-- Я не понимаю, лордъ Фонъ, какъ джентльмэнъ можетъ имѣть надобность совѣтоваться съ своимъ повѣреннымъ, какъ ему поступить въ подобномъ случаѣ.
Они теперь встали съ своихъ мѣстъ и физіономія лорда Фона была пасмурна, взволновала и исполнена сомнѣній. Онъ не сказалъ ничего и, вѣроятно, совсѣмъ не зналъ, какъ краснорѣчиво было его лицо.
-- Моя кузина, лэди Юстэсъ, продолжалъ Фрэнкъ: -- не должна оставаться въ недоумѣніи. Я согласенъ, что ея право на эти вещи должно быть представлено на судъ компетентныхъ людей. Разумѣется, я, какъ ея родственникъ, не стану принимать участія въ этомъ слѣдствіи, но какъ ея родственникъ я долженъ просить васъ согласиться, что ваша помолвка съ нею не можетъ зависѣть отъ этихъ брилліантовъ. Она рѣшилась принять ваше предложеніе и я обязанъ позаботиться, чтобъ съ нею обошлись добросовѣстно, честно и съ должнымъ уваженіемъ.
Фрэнкъ выразилъ это требованіе очень хорошо, между тѣмъ какъ лордъ Фонъ походилъ на прибитую собаку.
-- Разумѣется, сказалъ ея сіятельство: -- я желаю только поступить какъ слѣдуетъ.
-- Будетъ поступлено какъ слѣдуетъ. Моя кузина не желаетъ удерживать у себя вещей, не принадлежащихъ ей. Стало быть, я могу сказать ей, что вы не намѣрены отказываться отъ вашего слова?
Послѣ этого лордъ Фонъ пытался поставить условіемъ, чтобъ взамѣнъ этого Лиззи дала слово передать дѣло о брилліантахъ на обсужденіе законныхъ властей; но Фрэнкъ не хотѣлъ покориться этому, и наконецъ товарищъ министра уступилъ. Помолвка должна была остаться во всей силѣ. Слѣдовало обратиться къ адвокатамъ. Помолвленные не должны были видѣться пока. А когда юристы рѣшатъ дѣло, лордъ Фонъ обязанъ былъ выразить свое сожалѣніе, что онъ подозрѣвалъ свою невѣсту. Вотъ каково было словесное условіе сообразно мнѣнію Фрэнка Грейстока. Лордъ Фонъ, безъ сомнѣнія, увѣрялъ бы, что онъ никогда не соглашался на послѣднее условіе.
Чрезъ недѣлю послѣ этого было свиданіе въ конторѣ Кэмпердауна. Грейстокъ, какъ другъ своей кузины, поѣхалъ послушать, что скажетъ Кэмпердаунъ въ присутствіи лорда Фона и Джона Юстэса.
Фрэнкъ между тѣмъ съѣздилъ въ Ричмондъ, обнялъ Люси какъ свою будущую жену и поговорилъ съ лэди Фонъ наединѣ. Какъ женихъ Люси Морисъ, онъ былъ принятъ ея сіятельствомъ; но невозможно было не упомянуть о Лиззи и Фрэнкъ заступился за свою кузину. Разумѣется, между нимъ и лэди Фонъ водворилось непріязненное чувство. Лэди Фонъ возненавидѣла Лиззи и желала разстроить бракъ, останутся у ней брилліанты или нѣтъ. Она не могла сказать этого своему гостю, но очень ясно выказала свои чувства. Фрэнкъ былъ вѣжливъ, холоденъ и рѣшительно показывалъ увѣренность, что разумѣется этотъ бракъ совершиться долженъ. Лэди Фонъ имѣла намѣреніе быть вѣжливой, но не могла обуздать своего чувства, и хотя не смѣла сказать, что ея сыну слѣдовало бы совсѣмъ перестать знаться съ лэди Юстэсъ, показала очень ясно, что намѣрена стремиться къ этому. Разумѣется они разстались недружелюбно и, разумѣется, бѣдная Люси это примѣтила.
Прежде чѣмъ устроилось свиданіе въ конторѣ Кэмпердауна, онъ пересмотрѣлъ всѣ старые документы. Конечно, бываютъ случаи, что часто тѣ дѣла, которыя по своей важности слѣдовало бы держать чистыми какъ текучая вода, часто оказываются въ самомъ запутанномъ состояніи. Брилліанты, о которыхъ идетъ рѣчь, были куплены, вмѣстѣ съ другими драгоцѣнными вещами, дѣдомъ сэр Флоріана въ то время, когда онъ женился на дочери какого-то герцога -- по этому случаю старинные фамильные брилліанты, считавшіеся наслѣдственнымъ достояніемъ, были проданы или отданы взамѣнъ за вещи тогда покупаемыя. Этотъ дѣдъ, который также былъ въ свое время сэр-Флоріаномъ. поставилъ въ своемъ завѣщаніи, что эти брилліанты должны считаться наслѣдственными, и отказалъ ихъ своему старшему сыну, а потомъ старшему сыну этого сына, если таковый родится. Брилліантами этими владѣлъ его старшій сынъ, но не владѣлъ сынъ этого сына. На свѣтѣ былъ такой Юстэсъ, но онъ умеръ прежде своего отца. Младшій сынъ старика сэр Флоріана, сэр-Томасъ, сдѣлался наслѣдникомъ брата и былъ отецъ того Флоріана, который женился на лэди Юстэсъ. Слѣдовательно, послѣдній сэр-Флоріанъ былъ четвертымъ наслѣдникомъ послѣ того старика сэр-Флоріана, который составилъ завѣщаніе и предписалъ, что эти брилліанты должны считаться наслѣдственными. Два промежуточные баронета ничего не упоминали объ этихъ брилліантахъ. Отецъ сэр-Флоріана даже умеръ, не сдѣлавъ завѣщанія. Были и другія вещи въ большемъ количествѣ, но не такія цѣнныя, какъ эти брилліанты, все еще хранившіеся у господъ Гарнетъ; о нихъ не поднималось никакого спора. Послѣдній сэр-Флоріанъ по завѣщанію оставилъ имѣніе Портрэ вдовѣ, но всю свою остальную собственность своему наслѣднику. Вотъ что наконецъ узналъ Кэмпердаунъ, но былъ принужденъ сознаться себѣ, что все это было нѣсколько запутано.
Однако онъ удостовѣрился, что затрудненія никакого быть не можетъ. Господа Гарнетъ могли сказать, что ожерелье находилось у нихъ вмѣстѣ съ другими вещами, еще находящимися у нихъ со времени смерти лэди Юстэсъ до брака послѣдняго сэр-Флоріана, ея сына. Они показали, что брилліанты были отданы имъ 24 сентября, въ день возвращенія сэр-Флоріана изъ Шотландіи съ его молодою женой. Первое показаніе Лиззи согласовалось съ записью въ книгахъ господъ Гарнетъ, но послѣ она увѣряла, будто ожерелье было подарено ей въ Шотландіи. Когда Кэмпердаунъ самъ разсматривалъ запись въ книгахъ ювелировъ, онъ нашелъ, что цифры такъ размазаны что ихъ можно принять и за 4 и за 24 сентября.А день брака сэр-Флоріана былъ именно 4 сентября. Только одинъ Джонъ Юстэсъ зналъ, что мать его въ Шотландіи носила это ожерелье. Только одинъ епископъ зналъ, что онъ видѣлъ его на шеѣ своей невѣстки, когда, какъ это часто случалось, она бывала въ парадномъ обществѣ. Кэмпердауну казалось, что онъ слышалъ отъ Лиззи два разсказа -- одинъ, повторяемый не разъ, что брилліанты были подарены ей въ Лондонѣ, второй -- что они подарены ей въ Портрэ. Самъ онъ думалъ, что брилліанты совсѣмъ не были въ Шотландіи послѣ смерти первой лэди Юстэсъ; но онъ зналъ, что можетъ вполнѣ положиться на распоряженія старика сэр-Флоріана. Не было ни малѣйшаго сомнѣнія, что это тѣ самые брилліанты, хотя оправа измѣнена. Старикъ Гарнетъ показывалъ, что онъ подъ присягой готовъ признать это ожерелье.
-- Вы не можете предполагать, чтобы лэди Юстэсъ желала удержать вещь, не принадлежащую ей, сказалъ Фрэнкъ Грейстокъ.
-- Разумѣется, сказалъ Джонъ Юстэсъ.
-- Никто этого не воображаетъ, сказалъ Кэмпердаунъ.
Лордъ Фонъ, чувствовавшій, что ему не слѣдовало бы находиться тутъ, и не знавшій, что лучше, заступиться за Лиззи или говорить противъ нея, не сказалъ ничего.
-- Но, продолжалъ Кэмпердаунъ:-- въ фактахъ сомнѣваться нельзя. Эти брилліанты составляли часть очень драгоцѣнныхъ украшеній, укрѣпленныхъ за наслѣдниками въ потомственное владѣніе сэр-Флоріаномъ Юстэсомъ въ 1799. Актъ этотъ былъ написанъ моимъ дѣдомъ и теперь находится у меня. Я не знаю какое еще доказательство можемъ мы имѣть. Угодно вамъ взглянуть на актъ, мистеръ Грейстокъ, и на завѣщаніе?
