-- Я не имѣлъ намѣренія пользоваться какимъ-либо преимуществомъ, возразилъ угрюмо сэр-Грифинъ: -- я полагалъ, какъ мы одни...
-- О, сэр-Грифинъ, я такъ устала!
Они въѣзжали въ то время въ Кильмарнокъ и было очевидно, что онъ не могъ настаивать долѣе. Итакъ они шумно подскакали къ гостинницѣ, гдѣ сэр-Грифинъ тотчасъ распорядился, чтобъ затопили каминъ въ одной изъ спаленъ и чтобъ хозяйка явилась къ услугамъ Лучинды. Заказанъ былъ чай съ поджареннымъ хлѣбомъ и минуты чрезъ двѣ мисъ Ронокъ избавилась отъ присутствія баронета.
-- Этого рода вещи мужчина не умѣетъ понимать, сказалъ Грифинъ про-себя.-- Конечно, она подразумѣваетъ это, но почему же, чортъ возьми, не можетъ она этого сказать?
Онъ не думалъ отказаться отъ своей цѣли и вѣрилъ, что вѣроятно добьется этого отъ Лучинды, когда она будетъ лэди Тьюитъ.
Они провели въ гостинницѣ около часа до того времени, когда пріѣхали мистрисъ Карбункль и лэди Юстэсъ, и въ-теченіе этого часа сэр-Грифинъ не видалъ мисъ Ронокъ. На это, конечно, много было причинъ. При помощи хозяйки мисъ Ронокъ сушилась и чистилась и никакъ не могла бы въ такомъ видѣ выслушать объясненіе въ любви своего жениха. Баронетъ разъ шесть посылалъ къ ней съ запросомъ, расхаживая по двору гостинницы, но не получалъ отвѣта. Пока Лучинда пила чай и сушила свои вещи она, безъ сомнѣнія думала о сэр-Грифинѣ,-- но старалась думать какъ можно меньше. Конечно, онъ долженъ прійти и тогда она рѣшится на что-нибудь. Ей непремѣнно надо принять какое-нибудь рѣшеніе. Ея состояніе, притомъ, что оно было такъ ограниченно, скоро будетъ истрачено на похожденія для поисковъ мужа. Она также имѣла свой взглядъ на любовь и была на столько честна, чтобъ любить искренно, но ей казалось, что всѣ мужчины, которыхъ она знала, были таковы, что могли вселять въ нее одно отвращеніе. Ее возили съ мѣста на мѣсто, а между тѣмъ она еще не имѣла настоящаго понятія объ общественныхъ связяхъ. Она была бы готова выбрать башмачника -- какъ говорила въ своихъ капризахъ теткѣ -- еслибъ могла познакомиться съ этимъ башмачникомъ естественнымъ, а не насильственнымъ образомъ. Въ ней была какая-то свирѣпая антипатія къ тому образу жизни, который сложился для нея обстоятельствами. Именно эта свирѣпость и побуждала ее скакать сломя голову и не допускала ее улыбаться людямъ, которыхъ она не любила, и быть съ ними любезною. А все же она знала, что принять какое-нибудь рѣшеніе слѣдовало. Ей нельзя было выжидать, какъ другимъ дѣвушкамъ. Почему не выйти за сэр-Грифина, какъ и за всякаго другого дурака? Едва ли она знала, какъ упрямъ, какъ безжалостенъ, какъ жестокъ бываетъ съ женщиною дуракъ.
Ея чулки были вымыты и высушены; ея сапожки и панталоны почти просохли, когда мистрисъ Карбункль, въ сопровожденіи Лиззи, стремительно вошла въ комнату.
-- О, моя душечка! какъ ты себя чувствуешь? вскричала тетка, обнимая ее.
-- Я только грязна теперь, отвѣтила Лучинда.
-- Главную грязь мы уже счистили, милэди, замѣтила трактирщица.
-- О, мисъ Ронокъ, сказала Лиззи:-- вы не думаете, надѣюсь, что съ моей стороны было нехорошо проѣхать дальше.
-- Разумѣется, всѣ ѣдутъ дальше, сказала Лучинда.
-- Я такъ просила лорда Джорджа позволить мнѣ возвратиться къ вамъ! Вы знаете, что мы переѣхали прежде чѣмъ это случилось. Но онъ сказалъ, что это рѣшительно невозможно. Мы подождали, пока вы выбрались изъ ручья.
