остоится; она сдѣлала это храбро, но не просила позволенія принимать его, и храбро вынесла эти непріятности.
Потомъ Фрэнкъ былъ неудовлетворительнымъ кореспондентомъ. Онъ писалъ къ Люси иногда -- а къ старой графинѣ онъ написалъ немедленно по возвращеніи изъ Бобсборо письмо, которое служило отвѣтомъ на то письмо, которое она написала къ мистрисъ Грейстокъ. Что было написано въ этомъ письмѣ Люси не знала, но ей было извѣстно, что рѣдкія письма Фрэнка были не подробны и не откровенны,-- и совсѣмъ не походили на тѣ любовныя письма, какія помолвленные пишутъ другъ другу, когда находятъ въ этомъ безконечное удовольствіе. Она извиняла его -- говоря себѣ, что онъ заваленъ работою и что при двойной профессіи члена парламента и юриста, отъ него нельзя было ожидать писемъ;-- что мужчины не такъ любятъ писать письма, какъ женщины, и тому подобное; но все-таки въ сердце ея закралась забота, увеличивавшаяся съ недѣли на недѣлю, и лишавшая ее веселости. Быть любимой своимъ женихомъ и чувствовать, что она принадлежитъ ему; -- имѣть своего собственнаго обожателя, которому бы она могла посвятить себя -- сознавать, что она принадлежитъ къ числу счастливыхъ женщинъ, находящихъ спутника жизни достойнаго обожанія и любви -- это было такою великою радостью, что даже грусть ея настоящаго положенія не могла производить на нее уныніе.
Каждый день увѣряла она себя, что не сомнѣвается -- что нѣтъ ни малѣйшей причины къ сомнѣнію;-- что она сама упала бы низко, еслибъ допустила малѣйшую тѣнь подозрѣнія. Но между тѣмъ его отсутствіе и краткость писемъ, приходившихъ разъ въ двѣ недѣли, сказывались на ней вопреки ея собственнымъ убѣжденіямъ. На каждое письмо она отвѣчала немедленно, но писала, когда получала письма. Она не хотѣла упрекать его, отправляя къ нему письма чаще, чѣмъ онъ писалъ самъ. Когда онъ далъ ей такъ много, а она могла дать ему взамѣнъ только свое довѣріе, неужели она откажетъ ему въ этомъ? Она говорила, что любви не можетъ быть безъ довѣрія, а любить его было гордостью ея сердца.
Обстоятельства ея настоящей жизни были страшно утомительны для нея. Она не понимала, зачѣмъ лэди Линлитго нужно ея присутствіе. Отъ нея не требовали ничего. У ней не было никакихъ обязанностей и, какъ ей казалось, она не была полезна никому. Графиня даже не позволяла ей оказывать обыкновенныя услуги. Лэди Линлитго, какъ она говорила, сама мѣшала въ каминѣ, сама разрѣзывала мясо, сама зажигала свѣчи, сама отворяла и запирала двери, сама писала письма -- и даже не любила, чтобы ей читали книги. Она просто хотѣла, чтобъ съ нею сидѣлъ кто-нибудь, съ кѣмъ она могла бы говорить и дѣлать маленькія саркастическія злыя замѣчанія.
Гостей въ домѣ въ Брукской улицѣ никогда не бывало, а графиня всегда выѣзжала одна. Даже когда нанимала кэбъ ѣхать въ лавки или дѣлать визиты, она рѣдко приглашала Люси съ собою, и все ея благоволеніе ограничивалось тѣмъ, что если Люси хотѣла погулять около сквэра или дойти до парка, то горничной ея сіятельства позволялось провожать ее.
Бѣдная Люси часто говорила себѣ, что такая жизнь была бы нестерпима -- еслибъ у нея не оставалось великаго удовольствія вспоминать о своемъ женихѣ. Притомъ условіе было сдѣлано только на шесть мѣсяцевъ. Люси не знала, какова будетъ ея судьба въ концѣ этихъ шести мѣсяцевъ, но думала, что попадетъ въ преддверіе того милаго элизіума, въ которомъ должна будетъ проводить свою жизнь. Элизіумъ -- это домъ Фрэнка, а преддверіе -- это домъ декана въ Бобсборо.
