Я собираюсь сбросить звонок, но Перри взволнованно выкрикивает:
– А Роуз?!
– Роуз жива. – И сразу же добавляю: – Пока жива.
– Что ты с ней сделал, Дэнни? – гневно спрашивает Адамс. Это довольно мило. Жаль, что их чувства нельзя назвать взаимными.
– Ничего такого, что бы ей не понравилось.
Он шумно выдыхает.
– А что, если их сын выкарабкается?
Я киваю в сторону шкафчика в дальнем углу кабинета. Ринго сразу же приносит мне стакан алкоголя со льдом.
– Тогда тебе придется импровизировать, потому что ты не получишь Роуз, пока я не стану новым владельцем этого причала. И даже если я ее все же отпущу, ты не сможешь наслаждаться ее сладкой киской, поскольку будешь мертв.
Я заканчиваю звонок и одним залпом выпиваю стакан скотча.
– Мне нужны подробности расследования этой авиакатастрофы.
– Понял, – подтверждает Брэд. – Думаешь, она имеет отношение к случившемуся в Вегасе?
Я задумчиво смотрю на дно пустого стакана. Меня снова захлестывают мрачные размышления. Адамс по горло в дерьме, но сделает все, чтобы выбраться и снова пахнуть розами. Но сможет ли он подставить Роуз? Сомневаюсь. Итак, Перри по уши увяз в дерьме между мной и кем-то еще. Я не знаю третью сторону конфликта, но ей нельзя отказать в храбрости. Следует напомнить Перри о том, что для него я наименьшее из двух зол.
– Отправьте Адамсу ее мизинец.
Я еще не успел обдумать сказанное, а Уотсон, этот ублюдок с садистскими наклонностями, уже вытаскивает нож.
– Босс, ты уверен? – спрашивает Брэд, заметив мое замешательство.
– Да, уверен. – Я встаю и забираю нож. – Сделаю это лично.
Выхожу из кабинета, спиной чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Брэда. Разве можно придумать лучший способ показать, что она ничего для меня не значит?
Когда я подхожу к ее двери и кладу руку на дверную ручку, мне вдруг становится трудно дышать. Ладонь мгновенно потеет. Сердце бешено колотится. Моя гребаная голова вот-вот взорвется. Просто сделай это. Во всяком случае, после этого она точно меня возненавидит. Это поможет ей избавиться от розовых очков – и тогда она увидит мрачные реалии моего мира. Она сразу поймет, почему до сих пор остается в моем доме. Держа нож наготове, я решительно врываюсь в ее спальню и замираю, когда вижу ее сидящей на краю кровати в нижнем белье. Острое лезвие бритвы до сих пор воткнуто в ее руку.
Моя голова, готовая вот-вот взорваться, наконец-то разлетится на тысячи осколков. Я вижу кровь. Мое тело охватывает неудержимая ярость, похожая на неукротимый лесной пожар. Ничего подобного я раньше не испытывал.
Роуз замечает меня, быстро вскакивает и убегает в ванную. Я бегу за ней. Она пытается захлопнуть дверь перед моим носом, но я успеваю подставить ногу. Черт возьми, я теряю контроль. Она отступает назад, со страхом глядя на меня.
Она пятится спиной к туалетному столику.
– Ты не умеешь стучать? – шепчет она, и ее жалкий вопрос только повышает температуру моей и без того пылающей крови.
Я даже не могу говорить. Все мое внимание сосредоточено только на том, чтобы унять бушующую ярость, мешающую мне нормально дышать. Кровавые капли медленно падают на пол.
Роуз не смотрит мне в глаза. Кажется, ее разум сосредоточен на чем-то другом, но никак не на приближающемся психе. Я подхожу к ней вплотную, чтобы она почувствовала бешеный ритм моего сердца.
– Дай руку, – шепчу я, глядя на нее сверху вниз.
Она мотает головой, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Протяни. Чертову. Руку.
Роуз снова отказывается повиноваться. Я с силой хватаю ее за подбородок. Знаю, она все чувствует, поэтому вздрагивает и пытается отстраниться. Уже что-то новое. Она действительно что-то чувствует. Роуз изо всех сил сопротивляется, но я все же беру верх. В ее голубых глазах видны искорки гнева.
– Роуз, дай мне руку.
– Пошел ты, Дэнни, – цедит она сквозь сжатые зубы.
Я хватаю ее за руку и вытаскиваю ее из-за спины девушки. Она не вздрагивает. Даже не вскрикивает. Не пытается отстраниться. Я смотрю на кровь, стекающую по ее напряженной руке, и проклинаю себя за мою излишнюю грубость.