-- Это вовсе ничего не значитъ, лэди Юстэсъ.
-- И мнѣ было такъ жаль, когда я перескакнула чрезъ стѣну въ лѣсу прежде васъ. Но я такъ была взволнована, что сама не знала, что дѣлаю.
Лучинда, которая вполнѣ привыкла къ такимъ дѣламъ на полѣ, просто кивнула головой въ отвѣтъ на это извиненіе.
-- Го какъ великолѣпно вы скакали, не такъ ли?
-- Довольно хорошо, сказала мистрисъ Карбункль.
-- О, великолѣпно!-- потомъ вѣдь я переѣхала рѣку. Ахъ, еслибы вы были тамъ послѣ! Между человѣкомъ въ гигѣ и кузеномъ Фрэнкомъ какое было приключеніе!
Потомъ всѣ поѣхали по желѣзной дорогѣ въ Портрэ.
Глава XL.BЫ НЕ СЕРДИТЕСЬ?
На возвратномъ пути въ Портрэ дамы такъ устали, что разговаривать не могли, а сэр-Грифинъ былъ сердитъ. Сэр-Грифинъ еще не слыхалъ о приключеніи съ Грейстокомъ и не хотѣлъ знать. Но пріѣхавъ въ замокъ, взявъ теплую ванну, напившись хереса, одѣвшись и сойдя къ обѣду, всѣ были очень довольны.
Для Лиззи это былъ самый торжественный день въ ея жизни. Ея бракъ съ сэр-Флоріаномъ былъ для нея торжествомъ, но это былъ только шагъ къ хорошему, которое должно было явиться впослѣдствіи. Тогда въ ея распоряженіи находились только ея умъ и красота, а передъ нею разстилался міръ, въ которомъ, какъ ей казалось, было много удовольствій, если только она могла достигнуть ихъ. До-сихъ-поръ она почти не пользовались удовольствіями; но этотъ день былъ очень пріятенъ. Лордъ Джорджъ де-Брюсъ Карутерсъ былъ ея корсаромъ и она узнала наконецъ то чѣмъ ей пріятно будетъ заниматься и въ чемъ она скоро сдѣлается искусною. Какъ чудесно было перескакнуть чрезъ этотъ черный зіяющій ручей, а потомъ видѣть какъ Лучинда упала! Лиззи помнила каждый прыжокъ и чувство восторга, съ какимъ она выбралась на другую сторону. Она знала наизусть каждое ласковое слово, сказанное ей лордомъ Джорджемъ -- ей нравилась эта милая, пріятная корсарская короткость возникшая между ними.
Лиззи хотѣлось знать ревнуетъ ли Фрэнкъ. Было бы не дурно, еслибъ онъ немножко ревновалъ. Потомъ кто-то привезъ домой въ карманѣ лисій хвостъ, который владѣлецъ охоты велѣлъ ловчему отдать ей? Все это было восхитительно -- и еще восхитительнѣе оттого, что мистрисъ Карбункль ѣхала не такъ, какъ ей хотѣлось, и потому, что Лучинда упала въ рѣку.
Обѣдали послѣ восьми и дамы и мужчины вышли вмѣстѣ изъ столовой. Кофе и ликеры принесли въ гостиную всѣ были такъ дружны, спокойны, счастливы -- кромѣ сэр-Грифина Тьюита, который былъ еще очень сердитъ.
-- Сказалъ онъ что-нибудь? спросила мистрисъ Карбункль Лучинду.
-- Да.
-- Ну что же?
-- Сдѣлалъ предложеніе; но разумѣется я не могла отвѣчать ему когда промокла насквозь.
Нашлась только одна минута, но въ эту минуту Лучинда ничего больше не хотѣла сказать.
-- Теперь я не намѣрена трогаться съ мѣста, сказала Лиззи бросившись въ уголъ дивана:-- пока кто-нибудь не отнесетъ меня въ постель. Я никогда такъ не уставала.
Она устала, но бываетъ усталость восхитительная, когда вся обстановка пріятна и удобна.
-- Я не называю это очень утомительнымъ днемъ, сказала мистрисъ Карбункль.
-- Вы убили только одну лисицу, сказалъ Эмиліусъ, выставляя восхитительное пасторское невѣжество:-- а въ понедѣльникъ вы убили четырехъ. Почему вы такъ устали?
