-- Я и не думалъ, чтобъ она согласилась.
-- И я не думалъ. Но вотъ я вамъ что доложу, майоръ, она все знаетъ.
-- Вы думаете?
-- Навѣрно знаетъ, сэръ. Кромѣ того, она непремѣнно гдѣ-нибудь въ домѣ держитъ подъ замкомъ нѣчто, что вполнѣ могло бы разъяснить всю эту важную тайну, еслибъ только мы могли добиться отъ нея этого. Господинъ майоръ...
-- Ну что же дальше, Бёнфитъ?
-- Я никакъ не буду спорить, что она пожалуй сама держитъ эти брилліанты подъ замкомъ или, можетъ быть, носитъ ихъ при себѣ.
-- Я и самъ не увѣренъ, чтобъ она не сдѣлала этого.
-- Воровство въ Карлейлѣ не было воровствомъ, продолжалъ Бёнфитъ: -- по самымъ ловкимъ мошенничествомъ, какое мнѣ приходилось встрѣчать. По моему мнѣнію, это мошенническая сдѣлка между ея сіятельствомъ и его сіятельствомъ, и кто-нибудь изъ нихъ, или онъ, или она, хранитъ брилліанты при себѣ до-тѣхъ-поръ, пока настанетъ удобная минута, когда можно продать ихъ съ полной безопасностью.
Глава L.ВЪ ГЕРТФОРДСКОЙ УЛИЦѢ.
За все это время Лучинда Ронокъ считалась невѣстою сэр-Грифина Тьюита и женихъ бывалъ въ Гертфордской улицѣ. Мистрисъ Карбункль хлопотала по прежнему, чтобъ свадьба состоялась именно въ назначенный день, и хотя ссоры постоянно повторялись, однако ничего особеннаго не происходило, что могло бы заставить ее отчаяваться. Сэр-Грифинъ произносилъ какую-нибудь оскорбительную рѣчь; Лучинда говорила, что не желаетъ болѣе видѣть его когда-либо, и тогда баронетъ, обыкновенно подъ руководствомъ лорда Джорджа, оправдывался подъ какимъ-нибудь трусливымъ предлогомъ. Мистрисъ Карбункль -- по правдѣ сказать, не красна была ея жизнь за это время -- держала себя при подобныхъ случаяхъ съ удивительнымъ терпѣніемъ, а иногда съ удивительнымъ мужествомъ. Лиззи, которая при настоящихъ обстоятельствахъ не могла выносить мысли потерять помощь и послѣднихъ друзей, была кротка, любезна и даже привѣтлива къ медвѣдю. Самъ медвѣдь, казалось, желалъ этой свадьбы, хотя часто дѣлалъ такія оскорбленія, при которыхъ невѣроятною становилась возможность свадьбы. Но извѣстно, что для сэр-Грифина добыча, ускользавшая изъ рукъ, всегда становилась желанною. Онъ разсказывалъ о своей страстной любви мистрисъ Карбункль и Лиззи -- а какъ только дѣла его улаживались съ Лучиндой, онъ немедленно оскорблялъ ихъ и показывалъ пренебреженіе Лучиндѣ. Однако самой Лучиндѣ онъ рѣдко осмѣливался говорить такія слова, которыми онъ ежедневно угощалъ другихъ дамъ. Какую идею онъ могъ имѣть о своей будущей семейной жизни, развѣ можетъ понять читатель, и можетъ довольно ясно выразить это писатель? Онъ зналъ, что Лучинда презираетъ и ненавидитъ его. Въ глубинѣ сердца онъ боялся ее. Онъ не имѣлъ понятія о другомъ удовольствіи отъ ея общества, кромѣ удовлетвореннаго чувства тщеславія, что вотъ онъ женится на красавицѣ. Покажи она малѣйшую нѣжность къ нему, малѣйшую боязнь, что она можетъ лишиться его, малѣйшее чувство, что она въ немъ получаетъ цѣнный призъ, такъ онъ безъ малѣйшаго угрызенія совѣсти бросилъ бы ее и насмѣялся бы надъ нею. Но она пренебрегала имъ и отказывала ему, и онъ трусилъ и добивался.
-- Да;-- вы ненавидите меня и охотно бы отвязались отъ меня; но вы дали мнѣ слово быть моею женою и никакъ уже не можете увернуться отъ меня.
