другой еще знаетъ теперь. Полиція, разумѣется, все откроетъ и тогда какія страшныя слова она услышитъ! Она почти не понимала, что значитъ ложная присяга; это звучало что-то наравнѣ съ поддѣлкою и кражей со взломомъ. Быть вызванной въ судъ, сидѣть на скамьѣ подсудимыхъ, а потомъ быть заключенной въ тюрьму на пять лѣтъ -- о, какой конецъ всѣмъ ея блистательнымъ успѣхамъ въ свѣтѣ! И какое же она сдѣлала преступленіе, чтобъ заслужить такое наказаніе? Когда всѣ сбѣжались къ ней въ спальню въ Карлейльской гостинницѣ, она просто со страха не сказала имъ, что ожерелье на ту пору лежало подъ ея подушкой.
Она старалась все это обдумать и составить себѣ понятіе о томъ, что могло быть истиной. Конечно, Пэшенсъ Крабстикъ вызнала ея тайну, но давно ли она ее узнала? И какимъ образомъ она могла открыть это? Лиззи почти была увѣрена, судя по нѣкоторымъ обстоятельствамъ, по нѣкоторымъ словамъ Пэшенсъ и по разнымъ признакамъ, ею замѣченнымъ, что Пэшенсъ никакъ не подозрѣвала даже, чтобъ ожерелье ѣхало вмѣстѣ съ ними изъ Карлейля въ Лондонъ. Разумѣется, появленіе Бёнфита съ женщиной для обыска подало ей первую мысль объ этомъ дѣлѣ; но Бёнфитъ съ женщиной приходили въ это же самое утро. Корсаръ зналъ настоящіе факты, и никто кромѣ корсара. Что корсаръ былъ настоящимъ корсаромъ -- это подтверждаютъ подозрѣнія полиціи. Она сама предлагала свое ожерелье, корсару, но когда она предлагала, тогда онъ отказывался взять его. Она понимала, что онъ предвидѣлъ опасность принять брилліанты изъ ея рукъ, но въ то же время желалъ ихъ имѣть. И не могъ ли онъ подумать также о томъ, что укравъ у нея брилліанты, онъ избавитъ ее тѣмъ отъ тягости хранить ихъ? Она не чувствовала негодованія противъ такого поступка корсара, когда взвѣшивала доводы за и противъ того, чтобы онъ взялъ ихъ такимъ образомъ. Корсаръ долженъ быть корсаромъ. Приди онъ къ ней, сознайся въ своемъ подвигѣ, и она готова была бы еще больше его любить, восхищаясь его искуствомъ и отвагой. И въ-самомъ-дѣлѣ сколько ума, сколько мужества оказалъ онъ. Разумѣется онъ зналъ, что всѣ три дамы поѣдутъ въ театръ, но въ какое же короткое время онъ съумѣлъ отдѣлаться отъ другихъ женщинъ и воспользоваться услугами Пэшенсъ Крабстикъ.
Однако, какъ же теперь ей слѣдуетъ вести себя, когда полиція явится на другой день -- полиція и всѣ эти народы, которые толпою повалятъ въ домъ? Какъ она должна принять Фрэнка? Какими глазами она будетъ смотрѣть, когда при ней заговорятъ о стеченіи обстоятельствъ этого сугубаго воровства? Какъ она должна держать себя, когда ее опять призовутъ въ судъ и заставятъ подъ присягой показать какія пропали вещи изъ ея имущества! Должна ли она опять дать ложную присягу, когда разные уже люди знаютъ, что ея присяга ложная? Весь свѣтъ теперь подозрѣваетъ ее. Всему свѣту скоро будетъ извѣстна суть дѣла. Развѣ не можетъ случиться, что въ эту минуту ея брилліанты находятся въ рукахъ Кэмпердауна и что предъ ея глазами выставятъ ихъ, какъ только вторичная ложная присяга будетъ уликой противъ нея? А между тѣмъ какимъ же образомъ высказать истину? И что подумаетъ о ней корсаръ -- корсаръ, которому все уже извѣстно? За-ночь она обдумала вопросы и приняла одно рѣшительное намѣреніе: ни за что ее не заманятъ опять въ судъ. Судьи и всѣ эти народы могутъ приходить къ ней, но она ни за что на свѣтѣ не явится предъ ними. Когда настало утро, она объявила, что совсѣмъ больна и не можетъ встать съ постели. Полицейскіе, какъ она узнала, были въ домѣ съ самаго ранняго утра. Около девяти часовъ мистрисъ Карбункль и Лучинда пришли къ ней наверхъ. Тревога и суматоха въ домѣ подняли ихъ рано съ постели, но Лиззи не хотѣла и пошевелиться. Если это такъ необходимо, сказала она, то эти люди могутъ прійти къ ней въ комнату. Все случившееся наканунѣ до такой степени потрясло ее, что она не могла встать съ постели. Она сослалась на Лучинду, которая видѣла, въ какомъ она была положеніи. Она такъ перепугалась, эти воровства такъ потрясли ея нервы, что она чувствуетъ, какъ будто сердце ея готово разорваться. Если съ нея надо снять показаніе, такъ она можетъ это сдѣлать и въ постели. Разумѣется, судья пришелъ къ ней въ комнату и показаніе было записано. Изъ шкатулки вынуто сорокъ-три фунта, а изъ уборнаго столика нѣкоторыя драгоцѣнныя вещи, которыя она описала въ подробности. Кромѣ этихъ вещей ничего не пропало, насколько она могла сообразить. Такъ она отвѣчала на вопросъ судьи, спрашивавшаго, какъ ей показалось, суровымъ голосомъ и смотрѣвшаго пытливыми глазами. И такъ она во второй разъ произнесла ложную присягу. Но по-крайней-мѣрѣ одно было выиграно: лордъ Джорджъ-де-Брюсъ Карутерсъ не смотрѣлъ на нее въ то время, какъ она присягала.
Большую часть этого дня лордъ Джорджъ провелъ въ домѣ,но не просилъ позволенія войти въ спальню Лиззи; не заявляла и она желанія видѣть его. Фрэнкъ Грейстонъ зашелъ въ то-же утро, только довольно уже поздно, и прямо пошелъ наверхъ къ кузинѣ. Какъ только она увидала его, руки ея протянулись къ нему и она залилась слезами.
-- Бѣдное дитя! сказалъ онъ:-- но что же это все значитъ?
-- Не знаю. Кажется, они хотятъ убить меня. Они убьютъ меня. Какъ можно все это вытерпѣть. Воры были здѣсь прошлую ночь, судьи и полицейскіе цѣлый день провозились здѣсь!
Тутъ съ нею сдѣлался сильный истерическій припадокъ, настоящій, не притворный. Подумайте только, читатель, сколько бѣдная женщина должна была вытерпѣть!
Фрэнкъ, не имѣя въ головѣ и тѣни подозрѣнія противъ кузины и твердо вѣрившій, что она была жертвою изъ-за цѣнности брилліантовъ, и построившій собственную теорію на счетъ воровства въ Карлейлѣ, съ обстоятельствами котораго трудно было согласовать обстоятельства новаго воровства -- Фрэнкъ былъ очень нѣженъ къ своей кузинѣ и болѣе часа оставался съ нею.
-- О! Фрэнкъ, что мнѣ теперь дѣлать?
-- На вашемъ мѣстѣ я уѣхалъ бы изъ Лондона.
-- Да -- разумѣется. Я уѣду. О да, я уѣду!
-- Еслибъ вы не боялись холодовъ Шотландіи...
-- Я ничего не боюсь -- ничего кромѣ того, что полицейскіе могутъ прихсдить ко мнѣ. О!
Тутъ она содрогнулась и опять впала въ истерическій припадокъ. Она не притворно играла свою роль. Припоминая судей, сыщиковъ и полицейскихъ въ ихъ мундирахъ и соображая, что вѣроятно ей придется много видѣть еще прежде чѣмъ игра будетъ покончена, она чувствовала, что мысли ея путались, и невыносимо становилось для нея это положеніе.
-- Тамъ вашъ сынъ, тамъ вашъ домъ. Поѣзжайте и оставайтесь тамъ, пока кончится вся эта суматоха, продолжалъ уговаривать Фрэнкъ.
Она обѣщалась уѣхать въ Шотландію, какъ только ея здоровье поправится.