Фрэнкъ замѣтилъ, что такъ какъ, вѣроятно, дѣло это перейдетъ на обсужденіе законныхъ судей, то ему лучше на документы не смотрѣть. Все, что онъ скажетъ, взглянувъ теперь на документъ, не можетъ имѣть вѣса.
-- Но для чего обращаться къ судьямъ, сказалъ Кэмпердаунъ: -- когда дѣло такъ ясно?
-- Любезный сэръ, сказалъ Фрэнкъ:-- моя кузипа, лэди Юстэсъ убѣждена, что ея покойный мужъ имѣлъ намѣреніе подарить ихъ ей совсѣмъ, и что онъ не могъ этого сдѣлать, еслибъ не имѣлъ на это власти.
Кэмпердаунъ быль убѣжденъ, что Лиззи лжетъ, и потому ничего не отвѣтилъ.
-- Ваша опытность, вѣроятно, показала вамъ, продолжалъ Фрэнкъ: -- что въ дѣлахъ по наслѣдствамъ всегда бываетъ большое затрудненіе.
-- Я никода по слыхалъ о подобныхъ затрудненіяхъ, сказалъ Кэмпердаунъ.
-- Всѣ вообще понимаютъ это дѣло очень ясно, сказалъ лордъ Фонъ.
-- Покойный сэр-Флоріанъ, повидимому, понялъ не очень ясно, замѣтилъ Фрэнкъ.
-- Пусть она отдастъ ихъ какому-нибудь постороннему человѣку или конторѣ, пока дѣло это будетъ рѣшено, сказалъ Кэмпердаунъ.-- Они тамъ могутъ сохраняться гораздо безопаснѣе, чѣмъ у нея въ рукахъ.
-- Я думаю, что они въ безопасности и теперь, сказалъ Фрэнкъ.
Вотъ все, что происходило на этомъ свиданіи. Справедливо сказалъ Кэмпердаунъ Джону Юстэсу, что она намѣрена "уцѣпиться за нихъ".
-- Могу только надѣяться, что лордъ Фонъ не будетъ такъ безразсуденъ и не женится на ней, сказалъ Кэмпердаунъ.
Лордъ Фонъ самъ тоже думалъ; -- но тогда какимъ образомъ онъ очиститъ свою репутацію отъ обвиненія, которое будетъ взведено на него, и какъ онъ сладитъ съ Фрэнкомъ Грейстокомъ?
Глава XVII.БРИЛЛІАНТЫ ПОКАЗЫВАЮТСЯ ПУБЛИЧНО.
Не будемъ предполагать, что лэди Юстэсъ въ-теченіе лѣта вела жизнь затворницы. Лондонскій сезонъ былъ въ полномъ блескѣ и лэди Юстэсъ вовсе не была затворницей. Первый годъ вдовства она во всѣхъ отношеніяхъ походила на вдову -- то-есть носила трауръ и вела спокойную жизнь въ Бобсборо или Портрэ. Въ этотъ годъ родился ея ребенокъ -- и она была принуждена вести скромный образъ жизни, живя съ женами епископовъ и дочерьми декановъ. Два года уединенія вообще считаются достаточными для вдовы. Два года не совсѣмъ кончились, когда Лиззи открыла свою кампанію въ улицѣ Маунтъ съ весьма малою долею траура; -- но она была молода и богата, а свѣтъ знаетъ, что двадцатидвухлѣтняя женщина не можетъ пожертвовать двумя цѣлыми годами. Относительно своего вдовства Лиззи не встрѣтила большихъ упрековъ. Ее не избѣгали, о ней не говорили, что она заслужила дурную репутацію въ тѣхъ улицахъ и сквэрахъ, по которымъ разъѣзжала въ экипажахъ. Ее называли кокеткой, поднимали кверху руки отъ удивленія сумасбродной щедрости сэр-Флоріана -- потому что богатство Лиззи очень преувеличивали -- и говорили, что разумѣется она опять выйдетъ замужъ.
Удивительно, какъ свѣтъ вообще вѣритъ лжи. Кому-нибудь вдругъ придетъ въ голову, что такой-то по уши въ долгахъ и не выходитъ изъ дома, боясь попасть въ руки полицейскихъ,-- или что съ какой-нибудь несчастной женщиной дурно обращается мужъ; -- или что чей-нибудь старшій сынъ раззорилъ отца; между тѣмъ такой-то не долженъ никому, женщина не слышитъ суроваго слова отъ своего властелина, а старшій сынъ некогда не могъ добиться шилинга свыше назначеннаго ему