Очень могло случится, что вотъ тутъ-то именно онъ сообщилъ бы о своей помолвкѣ съ Люси и о рѣшимости исполнить данное обѣщаніе, но на ту пору вошла мистрисъ Карбункль. Фрэнкъ засидѣлся больше часа въ спальнѣ кузины, а такъ какъ Лиззи все еще считалась больною и подъ надзоромъ, такъ сказать, мистрисъ Карбункль, то очень естественно было, что хозяйка заявила свои права.
-- Вы знаете, душечка моя, что вамъ вредно утомляться. А еще сегодня же обѣщалъ прійти къ вамъ мистеръ Эмиліусъ.
-- Мистеръ Эмиліусъ? воскликнулъ Грейстокъ.
-- Да -- священнослужитель. Развѣ вы не помните его въ Портрэ? Брюнетъ съ прищуренными глазами. Вы еще всегда, злой насмѣшникъ, увѣряли, что онъ прежде жидёнкомъ бѣгалъ по улицамъ.
Лиззи, говоря о своемъ духовномъ руководителѣ, видимо не желала оказывать ему большого благоговѣнія.
-- Напротивъ, я очень хорошо его помню; онъ бросалъ изподтишка нѣжные взоры на мисъ Мэкнёльти и ужасно много пилъ вина за обѣдомъ.
-- Бѣдная Мэкнёльти! Я ни одному слову не вѣрю на счетъ вина; ну а что касается Мэкнёльти, я не могу понять, почему бы и ей не быть обращенной на путь истины, какъ и всякой другой. Онъ приходитъ почитать мнѣ. Надѣюсь, что вы ничего не имѣете противъ этого?
-- Ничего рѣшительно -- если только вамъ это нравится.
-- Ахъ! Фрэнкъ, иногда приходятъ въ голову торжественныя мысли, особенно если заболѣешь.
-- О, конечно! Здоровому или больному, все-равно, приходятъ иногда въ голову торжественныя мысли -- даже привидѣнія какъ-будто являются. А что, мистеръ Эмиліусъ довольно ли свѣдущъ, чтобъ произносить заклинанія противъ нихъ?
-- Онъ священнослужитель, мистеръ Грейстокъ, произнесла мистрисъ Карбункль съ укоризною.
-- Такъ говорятъ. Я не присутствовалъ при его посвященіи, но надѣюсь, что это происходило въ законномъ порядкѣ. Какъ подумаешь, сколько вреда можетъ надѣлать епископъ, такъ по неволѣ пожелаешь, чтобъ нашли способъ избирать самыхъ надежныхъ епископовъ.
-- Но вы ничего не знаете противъ мистера Эмиліуса? спросила Лиззи.
-- Ничего, кромѣ его наружности, голоса и обращенія, кромѣ развѣ еще того, что онъ говоритъ популярныя проповѣди, пьетъ много вина и дѣлаетъ сладкіе глазки мисъ Мэкнёльти. Мистрисъ Карбункль, совѣтую вамъ спрятать подъ замокъ серебряныя ложки, если только воры оставили вамъ хоть одну. Вы желали узнать о судьбѣ вашихъ брилліантовъ, Лиззи. Можетъ быть, они обогатятъ протестантскую церковь въ родной сторонѣ мистера Эмиліуса.
Въ этотъ день приходилъ мистеръ Эмиліусъ и почиталъ для лэди Юстэсъ. Священнослужитель имѣетъ такую же привилегію входить въ спальню больныхъ дамъ, какъ и докторъ или кузенъ. Тутъ опять понадобился свѣженькій чепчикъ и носовой платочекъ съ кружевами, но для этого случая прибавилась еще шаль для прикрытія плечиковъ Лиззи. Мистеръ Эмиліусъ прежде всего прочелъ молитву, стоя на колѣняхъ у постели больной, потомъ прочелъ главу изъ Библіи, и закончилъ первой половиной четвертой пѣсни "Чайльдъ-Гарольда", которую прочиталъ до того превосходно, что Лиззи почувствовала на ту минуту, что во всякомъ случаѣ поэзія -- жизнь, а жизнь -- поэзія.
Глава LIV."ПОЛАГАЮ, ЧТО Я МОГУ ЗАМОЛВИТЬ СЛОВЕЧКО."