Два раза впродолженіе трехъ мѣсяцевъ лэди Фонъ съ двумя дочерьми пріѣзжала къ Люси. Въ первый разъ къ несчастью Люси не было дома, она воспользовалась покровительствомъ горничной ея сіятельства и пошла погулять. Лэди Линлитго также не было дома и лэди Фонъ не видала никого. Потомъ Люси и ея сіятельство были дома, и лэди Фонъ оказалась чрезвычайно любезна и дружелюбна.
-- Вы навѣрно желаете сказать что-нибудь другъ другу, сказала лэди Линлитго: -- я уйду.
-- Пожалуйста не безпокойтесь, сказала лэди Фонъ.
-- Вы будете меня бранить, если я не уйду, сказала лэди Линлитго.
Но только она вышла, Люси бросилась на шею своего друга.
-- Какъ пріятно видѣть васъ опять!
-- Да, душа моя, не правда ли? Я вѣдь, знаете, пріѣзжала прежде.
-- Вы были такъ добры ко мнѣ! Видѣть васъ опять, это все равно, какъ увидать весну съ фіалками и буквицами.
Она прижалась къ лэди Фонъ, держа за руку своего милаго друга Лидію.
-- Я ни слова не могу сказать противъ лэди Линлитго, но здѣсь такъ похоже на зиму послѣ милаго Ричмонда.
-- Да, мы находимъ, что у насъ въ Ричмондѣ лучше, сказала лэди Фонъ.
-- Тамъ столько занятій, сказала Люси.-- Какое утѣшеніе имѣть занятіе!
-- Зачѣмъ вы оставили насъ? спросила Лидія.
-- О! я была принуждена. Теперь, когда вы пріѣхали ко мнѣ, вы не должны бранить меня.
Много пришлось говорить о замкѣ Фонъ и дѣтяхъ, а еще больше о лэди Линлитго и Брукской улицѣ. Потомъ наконецъ лэди Фонъ сдѣлала важный вопросъ.
-- А теперь, душа моя, что вы мнѣ скажете о мистерѣ Грейстокѣ?
-- О!-- я ничего не знаю -- нечего говорить, лэди Фонъ. Все-таки по прежнему я совершенно довольна.
-- Вы видаете его иногда?
-- Никогда. Я не видала его съ-тѣхъ-поръ, какъ онъ пріѣзжалъ въ Ричмондъ. Лэди Линлитго не позволяетъ принимать обожателей.
Въ глазахъ Люси мелькнула искра смѣха, которая объяснила бы постороннему зрителю всю исторію привязанности, существовавшей между нею и лэди Фонъ.
-- Это очень злая черта, сказала Лидія.
-- И онъ еще приходится родственникомъ, замѣтила лэди Фонъ.
-- Именно по этой причинѣ она и не позволяетъ, объяснила Люси.-- Разумѣется, лэди Линлитго думаетъ, что сынъ ея сестры можетъ найти жену лучше ея компаньонки. Понятно, что она должна думать такимъ образомъ. Я только боюсь, чтобъ деканъ и мистрисъ Грейстокъ не думали такимъ образомъ.
Нѣтъ никакого сомнѣнія, что деканъ и мистрисъ Грейстокъ думали такимъ образомъ -- лэди Фонъ была въ этомъ увѣрена.
Лэди Фонъ была очень добрая женщина, безкорыстная, доброжелательная, умѣла цѣнить людей и всегда была рада сдѣлать добро. Характеръ у ней былъ мягкій, ласковый и доброжелательный; но она знала очень хорошо, что будь у нея сынъ -- второй сынъ -- въ такомъ положеніи, какъ Фрэнкъ Грейстокъ, она не желала бы, чтобъ онъ женился на дѣвушкѣ безъ состоянія, которая должна была зарабатывать себѣ хлѣбъ должностью гувернантки. По ея мнѣнію, жертва со стороны Грейстока была бы такъ велика, что она ей не вѣрила. Какъ многія женщины, она считала мужчину гораздо важнѣе женщины и не могла думать, чтобъ Фрэнкъ Грейстокъ посвятилъ свою жизнь такой дѣвушкѣ, какъ Люси Морисъ.
