилъ, что его заставили долго ждать.
-- Я пришла бы къ вамъ раньше, Фредерикъ, но мнѣ нужно было сказать нѣсколько словъ Августѣ. Я такъ люблю Августу.
-- Она очень добрая дѣвушка, сказалъ лордъ Фонъ.
-- Правдивая, искренняя -- и энергичная. Я перейду на другую сторону, потому что неловко держать зонтикъ, а здѣсь солнце. Вотъ теперь хорошо. У насъ остается почти часъ до обѣдни -- не такъ ли? Вы вѣрно пойдете въ церковь.
-- Намѣреваюсь, сказалъ лордъ Фонъ.
-- Такъ пріятно бывать въ церкви! сказала Лиззи.
Послѣ своего вдовства Лиззи уладила дѣло съ свѣтомъ. Въ одно воскресенье она бывала въ церкви, а въ другое страдала головной болью и оставалась въ постели читать французскій романъ. Но она приготовлялась вести себя строже по крайней-мѣрѣ первые пять мѣсяцевъ своей новой супружеской жизни.
-- Милая Лиззи, началъ лордъ Фонъ: -- съ-тѣхъ-поръ, какъ видѣлъ васъ въ послѣдній разъ, я два раза былъ у мистера Кэмпердауна.
-- Неужели вы будете говорить со мною сегодня о мистерѣ Кэмпердаунѣ?
-- Да. Я не могъ сдѣлать этого вчера и долженъ вернуться въ Лондонъ или сегодня вечеромъ, или прежде чѣмъ вы проснетесь завтра утромъ.
-- Я ненавижу даже имя Кэмпердауна, сказала Лиззи.
-- Я очень объ этомъ жалѣю, такъ-какъ убѣжденъ, что вы не можете найти болѣе честнаго повѣреннаго для управленія вашими дѣлами. Онъ распоряжается всѣми моими дѣлами, онъ же управлялъ дѣлами сэр-Флоріана Юстэса.
-- Именно по этой причинѣ я взяла другого повѣреннаго, отвѣтила она.
-- Очень хорошо. Я ни слова не стану говорить объ этомъ. Хотя я сожалѣю объ этомъ, но пока я менѣе всѣхъ на свѣтѣ способенъ уговаривать васъ перемѣнить ваше намѣреніе. Я желаю только сказать вамъ, что вы должны возвратить брилліанты.
-- Кому я должна ихъ возвратить?
-- Мистеру Гарнету, ювелиру, если хотите -- или мистеру Кэмпердауну -- или, если предпочитаете, вашему деверю, мистеру Джону Юстэсу.
-- Съ какой стати я должна возвращать мою собственность?
Лордъ Фонъ помолчалъ прежде чѣмъ отвѣтилъ.
-- Для удовлетворенія моей чести, сказалъ онъ.
Такъ-какъ она не отвѣчала ему, онъ продолжалъ:
-- Я считаю неприличнымъ для себя, чтсбъ на моей женѣ видѣли брилліанты юстэсовской фамиліи.
-- Я не буду ихъ носить, сказала Лиззи.
-- Такъ для чего же вы хотите оставить ихъ у себя?
-- Для того, что они мои; для того, что я не хочу, чтобъ мной повелѣвали; для того, что я не хочу позволить этому хитрому старому пронырѣ Кэмпердауну отнять у меня мою собственность. Они мои и вы обязаны защищать мои права.
-- Такъ вы не хотите сдѣлать мнѣ одолженія, исполнивъ мою просьбу?
-- Я не хочу позволить отнять у меня мою собственность, сказала Лиззи.
-- Такъ я долженъ объявить -- лордъ Фонъ говорилъ очень медленно:-- такъ я долженъ объявить, что при настоящихъ обстоятельствахъ, каковы бы ни были послѣдствія, я долженъ отказаться отъ завиднаго положенія, которымъ вы удостоили меня.
Слова были холодны и торжествены произнесенны дурно, но обдуманы и выучены наизустъ.
-- Что вы хотите этимъ сказать? воскликнула Лиззи, вдругъ обернувшись къ нему.
-- Именно то, что говорю. Можетъ быть, мнѣ слѣдуетъ яснѣе объяснить мои причины.
-- Я ничего не хочу знать о причинахъ и не интересуюсь вашими причинами. Неужели вы пріѣхали сюда угрожать, что бросите меня?
-- Не лучше ли вамъ выслушать меня?
-- Я не хочу слышать ни одного слова послѣ того, что вы сказали -- кромѣ вашихъ извиненій или опроверженія вашего оскорбительнаго обвиненія.
-- Я не сказалъ ничего такого, отъ чего могъ бы отказаться, сказалъ торжественно лордъ Фонъ.