Вторая кража, которой подверглась Лиззи Юстэсъ, отнюдь не ослабила интереса, связаннаго съ ея именемъ и отношеніями въ великосвѣтскомъ кругу. Настала пора собираться членамъ парламента и общество въ Мачингскомъ пріоратѣ -- общество лэди Гленкоры Пализеръ въ деревнѣ -- въ нѣкоторой степени рушилось. Всѣ эти господа, находящіеся на службѣ королевскаго правительства, по необходимости должны были ѣхать въ Лондонъ, а проживавшіе съ своими женами въ Мачингѣ забрали съ собою и женъ своихъ. Мистеръ и мистрисъ Бонтинъ распростились съ своими вакаціями. Самъ мистеръ Пализеръ, конечно, уже находился на своемъ постѣ, и всѣ государственные секретари съ своими помощниками находились уже на полѣ битвы. Въ день 13 февраля мистеръ Пализеръ представилъ парламенту свой первый важный отчетъ по вопросу о пятифартинговомъ пенни, при чемъ давалъ слово употребить всѣ усилія, чтобъ внести эту мѣру въ парламентъ въ настоящую сессію. Представители Сити, находившіеся въ палатѣ на эту пору, и всѣ директоры англійскаго банка въ галереѣ, и каждый Барингъ, и каждый Ротшильдъ, если тутъ были Баринги и Ротшильды, не достигшіе еще права засѣдать въ палатѣ, всѣ -- всѣ единодушно заявляли, что подобное дѣло слишкомъ громадно, чтобъ вынести его одному члену на своихъ плечахъ или въ одну сессію. Иные говорили, что подобная мѣра никогда не достигнетъ цѣли, потому что недоконченная работа одной сессіи не убавитъ трудовъ слѣдующей сессіи; надо будетъ начинать сызнова, изъ чего слѣдуетъ -- такъ утверждали эти члены, лишенные надежды -- что пенни въ пять фартинговъ, пенни изъ сотни которыхъ должны выйти десять шилинговъ, благодатный пенни, по милости котораго вся будущая денежная численность будетъ легка для самаго тупоумнаго великобританца -- словомъ, что такой пенни никогда не привьется въ странѣ. Другіе же господа, болѣе богатые надеждами, завѣряли, что, напротивъ, мало-по-малу эта счетность до того запечатлѣется въ умахъ членовъ парламента, писателей передовыхъ статей и въ дѣятельной публикѣ вообще, что войдетъ въ число общедоступныхъ истинъ, которыя всѣми принимаются безъ всякихъ предварительныхъ преній. Напримѣръ, можно наконецъ допустить, что настанетъ пора, когда десятичная мѣра для всѣхъ будетъ желательна; слѣдовательно, не потребуется отъ весеннихъ засѣданій мѣсяца или двухъ для обсужденія предварительнаго вопроса. Но пока поры еще этой не наставало, всѣми дѣятелями въ Сити признавалось, что мистеръ Пализеръ слишкомъ горячится. Было и то вѣроятіе, какъ многіе говорили, что онъ можетъ убить себя работою, которая во всѣхъ отношеніяхъ -- кромѣ успѣха -- можетъ назваться геркулесовскою и что послѣ него ни одинъ финансистъ не дерзнетъ взяться за это дѣло. Лэди Гленкорѣ предлежала обязанность надсматривать, чтобъ ея Геркулесъ не убивалъ себя.
При такомъ положеніи дѣлъ лэди Гленкора разрывалась между Мачингомъ, гдѣ на ея рукахъ находился дядя ея мужа, герцогъ Омніумъ, и Лондономъ, куда ее призывали обязанности въ отношеніи мужа. Когда члены парламента стали собираться въ Лондонъ, она тоже туда отправилась, оставляя герцога на рукахъ полудюжины друзей, которые умѣли забавлять его; но она скоро возвратилась, зная, что ея долгое отсутствіе можетъ быть опасно. Герцогъ, хотя и старъ, однако былъ самъ себѣ господинъ; онъ очень любилъ общество мадамъ Гёслеръ, и ея любезность къ нему была предупредительна и безустанна; а тутъ-то именно предстояла опасность, и лэди Гленкора чувствовала, что на ней лежитъ отвѣтственность, чтобъ старый вельможа ничего такого не сдѣлалъ по стариковской слабости, что могло бы омрачить блескъ его прошлой жизни. Ну что изъ этого выйдетъ, если въ одинъ прекрасный день его свѣтлость очутится въ Парижѣ и вздумаетъ сдѣлать мадамъ Гёслеръ герцогинею въ посольской церкви? До-сихъ-поръ мадамъ Гёслеръ вела себя очень хорошо и вѣроятно будетъ продолжать точно также. Лэди Гленкора искренно любила мадамъ Гёслеръ. Но на ставкѣ были такіе важные интересы! Вотъ при такихъ-то обстоятельствахъ лэди Гленкора нашла нужнымъ часто кататься по дорогѣ между Мачингомъ и Лондономъ.