-- Мы, должно быть проѣхали около двадцати миль, сказалъ Фрэнкъ, который также былъ несвѣдущъ.
-- Около десяти можетъ быть, сказалъ лордъ Джорджъ.-- Все продолжалось часъ и сорокъ минутъ, а прежде чѣмъ мы вернулись чрезъ рѣку, сколько времени мы медленно охотились.
-- Я увѣрена, что мы проѣхали тридцать, сказали Лиззи забывая усталость въ пылу энергіи.
-- Десять миль всегда лучше двадцати, сказалъ лордъ Джорджъ: -- а пять вообще лучше десяти.
-- Сегодня мы проѣхали именно столько сколько нужно, чтобы было лучше, сказала Лиззи.-- Я слышала, какъ пріятель Фрэнка, мистеръ Нэпай, сказалъ, что двадцать. Кстати, Фрэнкъ, не надо ли намъ было пригласить мистера Нэпая обѣдать?
-- Я это думалъ, сказалъ Фрэнкъ: -- но не могъ самъ осмѣлиться на это.
-- Я право думаю, что съ бѣднымъ мистеромъ Нэпаемъ поступили очень дурно, сказала мистрисъ Карбункль.
-- Разумѣется, сказалъ лордъ Джорджъ:-- съ-тѣхъ-поръ какъ выдумана охота, никому не приходилось хуже. Онъ имѣль право на двѣнадцать обѣдовъ и на безконечное покровительство, но видите онъ всего этого лишился, назвавъ вашего кузена мистеромъ Грейстокингсъ.
-- Я почувствовалъ этотъ ударъ, сказалъ Фрэнкъ.
-- Я всегда буду называть васъ кузеномъ Грейстокингсъ, сказала Лиззи.
-- Непріятно ему было, продолжалъ лордъ Джорджъ:-- я понялъ все, когда онъ разсердился на то что отправили лошадь въ Кильмарнокъ. Будь его лошадь отправлена по желѣзной дорогѣ, онъ и его люди могли защитить ее. Лошадь была отдана подъ защиту общества желѣзной дороги, а это общество выдало ее первому человѣку, который явился и спросилъ ее.
-- Это было жестоко, сказалъ Фрэнкъ.
-- Случись это со мною, я очень разсердилась бы, сказала мистрисъ Карбункль.
-- Но еслибъ Фрэнкъ не взялъ лошадь мистера Нэпая, у него совсѣмъ не было бы лошади, сказала Лиззи.
Лордъ Джорджъ все продолжалъ защищать Нэпая.
-- Конечно, это надо принять въ соображеніе, но все-таки я согласенъ съ мистрисъ Карбункль. Случись это со мною, я... совершилъ бы убійство и самоубійство. Я не могу представить себѣ ничего ужаснѣе. Хорошо благородному владѣльцу охоты говорить о вѣжливости и надѣяться, что лошадь везла хорошо. Есть обстоятельства, когда человѣкъ вѣжливъ быть не можетъ. Потомъ всѣ смѣялись надъ нимъ! Таковъ ужъ свѣтъ. Чѣмъ ниже вы падаете, тѣмъ больше васъ лягаютъ.
-- Что я могу сдѣлать для него? спросилъ Фрэнкъ.
-- Запишите его въ вашъ клубъ и закажите тридцать дюжинъ сѣрыхъ рубашекъ отъ Нэпая и К. не торгуясь.
-- Онъ вмѣсто рубашекъ пришлетъ вамъ сѣрыхъ чулковъ, сказала Лиззи.
Но хотя Лиззи была на небесахъ, ей надо было вести себя осторожно. Корсаръ былъ прекраснымъ образцомъ корсарства -- такого хорошаго корсара она почти не видывала и онъ былъ преданъ ей на цѣлый день. Но извѣстно, что корсары опасны, и неблагоразумно было бы жертвовать будущими надеждами для чувства, которое конечно было основано на поэзіи, но вѣроятно, не могло имѣть благопріятнаго результата. Насколько ей было извѣстно, у корсара не было даже своего острова на Эгейскомъ морѣ. А если и былъ, нѣтъ ли у него тамъ своей Медоры, а можетъ быть и двухъ? Въ скачкѣ по полю этотъ корсаръ былъ настоящимъ корсаромъ; но зная корсара очень мало она не могла для него бросить своего кузена.