Сэр-Грифинъ, собственно говоря, не произносилъ такихъ словъ, но проводилъ ихъ въ дѣйствіяхъ своихъ. Лучинда выносила его присутствіе -- сидя подальше отъ него, молчаливая, высокомѣрная, но всегда прекрасная. Всѣ говорили, что она съ каждымъ днемъ хорошѣетъ, и она дѣйствительно хорошѣла, не смотря на свою тоску. Бываютъ такія лица, которыя выдерживаютъ всякое душевное состояніе, не увядая и не дурнѣя. Она не проливала слезъ, не худѣла и не блѣднѣла. Пріятной дѣвственной нѣжности, робкой женственной слабости, смѣющихся глазъ или надувшихся губъ отъ нее нечего было ожидать. Сэр-Грифинъ въ первые дни знакомства съ нею находилъ, что ея красота подходила къ ея характеру -- а теперь она становилась еще прекраснѣе. Онъ вѣроятно воображалъ, что любитъ ее, и во всякомъ случаѣ рѣшился жениться на ней.
Нѣсколько уже разъ онъ выражалъ свое негодованіе по поводу пропавшихъ брилліантовъ. Онъ говорилъ мистрисъ Карбункль, что ея жилица, лэди Юстэсъ, находится въ подозрѣніи у полиціи и что хорошо было бы лэди Юстэсъ убираться вонъ или выпроводить бы ее изъ дома. Но мистрисъ Карбункль не имѣла желанія выпроваживать лэди Юстэсъ изъ своего дома, да и лордъ Джорджъ де-Брюсъ Карутерсъ совсѣмъ не желалъ того. По внушенію мистрисъ Карбункль, лордъ Джорджъ нѣсколько разъ подрѣзывалъ сэр-Грифина, и когда онъ опять принимался за свое, его подрѣзывали еще съ большею грубостью. Сэръ-Грифинъ пожаловалъ въ Гертфортскую улицу въ тотъ день когда тамъ былъ Бёнфитъ, нѣсколько часовъ послѣ его ухода, когда Лиззи еще лежала на постелѣ наверху, совершенно подавленная сознаніемъ страшной опасности, грозившей ей. Ему сказали о посѣщеніи Бёнфита, и онъ опять выразилъ мнѣніе, что продолжительное пребываніе лэди Юстэсъ подъ кровомъ этого дома есть истинное несчастье.
-- Неужели вы хотѣли бы выгнать ее потому только, что у нея украли ожерелье? спросила мистрисъ Карбункль.
-- Въ свѣтѣ разсказываютъ про то престранныя исторіи, сказалъ сэръ-Грифинъ.
-- Да, это вѣрно, сэръ-Грифинъ, продолжала мистрисъ Карбункль:-- въ свѣтѣ разсказываются такія нелѣпости, что я едва могу понять, какъ это позволяется разсказывать такія нелѣпости. Я слышала, что полиція подозрѣваетъ лорда Джорджа въ кражѣ брилліантовъ.
-- Ну это нелѣпо.
-- Разумѣется, сэр-Грифинъ, нелѣпо. Такъ же нелѣпо и другое. Неужели же вы подозрѣваете, что лэди Юстэсъ сама украла у себя брилліанты?
-- Я не вижу пользы держать ее у себя. При моемъ настоящемъ положеніи, я имѣю право воспротивиться этому.
-- Въ какомъ это вы положеніи, сэр-Грифинъ? спросила Лучинда.
-- Ну да, само собою разумѣется. Если вы будете моею женою, то долженъ же я подумать немножко, съ какими людьми вы живете.
-- Вы были радехоньки жить у лэди Юстэсъ въ Портрэ, замѣтила Лучинда.
-- Я ѣздилъ туда только за тѣмъ, чтобы слѣдовать за вами, сказалъ сэр-Грифинъ любезно.
-- А я желала отъ всего сердца, чтобы вы убирались подальше, сказала Лучинда.
Въ эту минуту показался лордъ Джорджъ и мисъ Ронокъ продолжала говорить въ томъ же тонѣ съ намѣреніемъ показать лорду Джорджу, каково ведетъ себя медвѣдь.
-- Сэр-Грифинъ говоритъ, что тетушка должна выгнать лэди Юстэсъ вонъ изъ своего дома.
-- Ну не совсѣмъ такъ, сказалъ сэр-Грифинъ, дѣлая попытку засмѣяться.
-- Совершенно такъ, возразила Лучинда:-- не думаю, чтобъ онъ подозрѣвалъ бѣдную лэди Юстэсъ, но онъ думаетъ, что другъ моей тетушки долженъ быть выше подозрѣнія, какъ жена Цезаря.
