-- Я полагаю, онъ нравится ей.
-- Да, разумѣется, энергически сказала мистрисъ Карбункль.
-- Хотя теперь дѣвушки не очень интересуются мужчинами. Имъ надо выйти замужъ и онѣ выбираютъ жениховъ получше. Она очень хороша собой, а онъ, я думаю, богатъ.
-- Онъ дѣйствительно будетъ богатъ. Говорятъ, что онъ такой прекрасный человѣкъ, когда его узнаешь.
-- Мнѣ кажется, что всѣ молодые люди оказываются прекрасными -- когда вы ихъ узнаете. Что говоритъ лордъ Джорджъ?
-- Онъ въ восторгѣ. Онъ очень привязанъ къ Лучиндѣ, знаете.
Такимъ образомъ это дѣло устроилось. Не прошло и четверти часа по возвращеніи домой, какъ было сказано Фрэнку Грейстоку. Онъ сталъ разспрашивать мистрисъ Карбункль объ охотѣ; она шепнула ему:
-- Помолвлены.
-- Сэр-Грифинъ? спросилъ Фрэнкъ.
Мистрисъ Карбункль улыбнулась и кивала головой. Всѣмъ слѣдовало объ этомъ знать.
Глава XLII.УТРОМЪ ВЪ ВОСКРЕСЕНЬЕ.
-- Итакъ, мисъ, вы приняли его предложеніе? сказала общая горничная Карбункль въ этотъ вечеръ своей младшей госпожѣ.
Мистрисъ Карбункль рѣшила, что это дѣло слѣдуетъ разгласить.
-- Помните, отвѣтила Лучинда:-- что я не хочу ни слова слышать объ этомъ.
-- Я только хотѣла васъ поздравить, мисъ.
Лучинда съ гнѣвомъ обернулась къ дѣвушкѣ.
-- Мнѣ не нужно вашего поздравленія. Довольно. Я могу раздѣться сама. Прошу не приходить ко мнѣ, если вы не умѣете молчать, когда вамъ приказываютъ.
-- Я умѣю молчать не хуже всѣхъ другихъ, сказала субретка, качая головой.
Это случилось послѣ того, какъ всѣ разошлись спать. За обѣдомъ сэр-Грифинъ, разумѣется, велъ Лучинду подъ-руку; но онъ дѣлалъ это постоянно въ Портрэ. Лучинда за столомъ почти не раскрывала рта и ушла спать съ головной болью, когда мужчины, остававшіеся въ этотъ день нѣсколько минутъ долѣе дамъ, пришли въ гостиную. Это сэр-Грифинъ принялъ за обиду, потому что по какому-то особо составленному имъ плану хотѣлъ проститься съ своей невѣстой въ этотъ вечеръ. Если она намѣрена обращаться съ нимъ такимъ образомъ, то онъ просто броситъ ее, и она должна это узнать.
-- Ну, Грифъ, все рѣшено, сказалъ лордъ Джорджъ въ курительной комнатѣ.
Тамъ былъ Фрэнкъ и сэр-Грифину не понравился этотъ вопросъ.
-- Что значитъ по вашему "рѣшено"? Я не знаю, что такое рѣшено.
-- Я такъ думалъ. Вамъ, кажется, сказали? спросилъ лордъ Джорджъ, повернувшись къ Грейстоку.
-- Мнѣ намекнули, сказалъ Фрэнкъ.
-- Чортъ... въ жизнь свою не встрѣчалъ подобныхъ людей, сказалъ сэр-Грифинъ.-- Они, кажется, не имѣютъ понятія, что человѣкъ можетъ желать, чтобъ его собственныя дѣла оставались въ секретѣ.
-- Такія дѣла въ секретѣ не остаются, сказалъ лордъ Джорджъ.-- Женщины позаботятся объ этомъ. Неужели вы полагаете, что онѣ никому не скажутъ, какую добычу имъ удалось поймать?
-- Если онѣ меня принимаютъ за добычу.
-- Разумѣется, вы добыча. Каждый мужчина добыча. Только нѣкоторые мужчины добыча такая плохая, что за ними гоняться не стоитъ. Помиритесь съ этой мыслью, Грифъ, вы пойманы.
-- Нѣтъ, я не пойманъ.
-- И наслаждайтесь удовольствіемъ, что она одна изъ красивѣйшихъ дѣвушекъ. Я же предпочелъ бы вдову. Прошу у васъ извиненія, мистеръ Грейстокъ.
