Глава XXIII.ПЕРВОЕ ПОСѢЩЕНІЕ ФРЭНКА ГРЕЙСТОКА ВЪ ПОРТРЭ.
Еслибъ Фрэнкъ Грейстокъ зналъ все, что его кузина вытерпѣла для него, былъ ли бы онъ признателенъ? Когда женщины любятъ мужчинъ, онѣ думаютъ объ ихъ удобствахъ въ малыхъ вещахъ, а мужчины принимаютъ это, какъ-будто такъ и слѣдовало. Когда Фрэнкъ Грейстокъ и Геріотъ пріѣхали въ Котэджъ къ девяти часамъ утра, уѣхавъ изъ Лондона вечеромъ съ малымъ почтовымъ поѣздомъ, пони тотчасъ имъ бросился въ глаза. Это было косматое, черное животное, съ мальчикомъ почти такимъ же косматымъ, но оба были хороши въ своемъ родѣ.
-- О! это ты мальчикъ съ пони? отвѣтилъ Фрэнкъ, когда мальчикъ доложилъ ему о себѣ.
Фрэнкъ тотчасъ примѣтилъ, что Лиззи обратила вниманіе на то мѣсто въ письмѣ, гдѣ онъ говорилъ, что нужны будутъ способы пробраться въ Портрэ, и это обстоятельство показало ему, что Лиззи думаетъ о немъ и желаетъ его видѣть.
Пріятель его былъ двумя годами его моложе, до-сихъ-поръ неимѣвшій успѣха въ адвокатурѣ, но тѣмъ не менѣе талантливый, прилежный и образованный человѣкъ. Онъ былъ бѣденъ, въ томъ значеніи, какое придаетъ этому слову свѣтъ, потому что получалъ отъ отца такое содержаніе, какого ему едва было достаточно для того, чтобъ онъ могъ содержать себя какъ прилично джентльмэну. Онъ не былъ извѣстенъ какъ охотникъ, потому что ему не часто удавалось заниматься охотою, но онъ очень любилъ горы и свѣжій воздухъ, а тѣхъ тетеревей, которые были -- или которыхъ не было -- на горахъ лэди Юстэсъ, достало бы для него точно такъ какъ и для всякаго другого. Прежде чѣмъ онъ согласился поѣхать съ Фрэнкомъ, онъ освѣдомился, есть ли тамъ смотритель за дичью, и согласился на эту поѣздку не прежде, какъ удостовѣрился, что въ помѣстьѣ нѣтъ должностного лица, носившаго такое названіе.
-- Если тамъ смотритъ за дичью какой-нибудь оборванный парень, на которомъ вовсе нѣтъ и штановъ, мнѣ это все-равно, сказалъ онъ въ объясненіе Фрэнку: -- но я не хочу имѣть дѣло съ строгимъ смотрителемъ въ щегольскихъ бархатныхъ панталонахъ, который тотчасъ пойметъ мое невѣжество, да еще разгласитъ объ этомъ.
Грейстокъ обѣщалъ, что строгости никакой не будетъ, и Геріотъ поѣхалъ. Грейстокъ привезъ съ собою два ружья, двѣ удочки, камердинера и огромную корзину съ провизіей отъ Фортнума и Масона. Артуръ Геріотъ, котораго ходатаи по дѣламъ еще не полюбили, привезъ очень толстые сапоги, штиблеты и "Собраніе рѣшеній по своду законовъ" Стона и Тодди. Лучшая сторона юридической профессіи заключается въ томъ, что когда приметесь за настоящую работу, то вы можете перестать работать. Кандидатъ долженъ учиться всему, но адвокатъ. можетъ составить себѣ состояніе въ юридической профессіи и не знать почти ничего. Онъ можетъ допрашивать свидѣтеля съ толкомъ, разобрать дѣло съ точнымъ знаніемъ, краснорѣчиво обращаться къ присяжнымъ -- и вмѣстѣ съ тѣмъ совсѣмъ не знать законовъ. Но его должны считать ученымъ педантомъ прежде чѣмъ ему представится возможность пустить въ ходъ свой толкъ, свое точное знаніе или свое краснорѣчіе. Люди, имена которыхъ постоянно красуются въ газетахъ, никогда не заглядываютъ въ Стона и Тодди -- вовсе этимъ не интересуются -- ихъ помощники роются для нихъ въ Стонѣ и Тодди, когда дѣла требуютъ ссылокъ на законы. Но пока наступитъ это блаженное время, адвокатъ, желающій имѣть успѣхъ, повсюду долженъ возить съ собою Стона и Тодди. Грейстокъ теперь никогда не думалъ о законахъ, пока у него не было въ рукахъ какого-нибудь особеннаго процеса, но Геріотъ не могъ позволить себѣ уѣхать на прогулку, не взявъ съ собою чемодана и двухъ томовъ Стона и Тодди.