Еслибъ лэди Фонъ спросили, кто лучше, ея бывшая гувернантка или адвокатъ, объявившій себя обожателемъ этой гувернантки, она сказала бы, что никто не можетъ быть лучше Люси. Она такъ хорошо знала достоинства Люси, что готова была на всевозможныя дружескія жертвы для такого кроткаго и превосходнаго созданія.
Для нея самой и для ея дочерей Люси была собесѣдницей и другомъ во всѣхъ отношеніяхъ удовлетворительнымъ. Но вѣроятно ли, чтобъ такой свѣтскій человѣкъ, какъ Фрэнкъ Грейстокъ, человѣкъ съ блистательной будущностью, членъ парламента, который, какъ всѣмъ было извѣстно, особенно нуждался въ деньгахъ -- возможно ли, чтобъ такой человѣкъ женился на Люси только потому, что она добра, исполнена достоинствъ и кроткаго характера? Конечно онъ сказалъ, что женится -- и опасенія лэди Фонъ обнаруживали со стороны ея сіятельства очень дурное мнѣніе о людяхъ вообще.
Можетъ показаться парадоксомъ, что это дурное мнѣніе происходило отъ того высокаго понятія, которое она составила себѣ о важности мужчинъ вообще; -- но это было такъ. У ней былъ одинъ сынъ, изъ всѣхъ ея дѣтей наименѣе достойный, но онъ былъ для нея гораздо важнѣе всѣхъ ея дочерей. Она почти не дѣлала разницы между своими дочерьми и Люси; -- но когда сынъ ея вздумалъ поссориться съ Люси, оказалось необходимо посылать Люси обѣдать наверхъ. Она не могла повѣрить, чтобъ Грейстокъ имѣлъ такое высокое мнѣніе о подобной дѣвочкѣ, что рѣшился жениться на ней. Конечно, Грейстокъ поступитъ очень дурно, если не женится;-- но мужчины часто поступаютъ очень дурно. Въ глубинѣ сердца она почти думала, что ихъ можно извинить въ этомъ. По ея мнѣнію, свѣтскій человѣкъ такъ много долженъ думать о чемъ, и самъ такъ важенъ, что не можетъ дѣйствовать во всемъ добросовѣстно и искренно.
Люси намекнула, что декану и мистрисъ Грейстокъ можетъ быть не нравится этотъ бракъ, и послѣ этого намека лэди Фонъ сказала:
-- Я полагаю, еще ничего, не рѣшено, куда вы переѣдете по прошествіи шести мѣсяцевъ?
-- Еще ничего, лэди Фонъ.
-- Васъ не приглашали въ Бобсборо?
Люси отдала бы все на свѣтѣ, чтобъ не покраснѣть, когда отвѣтила, и она покраснѣла.
-- Еще ничего не рѣшено, лэди Фонъ.
-- Что-нибудь надо рѣшить, Люси. Рѣшить пора; -- не такъ ли, душа моя? Что вы будете дѣлать, не имѣя пріюта, если въ концѣ шести мѣсяцевъ лэди Линлитго скажетъ вамъ, что вы ей больше не нужны?
Люси конечно не представляла себѣ возможности находиться въ такомъ положеніи, чтобъ лэди Линлитго могла быть властительницей ея судьбы. Мысль остаться съ графиней была для нея почти такъ же непріятна, какъ и мысль остаться безъ пріюта. Она еще краснѣла, чувствуя себя разгоряченной и сконфуженной. Но лэди Фонъ ждала отвѣта. Для Люси былъ возможенъ только одинъ отвѣтъ:
-- Я спрошу мистера Грейстока что мнѣ дѣлать.
Лэди Фонъ покачала головой.
-- Вы не довѣряете мистеру Грейстоку, лэди Фонъ, а я ему вѣрю.
-- Душечка моя, сказала ея сіятельство, начавъ именно ту рѣчь, для которой она пріѣхала изъ Ричмонда:-- вопросъ идетъ не о довѣріи, а о самой обыкновенной осторожности. Дѣвушка не должна позволить себѣ зависѣть отъ мужчины, прежде чѣмъ она выйдетъ за него. Иначе она можетъ лишиться даже его уваженія.
-- Я говорила не о деньгахъ, сказала Люси, разгорячившись больше прежняго и съ глазами полными слезъ.