Но хотя лэди Гленкора была подъ бременемъ великихъ заботъ, однако она отнюдь не выпускала изъ виду участія къ юстэсовскимъ брилліантамъ, и когда дошло до ея свѣдѣнія, что сверхъ важнаго карлейльскаго воровства произошло еще и второе, и что это второе совершилось тогда, какъ вся лондонская полиція была поднята на ноги, гоняясь по слѣдамъ перваго воровства, тогда ея озабоченность еще усилилась; даже самъ герцогъ принялъ такъ близко къ сердцу этотъ вопросъ, что почти желалъ переѣхать въ Лондонъ, вѣроятно съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобъ лично видѣть лэди Юстэсъ; такъ по-крайней-мѣрѣ предполагали нѣжно за нимъ ухаживавшія дамы.
-- Но объ этомъ нечего и думать, душа моя, сказала лэди Гленкора мадамъ Гёслеръ, когда та передала ей въ первый разъ желаніе герцога.
-- Я такъ и сказала ему; эту поѣздку ему не вынести.
-- Разумѣется, она ему не подъ-силу; объ этомъ нечего и думать, повторила лэди Гленкора, и потомъ продолжала шепотомъ: -- Кто его знаетъ, можетъ быть ему пришла бы блажь жениться на ней, а не всякая женщина можетъ устоять противъ такого искушенія.
Мадамъ Гёслеръ улыбнулась и покачала головою, но ни слова не сказала на намекъ лэди Гленкоры.
Лэди Гленкора увѣряла дядю, что всѣ подробности будутъ ему извѣстны, что она каждый день станетъ писать, а новѣйшія новости будетъ посылать по телеграфу, если ему покажется, что почта медленно доставляетъ свѣдѣнія.
-- Ахъ, да! сказалъ герцогъ: -- я очень люблю телеграмы. А знаете ли, мнѣ сдается, что лордъ Джорджъ Карутерсъ непремѣнно замѣшанъ въ этомъ дѣлѣ. Какъ вы думаете, мадамъ Гёслеръ?
Давно уже всѣмъ стало понятно, что герцогъ пламенно желалъ, чтобъ одинъ изъ ему равныхъ оказался воромъ, потому что похищенная добыча самая аристократическая.
Относительно самой Лиззи, лэди Гленкора, по возвращеніи въ Лондонъ, вздумала произвесть переворотъ въ пользу нашей героини. До-сихъ-поръ вся либеральная партія признавала за несомнѣнный фактъ, что Лиззи непремѣнно принимала участіе въ кражѣ своихъ брилліантовъ. Духъ партій, составляющій отличительную черту характера государственныхъ людей Англіи, былъ причиною, что все правительство поддерживало лорда Фона; а лорда Фона можно было поддерживать только въ томъ предположеніи, что Лиззи Юстэсъ злоумышленная преступница. Но лэди Гленкора, хотя очень вѣрная въ государственной политикѣ, однако была способна имѣть свои собственныя мнѣнія, и увлекаясь нѣкоторыми порывами, желала, чтобъ и другіе члены ея партіи слѣдовали за нею. Вотъ и стала она выражать мнѣніе, что лэди Юстэсъ несчастная жертва, а вслѣдъ за нею всѣ госпожи Бонтины и даже иные господа Бонтины сочли своею обязанностью соглашаться съ нею. Она стояла на такомъ высокомъ пьедесталѣ, что не была обязана подчиняться тому, что стѣсняло другихъ, и можно даже сказать, на слишкомъ высокомъ пьедесталѣ для того, чтобъ другіе осмѣлились противиться ея руководству. Какъ членъ партіи, она была перемѣнчива и опасна, но по своему положенію и отли