А за это время юстэсовскіе брилліанты были заперты въ несгараемый сундукъ, задѣланный въ стѣнѣ небольшого погреба подъ магазиномъ господъ Гартера и Бенджамина въ переулкѣ Минто, что въ Сити. Господа Гартеръ и Бенджаминъ всегда запасались двумя мѣстами для торговли. Ихъ большой магазинъ находился въ Западной части Лондона, но у нихъ былъ и другой въ Сити.
Лѣтописецъ сейчасъ же отмѣчаетъ этотъ фактъ, потому что не хочетъ имѣть тайнъ отъ своего читателя.
Глава LIII.ЛИЗЗИ НА ОДРѢ БОЛѢЗНИ.
Когда прошло три дня послѣ того, какъ совершено было воровство въ Гертфордской улицѣ, и во всемъ городѣ шли толки о случившихся событіяхъ тогда Лиззи не на шутку уже расхворалась. Она дала слово уѣхать въ Шотландію, покоряясь совѣту своего кузена Фрэнка, и въ минуту обѣщанія готова была немедленно перенестись въ Портрэ, еслибъ это было возможно, чтобъ только избавиться отъ визитовъ полиціи и власти законниковъ и судей; но когда надъ ея головою проносились часы и присутствіе духа снова возвратилось ей, тогда она вспомнила, что вѣдь и въ замкѣ Портрэ ей не избѣжать опасности, съ тою разницею, что заключившись въ его четырехъ стѣнахъ, она сама лишитъ себя вспомогательныхъ средствъ для осуществленія своихъ плановъ. Лордъ Джордъ въ Лондонѣ, Фрэнкъ Грейстокъ въ Лондонѣ и лордъ Фонъ въ Лондонѣ. Теперь болѣе нежели когда-нибудь ей необходимо найти мужа изъ числа этихъ трехъ, мужа, который оставался бы ея мужемъ, даже въ ту пору, когда всему міру откроется истина относительно карлейльской исторіи. Да и что же это въ-самомъ-дѣлѣ, вѣдь она ничего не украла. Такъ она старалась утѣшать себя, повторяя себѣ это неоднократно. Вѣдь она ничего не украла и все еще надѣялась, что если найдется сильная рука, на которую можно ей опереться, такъ можетъ быть удастся ей избѣжать наказанія за ложныя присяги, которыя она произносила. Мужъ увезетъ ее за-границу и вся эта исторія мало-по-малу забудется. Еслибъ ей удалось выйти за лорда Джорджа, разумѣется, онъ тотчасъ увезетъ ее за-границу и не предстоитъ никакой необходимости спѣшить возвращеніемъ. Они будутъ скитаться по островамъ подъ дивнымъ южнымъ небомъ, и мечты ея юности наконецъ осуществятся. Ея доходы съ помѣстья все же останутся ея собственностью. Никто не осмѣлится пальцемъ дотронуться до нихъ. Такъ по-крайней-мѣрѣ она думала, хотя и нѣсколько озабоченная недостаткомъ увѣренности въ этомъ отношеніи. Если она немедленно уѣдетъ въ Шотландію, то ей надо сейчасъ же и совершенно отказаться отъ веденія этого дѣла. Пускай бы Фрэнкъ далъ ей слово жениться на ней чрезъ три, четыре мѣсяца или даже чрезъ полгода; въ такомъ случаѣ она немедленно уѣхала бы въ Шотландію. Къ Фрэнку она питала болѣе довѣрія, чѣмъ даже къ лорду Джорджу. Что касается любви -- такъ она иной разъ сама себя увѣряла, что она страстно влюблена; но пока сама еще не могла рѣшить въ кого именно. Лордъ Джорджъ безъ всякаго сомнѣнія лучшій представитель того совершенства-корсара, какимъ рисовался онъ въ ея мечтахъ; но относительно практической жизни она любила кузена Фрэнка даже болѣе чѣмъ кого-либо изъ смертныхъ. Но по правдѣ сказать, въ настоящемъ своемъ положеніи и но собственному ея сознанію, она едвали имѣла право выбирать. Лордъ Фрнъ далъ слово на ней жениться, и на него, какъ на мужа, она все еще имѣла свои права, какъ ей казалось по ея понятіямъ. До настоящей минуты она ни въ чемъ еще не была уличена, что могло бы оправдать нарушеніе даннаго имъ слова.