Фрэнкъ просто поклонился.
-- Я просто говорю это оттого, что она гораздо легче ѣздитъ верхомъ. Вамъ будетъ стоить чего-нибудь находить лошадей для лэди Тьюитъ.
-- Я не имѣю намѣренія посылать ее на охоту, сказалъ сэр-Грифинъ.
Изъ этого видно, что баронетъ не отпирался отъ своей помолвки.
На слѣдующій день, въ воскресенье, сэр-Грифинъ, удостовѣрившись, что мисъ Ронокъ не имѣла намѣренія быть въ церкви, также остался дома. Эмиліуса пригласили служить въ ближайшей церкви и все общество отправилось слушать его проповѣдь. Лиззи особенно заботилась не забыть библіи и молитвенника, а мисъ Мэкнёльти пришпилила къ шляпкѣ яркія ленты, какихъ прежде никто на ней не видалъ.
Лучинда, услыхавъ обо всемъ этомъ, сказала теткѣ, что не пойдетъ внизъ пока всѣ не вернутся; но мистрисъ Карбункль, опасаясь гнѣва сэр-Грифина и полагая, что какъ бы, разсердившись, онъ не ускользнулъ отъ нихъ совсѣмъ, сказала нѣсколько словъ, которыя даже Лучиндѣ показались разумными.
-- Если ты приняла его предложеніе, то не должна избѣгать его, душа моя. Тебѣ же худо будетъ послѣ. Притомъ это показываетъ трусость; не такъ ли?
Никакое другое слово не могло вѣрнѣе достигнуть цѣли. По-крайней-мѣрѣ она не выкажетъ себя трусихой.
Какъ только стукъ экипажей затихъ на дорогѣ, Лучинда, очень позаботившаяся о своемъ нарядѣ -- она такъ заботилась, чтобъ всѣ слѣды заботливости не были видны -- медленными, величественными шагами сошла въ гостиную, въ которой обыкновенно сидѣли по утрамъ. Вѣроятно, сэр-Грифинъ курилъ гдѣ-нибудь въ саду, но она не обязана отыскивать его. Она останется въ гостиной, и если онъ хочетъ, то можетъ къ ней прійти. Онъ не будетъ имѣть причины жаловаться, если найдетъ ее въ той комнатѣ, гдѣ всѣ въ домѣ сидѣли обыкновенно.
Чрезъ полчаса онъ вышелъ на терасу и уткнулся носомъ въ стекло. Лучинда поклонилась и улыбнулась ему -- возненавидѣвъ себя за эту улыбку. Кажется, первый разъ сдѣлала она усиліе, чтобъ встрѣтить его съ пріятнымъ лицомъ. Онъ не сказалъ ничего, но обошелъ вокругъ дома, бросилъ окурокъ сигары и вошелъ въ комнату. Что ни случилось бы, она не хотѣла выказать себя трусихой. Она должна была выйти за него. Такъ какъ она приняла его предложеніе наканунѣ, не убѣжала въ ночь и не отравилась, а пришла на свиданіе съ нимъ, то по-крайней-мѣрѣ она вынесетъ это мужественно. Что за бѣда, если даже онъ поцѣлуетъ ее? Ей выпало на долю переносить несчастье, а такъ какъ она не хотѣла отравиться, то несчастье переносить надо.
Она встала, когда онъ вошелъ, и протянула ему руку. Она обдумала, какъ должна поступать, и держала себя сдержанно и съ достоинствомъ. Онъ не обдумалъ и держалъ себя очень неловко.
-- Итакъ вы въ церковь не пошли, сэр-Грифинъ а -- слѣдовало бы,сказала Лучинда, опять улыбнувшись.
-- Я сдѣлалъ то же, что и вы.
-- У меня головная боль, а вы остались курить сигару.
-- Я остался, чтобъ видѣть васъ, душа моя.
Женихъ можетъ назвать невѣсту "душа моя" и сдѣлать это очень мило. Онъ можетъ произнести это слово такъ, что оно ей понравится и почувствовать въ сердцѣ признательность къ нему за этотъ милый звукъ. Но сэр-Грифину не удалось мило произнести это слово.
-- Мнѣ такъ много нужно вамъ сказать.
-- Я не стану льстить вамъ и говорить, будто осталась слушать васъ.
-- Но вѣдь вы остались для этого; -- вы остаетесь для этого теперь?
Она покачала головой, но въ этомъ виднѣлась какая-то шутливость.