-- Вотъ что, Тьюитъ, сказалъ лордъ Джорджъ: -- еслибъ вы больше заботились о своихъ собственныхъ дѣлахъ, такъ это было бы гораздо лучше для всѣхъ насъ. Я удивляюсь, что мистрисъ Карбункль не вытолкала васъ изъ своего дома за подобное предложеніе. Будь это мой домъ, я такъ бы и сдѣлалъ.
-- Полагаю, что я могу сказать мистрисъ Карбункль, что мнѣ нравится. Мисъ Ронокъ будетъ не вашею женой.
-- А по моему мнѣнію мисъ Ронокъ еще ничья жена, по-крайней-мѣрѣ до настоящей минуты ничья, сказала Лучинда.
Послѣ этихъ словъ сэр-Грифинъ ушелъ, пробормотавъ что-то себѣ подъ носъ, можетъ быть послѣднее прощанье съ нею.
Вслѣдъ за этимъ вошла Лиззи медленными, беззвучными шагами, точно призракъ съ блѣднымъ лицомъ, распущенными волосами и такимъ утомленнымъ, болѣзненнымъ видомъ, который теперь сдѣлался ей почти привыченъ. Она привѣтствовала лорда Джорджа слабою улыбкой и прижалась къ уголку дивана. Она спросила, слышалъ ли онъ исторію о предполагаемомъ обыскѣ, и затѣмъ попросила своего друга мистрисъ Карбункль описать всю сцену.
-- Если это не прекратится, то всѣ эти тревоги замучатъ меня до смерти, сказала Лиззи.
-- Они и со мною обошлись не лучше того, замѣтилъ лордъ Джорджъ.
-- Но подумайте только, лордъ Джорджъ, какова ваша сила и какая моя слабость.
-- По чести, я не совсѣмъ съ этимъ согласенъ! воскликнулъ онъ:-- въ этомъ дѣлѣ ваша слабость гораздо крѣпче моей силы. Никогда въ жизни я не выносилъ такихъ оскорбленій! Тогда это была забавная штука, когда, уѣзжая но желѣзной дороги изъ Карлейля, мы толковали о подозрѣніяхъ какого-то господчика изъ провинціальной полиціи, но теперь это уже не шутка. Ко мнѣ тоже являлись люди и почти требовали, чтобъ я допустилъ ихъ произвесть обыскъ въ своихъ вещахъ.
-- А отъ меня они совсѣмъ-таки требовали этого, сказала Лиззи жалобно.
-- Вы -- другое дѣло. Тутъ есть по-крайней-мѣрѣ какое-нибудь основаніе. Эти проклятые брилліанты вамъ принадлежатъ, или по-крайней-мѣрѣ они принадлежали вамъ. Вы, какъ извѣстно, послѣдняя особа, которая видѣла ихъ. Даже еслибъ они и теперь были у васъ, такъ вы скрываете только то, что называете своею собственностью.
Лиззи смотрѣла на него во всѣ глаза и слушала во всѣ уши.
-- Но я то тутъ при чемъ?
-- Да, тяжелая обида пала на васъ, сказала мистрисъ Карбункль.
-- Другое дѣло, еслибъ я укралъ ихъ.
-- Понятно, какъ это нелѣпо, сказала Лучинда.
-- Когда тотъ упрямый, провинціальный болванъ принялъ меня за ночного вора, это не много тревожило меня. Не думаю, чтобы я когда-нибудь безпокоился о томъ, что люди обо мнѣ думаютъ. Но по всему видно, что теперешніе молодцы подсылаются сюда главою столичной полиціи и всему міру извѣстно, что они посланы. Оттого только, что я былъ настолько внимателенъ къ вамъ женщинамъ, что позаботился о васъ при переѣздѣ въ Лондонъ, и оттого еще, что одна изъ васъ по непростительной безпечности потеряла свои брилліанты, я -- я сдѣлался предметомъ толковъ во всемъ Лондонѣ, какъ человѣкъ укравшій ихъ!
Все это было высказано безъ особенной вѣжливости къ присутствующимъ дамамъ. Лордъ Джорджъ не придерживался уже условій, принятыхъ въ обществѣ, и рыцарской вѣжливости, которая въ повседневной жизни сдѣлалась крайнею необходимостью. Онъ уклонился отъ условныхъ обычаевъ и перешелъ къ грубой правдивой рѣчи, подавленный бременемъ тяжелой обиды, которой онъ подвергался. И женщины поняли это и оцѣнили по достоинству, и имъ нравилась эта грубость болѣе чѣмъ что др