Но вся смѣтливость, сосредоточенная сила и научная опытность лондонской полиціи, вѣроятно, будутъ слишкомъ могущественны и въ концѣ концовъ одержатъ надъ нею верхъ. Она не надѣялась сохранить свою тайну и брилліанты до-тѣхъ-поръ, пока она сознаетъ себя побѣжденною. Притомъ она испытывала съ своей стороны смертельное желаніе выдать свою тайну -- желаніе доходившее почти до болѣзни. Изъ ея души очень скоро вырвалась бы тайна, имѣй она кого-нибудь, съ кѣмъ могла бы подѣлиться своимъ знаніемъ. А между тѣмъ, какъ она раздумывала о всемъ, ей самой приходилось сознаваться, что въ цѣломъ мірѣ у нея не было такого вѣрнаго, такого преданнаго друга, который могъ бы оправдать подобное довѣріе. Она заболѣла отъ тоски, но что и того хуже, мистрисъ Карбункль знала, что она больна. Между ними было признано, что такое дѣло, какъ дѣло объ ожерельѣ, до того ужасно, что хоть какую женщину уложило бы въ постель. Мистрисъ Карбункль на ту пору была такъ снисходительна, что допускала эту возможность. Но не могло ли и такъ случиться, что мистрисъ Карбункль заподозритъ, что ей не вполнѣ извѣстна эта тайна? Мистрисъ Карбункль не разъ уже имѣла случай подпустить два, три словечка, весьма непріятныхъ для Лиззи.
Таково было положеніе Лиззи, когда явился мистеръ Бёнфитъ съ настойчивымъ требованіемъ произвесть обыскъ во всѣхъ ящикахъ Лиззи и когда мистрисъ Карбункль, оградивъ свою собственность, выразила мнѣніе, что мистеру Бёнфиту дозволяется исполнить свои обязанности.
Глава XLIX.БЁНФИТЪ И ГЭДЖЕРЪ.
Лишь только эти слова сорвались съ языка мистрисъ Карбункль -- эти злобныя слова, выражавшія ея согласіе на предложеніе мистера Бёнфита произвесть обыскъ для отысканія брилліантовъ между имуществомъ лэди Юстэсъ, находившемся въ ея домѣ -- мужество совершенно покинуло Лиззи. А она дѣйствительно была очень мужественна; конечно, сила терпѣнія иногда совсѣмъ оставляла ее; конечно, сердце у нея часто замирало и она вся изнемогала, однако она неуклонно шла впередъ, и терпѣла, и молчала. Терпѣть и молчать въ ея положеніи, это уже означало великое мужество. Въ своемъ злополучіи она была совершенно одинока и не знала, какъ выбраться изъ этого бѣдственнаго положенія. Брилліанты тяжелымъ бременемъ лежали на ея душѣ, а между тѣмъ она все стояла на своемъ неуклонно. Теперь же, когда до ея слуха достигли слова мистрисъ Карбункль, она вдругъ почувствовала, что сила мужества ее покидаетъ. Потомъ какъ-будто въ горлѣ что-то сдавило, такъ что она не могла заговорить и она почувствовала, какъ будто сердце разорвалось. Она протянула руки и не въ силахъ была опять подобрать ихъ. Она вполнѣ сознавала, что своею слабостью сама себя обличаетъ, и успѣла еще услышать, какъ этотъ человѣкъ объяснялся, что обыскъ будетъ простою формальностью, только для того, чтобъ удовлетворить публику, что тутъ не произошло ошибки -- она это слышала, и за тѣмъ упала въ обморокъ. До-сихъ-поръ Барингтонъ Ирль давалъ точныя свѣдѣнія лэди Гленкорѣ. Лиззи прижала руки къ сердцу, открыла ротъ, чтобы перевесть дыханіе, и за тѣмъ упала въ обморокъ на диванъ. Пожалуй и то, что ей ничего лучшаго не оставалось дѣлать. Если обморокъ былъ притворный, то принятая мѣра выказывала большое искусство. Но обморокъ былъ не притворный. Сперва мистрисъ Карбункль, а за нею мистеръ Бёнфитъ бросились къ ней на помощь. Съ перваго взгляда никому въ голову не приходило, что обморокъ не настоящій.
-- Вся эта исторія слишкомъ тяжела для нея, сказала мистрисъ Карбункль сурово и въ тоже время позвонила, призывая слугъ на помощь.
-- Безъ всякаго сомнѣнія, сударыня, безъ всякаго сомнѣнія. Намъ часто случается видѣть такого рода вещи. Немножко свѣжаго воздуха, сударыня, да и еще попрошу водицы, настолько, сколько надо чтобъ окрестить ребенка. Это всегда бываетъ лучшее средства.
-- Еслибъ только вы сдѣлали одолженіе и держались въ сторонѣ, сказала мистрисъ Карбункль, укладывала Лиззи на диванъ.
-- Съ моимъ удовольствіемъ, сударыня, отвѣчалъ Бёнфитъ, отстороняясь къ стѣнѣ, но не выказывая ни малѣйшаго расположенія покинуть комнату.