-- Но я вѣдь знаю, что вы остались для этого. И для чего вамъ не сказать теперь, когда мы должны сдѣлаться мужемъ и женой? Я люблю когда дѣвушка высказывается. Я полагаю, что если я желаю находиться съ вами, то вы столько же желаете находиться со мной; не такъ ли?
-- Я не вижу, чтобы одно слѣдовало изъ другого.
-- Ей-Богу... если такъ, я откажусь.
-- Это какъ вамъ угодно, сэр-Грифинъ.
-- Ну, скажите же, любите вы меня? Вы мнѣ еще не говорили, что любите меня.
Къ счастью можетъ быть для нея, онъ думалъ, что самымъ лучшимъ увѣреніемъ любви былъ поцѣлуй. Она не возмутилась, не вырвалась отъ него, но горячая кровь залила все ея лицо, губы похолодѣли и она почти задрожала въ его объятіяхъ. Сэр-Грифинъ не могъ быть предметомъ обожанія многихъ женщинъ, но мужскіе инстинкты такъ были въ немъ сильны, что онъ не могъ не почувствовать, что она не страстно отвѣчала на его поцѣлуй. Онъ находилъ ее удивительной красавицей -- но ему показалось, что она никогда не была такъ мало хороша, какъ въ то время, когда онъ крѣпко прижималъ ее къ сердцу.
-- Что же, сказалъ онъ, все держа ее:-- вы поцѣлуете меня?
-- Я поцѣловала, сказала она.
-- Нѣтъ,-- не такъ. О! если вы не хотите...
Она вдругъ рѣшилась и поцѣловала его. Она предпочла бы броситься въ самую черную, самую мрачную, самую грязную рѣку.
-- Теперь довольно, сказала она тихо освобождаясь изъ его объятій.-- Не всѣ дѣвушки похожи на меня, я это знаю, но вы должны взять меня такою, какая я есть, сэр-Грифинъ -- то-есть если вы возьмете меня.
-- Для чего вы не можете бросить "сэръ"?
-- О да!-- это я могу сдѣлать.
-- И вы любите меня?
Она замолчала, усиливаясь сказать ложь.
-- Послушайте -- я не женюсь на дѣвушкѣ, которая стыдится сказать, что любитъ меня. Я люблю существенное. Вы любите меня?
-- Да, сказала она.
Ложь была произнесена и онъ остался доволенъ. Но въ душѣ онъ ей не вѣрилъ. Хорошо ей было говорить, что она не похожа на другихъ. Отчего она не похожа? Конечно, ей хочется сдѣлаться лэди Тьюитъ -- но онъ не сдѣлаетъ ее лэди Тьюитъ, если она съ нимъ будетъ важничать. Она должна броситься къ нему на грудь и клясться, что любитъ его больше всего на свѣтѣ,-- а иначе она не будетъ лэди Тьюитъ. Не похожа на другихъ дѣвушекъ! Она узнаетъ, что и онъ не похожъ на другихъ мужчинъ.
Онъ пригласилъ ее прогуляться. На это она не возражала. Она сходитъ за своей шляпой и вернется въ одну минуту.
Но она находилась въ отсутствіи болѣе десяти минутъ. Когда она осталась одна, она посмотрѣлась въ зеркало, а потомъ залилась слезами. До-сихъ-поръ никогда не была она такъ осквернена. Этотъ поцѣлуй показался ей отвратителенъ. Онъ заставилъ ее гнушаться самое себя. Если начало было такъ дурно, какъ осушитъ она до дна горькую чашу? Она знала, что другія дѣвушки любили своихъ жениховъ -- такъ любили, что каждая минута разлуки, если не огорчала, то по-крайней-мѣрѣ внушала ей сожалѣніе, когда она стояла, готовая разорвать себя на части: такъ гнусно казалось ей ея положеніе; она думала, что такая любовь уже невозможна для нея. Ради того мужчины, который долженъ былъ сдѣлаться ея мужемъ, она ненавидѣла всѣхъ мужчинъ. Развѣ всѣ окружающіе ее не были низки, подлы, отвратительны? Лучинда тотчасъ поняла зачѣмъ мистрисъ Карбункль такъ скоро разгласила это извѣстіе, поняла то, что руководило тревожною душою ея тетки. Этому пойманному человѣку не слѣдовало давать возможности ускользнуть. Но какое было бы блаженство, еслибъ онъ ускользнулъ! Какъ бы ускользнуть ей? Однако она знала, что будетъ переносить все. Можетъ быть, поср