-- Вамъ не скучно будетъ остаться одному въ первое утро? сказалъ Фрэнкъ, какъ только они опорожнили одну банку изъ провизіи, привезенной отъ Фортнума и Масона.
-- Вовсе нѣтъ. Стонъ и Тодди помогутъ мнѣ провести время.
-- На вашемъ мѣстѣ я отправился бы на горы.
-- Можетъ быть, я пройдусь -- чтобъ посмотрѣть какъ на мнѣ сидятъ сапоги. А въ какое время я могу обѣдать, если вы не воротитесь?
-- Я непремѣнно вернусь къ обѣду, сказалъ Фрэнкъ: -- если только меня довезетъ пони и я не заблужусь въ горахъ.
Онъ отправился, а Геріотъ тотчасъ сталъ заниматься Стономъ и Тодди съ трубкою во рту. Онъ ѣхалъ всю ночь и нужно ли говорить, что чрезъ пять минутъ крѣпко заснулъ?
И Фрэнкъ ѣхалъ всю ночь, но пони и свѣжій воздухъ не дали ему заснуть. Мальчикъ вызывался отправиться съ нимъ, но онъ не согласился -- и ему прибавилась еще забота отыскивать себѣ дорогу. Извилины долины были однако длинны и не круты, и Фрэнкь не могъ заблудиться, если догадается проѣхать въ проломъ одной стѣны, которая находилась на половинѣ дороги между Котэджемъ и замкомъ. Онъ думалъ о томъ, что ему предстояло, и безъ труда нашелъ проломъ. Потомъ ему пришлось спускаться съ горы мили двѣ, потомъ предъ нимъ явились море и замокъ Портрэ, который на этомъ разстояніи показался ему лежащимъ на самомъ берегу моря.
-- Честное слово, Лиззи не дурно устроилась, сказалъ онъ почти вслухъ, смотря на прекрасный видъ, разстилавшійся внизу, и на горы, и припоминая, что по-крайней-мѣрѣ пожизненно все это принадлежитъ лэди Юстэсъ, а послѣ ея смерти будетъ принадлежать ея сыну.-- Чего еще больше желать всякому человѣку?
Онъ подъѣхалъ къ большимъ воротамъ -- тропинка, которая вела съ горы на дорогу за полмили отъ замка, была довольно замѣтна -- и передалъ пони въ руки самого мистера Гаурана. Гауранъ увидалъ пони еще на горѣ и пожелалъ увидать какой такой кузенъ ея сіятельства. Надо сказать правду, мистеръ Гауранъ находилъ, что его покойный баринъ сдѣлалъ большую ошибку, женившись такимъ образомъ. Онъ считалъ лэди Юстэсъ самой дурной женщиной и думалъ, что теперь и до своего брака она держала себя совсѣмъ не такъ, какъ слѣдуетъ. Онъ слышалъ, что отцемъ его барыни былъ адмиралъ Грейстокъ, но Анди Гауранъ былъ человѣкъ подозрительный и не вѣрилъ даже адмиралу -- не слыхавъ, что у него была когда-нибудь жена.
-- Я твердо убѣжденъ, что она просто нуль, а можетъ быть еще и хуже, не разъ говорилъ онъ своей женѣ, кивая головой съ большимъ удареніемъ на послѣднемъ словѣ.
Поэтому ему очень хотѣлось видѣть кузена ея сіятельства. Гауранъ думалъ, что онъ умѣетъ распознать джентльмэна. Онъ думалъ также, что умѣетъ распознать и лэди, но въ барынѣ своей онъ лэди не видалъ. Кузенъ! какъ бы не такъ!
-- Всякаго можно назвать кузеномъ.
Вотъ почему самъ мистеръ Гауранъ находился у воротъ и взялъ пони изъ рукъ Фрэнка.
-- Лэди Юстэсъ дома? спросилъ Фрэнкъ.