-- Вамъ бы лучше уйти, продолжала мистрисъ Карбункль громко и очень сурово.
-- Ужъ позвольте лучше остаться и посмотрѣть, какъ она очнется. Повѣрьте, сударыня, я не сдѣлаю ей ни малѣйшаго вреда. Вѣдь бываетъ иной разъ, что онѣ падаютъ въ обморокъ отъ одного взгляда на этакихъ людей какъ мы; но мы должны все выносить. Немножко побольше воздуха, сударыня, да еще плеснуть на нее водицы хоть нѣсколько капель. Вѣдь капля для нихъ чувствительнѣе, чѣмъ цѣлымъ ведромъ окатить, и тогда онѣ тотчасъ приходятъ въ себя, какъ будто ни чемъ не бывало.
Бёнфитовъ совѣтъ, основанный на многолѣтней опытности, оправдался на дѣлѣ, и Лиззи мало по малу приходила въ себя и открыла глаза. Въ туже минуту она поднесла руку къ груди, чтобъ ощупать, тутъ ли ея ключъ. Она нашла его неприкосновеннымъ. Но прежде чѣмъ ея пальцы ощупали ключъ, въ ея головѣ блеснула мысль, что это движеніе повредило ей. Для мистрисъ Карбункль оно было потеряно, но не для мистера Бёнфита. Въ первую минуту ему не пришло въ голову, что брилліанты находятся въ ея шкатулкѣ, но онъ былъ почти увѣренъ, что тутъ что-нибудь да есть -- вѣроятно, у нея спрятанъ какой-нибудь документъ, который, если откроется, послужитъ указаніемъ настоящихъ слѣдовъ, гдѣ отыскивать брилліанты. А все же онъ не могъ силою произвесть обыскъ.
-- Вы скоро изволите оправиться, ваше сіятельство, сказалъ онъ съ любезностью.
Лиззи старалась улыбнуться, выражая согласіе на его предположеніе.
-- Какъ я уже докладывалъ старой лэди...
-- Кому это, сэръ, вы докладывали? запротестовала мистрисъ Карбункль съ яростью, приподнимаясь: -- какой старой лэди?
-- Какъ я осмѣливался уже объяснять, подобные припадки часто случаются въ нашихъ дѣлахъ. Воры, сударыня -- то-есть настоящіе воры -- ничуть не безпокоятся при васъ и женщины въ этомъ случаѣ еще крѣпче чѣмъ мущины; ну, а когда приходится намъ имѣть дѣло съ знатными дамами, тогда онѣ часто падаютъ въ обморокъ, какъ и теперь случилось. Бывало и такъ, что онѣ при одномъ взглядѣ падали въ обморокъ.
-- Какъ вы думаете, сэръ, не лучше ли вамъ теперь оставить насъ? спросила мистрисъ Карбункль.
-- Разумѣется лучше, поддержала Лиззи: -- я теперь неспособна ни на какія дѣла.
-- Мы ни на минуточку не станемъ васъ тревожить, ваше сіятельство, сказалъ Бёнфитъ:-- еслибы только вамъ угодно было выдать намъ ваши ключи. Ваша прислуга будетъ сопровождать насъ и мы пальцемъ ни до чего не коснемся.
Но Лиззи, несмотря на крайнюю слабость, всегда сопровождающую истинный обморокъ, ни за что не хотѣла выдавать ключи. Въ ея головѣ промелькнулъ уже предлогъ для этого. Но въ первую минуту она не рѣшалась.
-- Я не смѣю этого требовать, лэди Юстэсъ, сказалъ мистеръ Бёнфитъ: -- но если вы позволите мнѣ сдѣлать замѣчаніе, то я думаю, что это послужитъ на пользу вашего сіятельства.
-- Я не могу ни на что рѣшится, не посовѣтовавшись съ моимъ двоюроднымъ братомъ мистеромъ Грейстокомъ, сказала Лиззи, крѣпко ухватившись за эту мысль.
Сыщикъ убѣждалъ ее всевозможными резонами, чтобъ она выдала ему ключи, увѣряя, что это не сдѣлаетъ ей ни малѣйшаго вреда и что ея отказъ возбудитъ безконечный рядъ подозрѣній. Но Лиззи придумала себѣ оправданіе и крѣпко уперлась на-своемъ. Она всегда совѣтовалась съ братомъ и всегда дѣйствовала только по его наставленію. Она ничего не будетъ дѣлать, пока онъ самъ не скажетъ ей. Если мистеръ Бёнфитъ повидается съ мистеромъ Грейстокомъ и если мистеръ Грейстокъ самъ придетъ посовѣтовать ей покориться, то она покорится. Несмотря на болѣзненную слабость, упорство ея было непреклонно и мистеръ Бёнфитъ принужденъ былъ уйти изъ дома, даже не прикоснувшись пальцемъ къ ключу, хотя и чувствовалъ, что лэди Юстэсъ непремѣнно скрываетъ его при собственной особѣ.