-- Когда такъ, я не хочу слышать отъ васъ ни одного слова болѣе. У меня есть друзья, которые увидятся съ вами.
Лордъ Фонъ, много думавшій объ этомъ и хорошо понимавшій, что это свиданіе будетъ для него чрезвычайно затруднительно, очень старался заставить Лиззи выслушать еще нѣсколько словъ въ объясненіе.
-- Милая Лиззи... началъ онъ.
-- Я не позволю, сэръ, называть себя такимъ образомъ человѣку, который обращается со мною такимъ образомъ.
-- Но я желаю, чтобъ вы поняли меня.
-- Чтобъ я поняла васъ! Вы сами не понимаете ничего такого, что мужчина долженъ понимать. Я не знаю, какъ у васъ достало мужества на такую дерзость. Еслибъ вы знали, что дѣлаете, у васъ не достало бы духа на это.
Слова ея не очень оскорбляли его и большая часть ея презрѣнія была для него потеряна. Теперь онъ болѣе всего желалъ объяснить ей, что хотя онъ долженъ держаться угрозы, сдѣланной имъ, однако готовъ остаться ея женихомъ, если она согласится исполнить его желаніе относительно брилліантовъ.
-- Мнѣ необходимо было объяснить вамъ, что я не могу позволить внести это ожерелье въ мой домъ.
-- Никто не думаетъ вносить его въ вашъ домъ.
-- Что же вы будете съ нимъ дѣлать?
-- Держать въ моемъ собственномъ домѣ, сказала Лиззи.
Они все еще гуляли вмѣстѣ и теперь отошли далеко отъ дома. Лиззи въ волненіи забыла о церкви, забыла о дамахъ -- забыла все, кромѣ той битвы, которую ей необходимо было вести за себя. Она не хотѣла допустить разрыва -- но хотѣла удержать и ожерелье. Тонъ, которымъ лордъ Фонъ требовалъ возвращенія ожерелья и въ которомъ не было той притворной нѣжности, которою она могла бы позволить убѣдить себя -- сдѣлалъ ее, по-крайней-мѣръ въ эту минуту, твердою какъ сталь. Для нея было непостижимо, какимъ образомъ лордъ Фонъ можетъ считать себя въ правѣ отказаться отъ своего слова только потому, что она не хочетъ отдать вещь, находящуюся у нея въ рукахъ и незаконное владѣніе которой никто не можетъ доказать.
Она шла исполненная свирѣпаго мужества, презирая своего жениха, но рѣшившись непремѣнно выйти за него.
-- Я боюсь, что мы не понимаемъ другъ друга, сказалъ онъ наконецъ.
-- Конечно, я не понимаю васъ, сэръ.
-- Позволите вы моей матери поговорить съ вами объ этомъ?
-- Нѣтъ. Еслибъ я стала просить вашу мать отдать ея брилліанты, что сказала бы она?
-- Но эти брилліанты не ваши, лэди Юстэсъ, пока вы не передадите этого вопроса третейскому суду.
-- Я ничего не передамъ никому. Вы не имѣете права говорить объ этомъ до нашего брака.
-- Это должно быть прежде рѣшено, лэди Юстэсъ.
-- Когда такъ, лордъ Фонъ, это не будетъ прежде рѣшено. Или, лучше сказать, это уже рѣшено. Я оставлю у себя мое ожерелье, а мистеръ Кэмпердаунъ можетъ дѣлать что ему угодно. Относительно же васъ -- если вы дурно поступите со мною, я буду знать, куда обратиться.
Они вышли теперь изъ кустарника на лугъ; у дверей дома стояла карета, въ которой старшіе члены семьи должны были ѣхать въ церковь. Разумѣется, въ такомъ положеніи дѣла слѣдуетъ понимать, что Лиззи принадлежала къ старшимъ членамъ семьи.
-- Теперь я въ церковь не поѣду, сказала она, проходя чрезъ лугъ къ двери передней.-- Сдѣлайте одолженіе, лордъ Фонъ, передайте вашей матушкѣ, что я ѣхать не могу. Не думаю, чтобъ вы осмѣлились сказать ей почему.
Она обошла экипажъ и вошла въ переднюю, въ которой стояли нѣкоторыя изъ дѣвицъ. Между ними находилась Августа, ждавшая, чтобъ занять мѣсто между старшими членами семьи -- но Лиззи прошла мимо нихъ, не говоря ни слова, прямо въ свою спальню.
-- О! Фредерикъ, что случилось? спросила Августа, когда вошелъ ея братъ.
-- Это все-равно. Ничего не случилось. Поѣзжайте лучше въ церковь. Гдѣ матушка?