Гауранъ примѣтилъ, что Фрэнкъ джентльмэнъ, и обманулся въ ожиданіи. Фрэнкъ явился не какъ человѣкъ .называющій себя чужимъ именемъ и выдающій себя за честнаго кузена, когда на самомъ дѣлѣ онъ совсѣмъ не то... Мистеръ Гауранъ былъ суровый моралистъ и наружностъ Фрэнка обманула его ожиданія.
Лиззи сидѣла въ маленькой гостиной, въ которую велъ длинный коридоръ со ступенями по срединѣ въ углу замка довольно далеко отъ парадной двери. Комната была веселенькая, съ ситцевыми занавѣсками; на полкахъ стояли красиво переплетенныя книги, приготовленныя для Лиззи тотчасъ послѣ ея замужства. Комната выходила на море и Лиззи почти увѣрила себя, что тутъ она сиживала съ своимъ обожаемымъ Флоріаномъ и съ восторгомъ любовалась вдвоемъ съ нимъ "обширнымъ пространствомъ блестящихъ волнъ".
Она лежала въ низкомъ креслѣ, когда вошелъ ея кузенъ и не приподнялась принять его. Разумѣется она была одна; мисъ Мэкнёльти получила совѣтъ прогуляться въ саду за рвомъ.
-- Ну что, Фрэнкъ? сказала она съ самой нѣжной улыбкой, протягивая ему руку.
Она чувствовала и понимала, какая тѣсная короткость заключается въ томъ, что она не встала принять его; такъ какъ она не могла броситься, къ нему на шею, то не могла ничего придумать лучше для того, чтобы яснѣе показать ему, какъ тѣсна кажется ей его дружба.
-- Итакъ я наконецъ въ замкѣ Портрэ, сказалъ онъ, все держа Лиззи за руку.
-- Да -- въ самомъ скучномъ, въ самомъ печальномъ, въ самомъ противномъ мѣстѣ во всемъ христіанскомъ мірѣ, какъ мнѣ кажется -- если Айрширъ можетъ назваться христіанскимъ міромъ. Но оставимъ это пока. Можетъ быть, такъ какъ вы находитесь теперь по другую сторону горы въ Котэджѣ, намъ въ замкѣ покажется не такъ скучно.
-- Я думалъ, что вы будете здѣсь счастливы.
-- Садитесь и мы дойдемъ до этого постепенно. Чего вы хотите -- чаю или позавтракать?
-- Ни того, ни другого, благодарю.
-- Разумѣется, вы останетесь обѣдать?
-- Нѣтъ. Со мною въ Котэджѣ одинъ человѣкъ, который въ одиночествѣ перерѣжетъ себѣ горло.
-- Пусть его; -- но оставимъ это пока. Что касается счастья, то женщины, никогда не бываютъ счастливы безъ мужчинъ. Вамъ я лгать не должна. Я нахожу, что всѣ эти хлопоты о равенствѣ мужчинъ и женщинъ напрасны, именно потому, что мужчины могутъ обходиться безъ женщинъ, а женщины не могутъ обходиться безъ мужчинъ. Моя жизнь для меня въ тягость. Но оставимъ это. Разкажите мнѣ о моемъ повелителѣ;-- моемъ повелителѣ и властелинѣ.
-- Лордѣ Фонѣ?
-- О комъ же другомъ? Какой другой у меня есть повелитель и властелинъ? Мой сердечный другъ, лучшая надежда моего сердца, моя обѣтованная земля, мой прохладный ручеекъ свѣжей воды, моя скала, моя любовь, мой повелитель, мое все! Постоянно ли онъ думаетъ о своей отсутствующей Лиззи? Продолжаетъ ли онъ трудиться въ Дауйингской улицѣ? О, Боже! помните ли, Фрэнкъ, какъ онъ намъ сказалъ, что... "одинъ изъ насъ долженъ остаться въ Лондонѣ"?
-- Я видѣлъ его.
-- Вы мнѣ писали объ этомъ.
-- Онъ очень упрямъ, упоренъ, но тѣмъ не менѣе честный и правдивый джентльмэнъ.
-- Фрэнкъ, я и двухъ пенсовъ не дамъ за его честность и правдивость. Если онъ дурно обращается со мною....
Тутъ она замолчала, примѣтивъ по тому, что онъ безъ улыбки принялъ ея шутку, что ей необходимо серіозно относиться къ ея будущему браку.
-- Я вижу, что лучше предоставить вамъ разсказывать мнѣ, сказала она: -- а я буду сидѣть тихо и слушать.