На возвратномъ пути въ свою квартиру въ полицейскомъ управленіи Бёнфитъ чувствовалъ себя удовлетвореннымъ своимъ утреннимъ трудомъ. Онъ не ожидалъ, чтобъ нашлось что-нибудь у лэди Юстэсъ, а когда она упала въ обморокъ, онъ потерялъ надежду, чтобъ его допустили произвесть обыскъ. Но теперь онъ былъ увѣренъ, что во всякомъ случаѣ ея сіятельство скрываетъ какое-то преступное сознаніе. Бёнфитъ принадлежалъ къ числу тѣхъ, которые съ самаго начала были увѣрены, что желѣзный сундучокъ былъ пустъ въ то время, какъ его унесли изъ гостинницы. "Камни такіе цѣнные непремѣнно окажутся такъ или иначе", таковъ былъ твердый выводъ Бёнфита. Быть можетъ, и невѣроятно было, чтобъ полиція уже нашла эти брилліанты, но когда они попадаются въ руки обыкновеннымъ ворамъ, то не могутъ переходить изъ рукъ въ руки, не оставляя по себѣ слѣда. По его мнѣнію, сундучокъ былъ открытъ и дверь вырѣзана съ согласія и съ содѣйствіемъ лорда Джорджа де-Брюса Карутерса и съ помощью какого-нибудь очень искуснаго вора. Ничего нельзя было добиться отъ высокаго лакея и онъ былъ выпущенъ на свободу, хотя извѣстно было, что онъ находится въ сношеніяхъ съ дурными товарищами. Высокій лакей сталъ теперь кричать, требуя вознагражденія за нанесенное ему оскорбленіе. Многіе полагали, что высокій лакей замѣшанъ въ этомъ дѣлѣ, то-есть многіе изъ опытныхъ дѣятелей полицейской силы. Бёнфитъ думалъ иначе: Бёнфитъ былъ увѣренъ, что брилліанты находились теперь въ рукахъ или лорда Джорджа, или Гартера и Бенджамина, что они были переданы лорду Джорджу для того, чтобы снасти ихъ отъ господъ Кэмпердауновъ и судебнаго преслѣдованія, и что лордъ Джорджъ и лэди Юстэсъ бюли въ любовныхъ отношеніяхъ. Поведеніе этой лэди при послѣднемъ ихъ свиданіи, ея обморокъ и что она прежде всего хватилась ключа -- все это утверждало Бёнфита въ его мнѣніи. Но къ несчастью Бёнфита, онъ почти одинъ держался этого мнѣнія. Въ полиціи было нѣсколько человѣкъ -- сыщики, пользовавшіеся громкою славою -- которые признавали, что въ этомъ дѣлѣ непремѣнно участвовали двое изъ опытнѣйшихъ и хорошо извѣстныхъ воровъ. Что нѣкто мистеръ Смайлеръ, къ которому вся лондонская полиція питала чувство близкое къ благоговѣнію, и самый малорослый изъ взрослыхъ воровъ, Билли Канъ -- самый малорослый, но въ тоже время самый ловкій -- оба были какъ-нибудь тутъ замѣшаны, въ этомъ не сомнѣвались нѣкоторые люди, всегда готовые подозрѣвать, пока подозрѣніе не сдѣлается достовѣрностью. Путешественникъ, оставившій шотландскій поѣздъ въ Думфрисѣ, былъ очень маленькаго роста, и это былъ также извѣстный фактъ, что мистеръ Смайлеръ выѣхалъ изъ Лондона съ поѣздомъ отъ станціи на Юстонскомъ сквэрѣ наканунѣ того дня, когда Лиззи съ своимъ обществомъ пріѣхала въ Карлейль. Если это такъ, если мистеръ Смайлеръ и Билли Канъ оба дѣйствовали въ гостинницѣ, то едвали можно допустить предположеніе, что воровство было замышлено лордомъ Джорджемъ; такъ разсуждали противники теоріи Бёнфита. Согласно съ его теоріею, единственная вещь, въ которой нуждались злоумышленники, состояла въ томъ, какъ бы передать брилліанты отъ лэди Юстэсъ лорду Джорджу такимъ способомъ, чтобъ избѣжать подозрѣнія на счетъ передачи. Это можно было сдѣлать безъ особенныхъ хлопотъ: оставить сундучокъ пустымъ и ключъ въ немъ. Дверь въ спальню была вырѣзана искусными людьми въ своемъ ремеслѣ и сундучокъ былъ взломанъ посредствомъ инструментовъ, которыми могли запастись только искусные воры по ремеслу. Какая же вѣроятность въ томъ, чтобъ лордъ Джорджъ рѣшился компрометировать себя связью съ такими господами и подвергать себя убыточной платѣ за ихъ услуги, когда онъ могъ, -- согласно теоріи Бёнфита, добыть брилліанты безъ всякихъ хлопотъ, опасностей и убытковъ? Молодой сыщикъ, чрезвычайно ловкій -- почти чрезчуръ ловкій и конечно ужъ слишкомъ