Я разжимаю ее руку и вижу блестящий кусок металла, покрытый свежей кровью. Ее кровью. Возможно, впервые в жизни я вижу кровь и чувствую жалость. Собираюсь с духом, чтобы заговорить, но у меня не получается. Эта девушка постоянно вносит коррективы в мои планы. Я скидываю лезвие с ее ладони, и оно звонко приземляется на мраморный пол. Такой красивый звук для такого отвратительного и разрушительного момента? Глубоко вздохнув, я осматриваю порез на ее руке. Идеальная красная линия, из которой вытекают кровавые капли. Присмотревшись, я вижу на ее загорелой коже зажившие отметины от прошлых порезов. Все аккуратные и малозаметные, но они сделаны специально. Я заглядываю в ее глаза, наполненные крупными слезами. Думаю, она плачет не из-за боли, да и вряд ли сожалеет о содеянном. Она плачет из-за того, что я застал ее за этим занятием и теперь я знаю ее слабость. Или силу. Возможно, это ее личный способ справиться с чем-то в своей жизни. Но с чем именно? Неизвестность – вот настоящий убийца. Она сводит меня с ума. Я совершенно не знаю, что мне сейчас делать. Черт, я в тупике. Инстинкты – это все, что у меня есть. Я вытаскиваю нож Уотсона и прикладываю к своей руке.
Она смотрит на нож.
– Скажи, зачем ты это сделала, – требую я, вдавливая лезвие в кожу.
Роуз качает головой.
Я медленно провожу лезвием по коже, и по моему запястью течет алая струйка крови.
– Скажи мне, – повторяю я.
Она снова качает головой.
Тогда я делаю еще один разрез, идущий параллельно первому.
– Скажи!
Она судорожно сглатывает комок в горле и поднимает на меня затравленные глаза. Снова качает головой.
Я медленно отвожу нож в сторону, и уже кровь из моих ран капает на пол.
– Скажи мне, – повторяю я, поднося лезвие к нетронутому участку моей руки.
– Нет, – шепчет она, переводя взгляд на мои раны.
Я делаю еще один надрез, теперь вся рука покрыта кровью.
– Скажи!
– Дэнни, пожалуйста!
Еще один порез.
– Дэнни!
И еще один.
– Я буду продолжать, Роуз, – убеждаю я. – Мне не больно.
Я успеваю сделать еще два пореза. Не выдержав, Роуз выбивает нож из моей руки. Пытаюсь поднять его, не обращая внимания на ее ужас, ведь она продолжает молчать. А это значит, что моя рука скоро превратится в гребаное лоскутное одеяло.
– Нет! – с этим криком она пинает нож в дальний угол.
– Тогда говори, – механически повторяю я.
Роуз хватает полотенце и прижимает к моим ранам. Девушка выглядит расстроенной и встревоженной. Но это меня не волнует.
– Я уже много лет ничего такого не делала.
Она отступает назад, и я замечаю, что ее взгляд мечется между мной и дверью. Ну уж нет. Я подпираю дверь всем весом своего тела и отбрасываю полотенце.
Она снова качает головой, думая, что я приму ее молчаливую просьбу и остановлюсь.
– И зачем же ты это сделала? – интересуюсь я, наваливаясь на дверь.
– Почему тебя это волнует?
Ее вопрос вызывает ступор. Чертовски хороший вопрос, которым я еще не задавался.
– Не волнует.
Роуз недоверчиво смеется.
– Тебе плевать?
– Меня волнует только то, чтобы ты как можно дольше оставалась в живых. Чтобы я всегда мог использовать тебя в качестве приманки.
– Врешь, – шепчет она, делая шаг вперед. – В тебе сидит слишком много демонов…
– Ты одна из них, – признаю я.
Роуз отшатывается. Я не в силах взглянуть ей в глаза.
– Это правда?
Я поднимаю окровавленное полотенце и кидаю его в душевую кабину.
– Ты один из моих демонов, Роуз. – Снова занимаю место у двери. – Мне плевать, почему ты причиняешь себе боль. Меня волнует лишь то, что ты занимаешься этим в моем доме. Мне все равно, что тебе нравится вид своей крови. Но мне не плевать, если ты зальешь кровью мой ковер. Мне плевать, если ты хочешь покончить с собой. Но не плевать, если это помешает моим планам. – Ее ноздри раздуваются от переполняющей ненависти. – Мне плевать на тебя. – Я гребаный тупица. Думаю, я заслуживаю за это особую медаль. Я со вздохом осматриваю порезы на моей руке, а затем закрываю глаза.
Я хочу уйти, но чувствую ее прикосновение. Опустив взгляд, я вижу ее окровавленную руку на ремне моих штанов.
– А если я скажу тебе, что ты мне не безразличен?
– Я бы ответил, что ты либо дура, либо суицидница.
– Может, я и то, и другое.
– Да мне насрать.
Я пытаюсь отстраниться, но она прижимается чашечками лифчика к моей футболке. Сила воли начинает меня подводить.
– Это вранье. – Роуз кладет руку мне на плечо. – Я же вижу, что ты боишься.
– Чего?
– Меня.
С этим сложно поспорить, но придется.
– Я никогда ничего не боялся.
– И я. Уже давно.
Роуз встает на цыпочки и прижимается губами к моей щеке. Клянусь, с каждым прикосновением ее рта к моему телу в меня словно проникает частичка чего-то хорошего.
– Пока не встретила тебя.
Моя голова безвольно опускается, мои губы касаются ее обнаженного плеча. Она все еще пахнет мной. В голове проносятся наставления Папаши, предупреждающие об опасностях, которые исходят от всех женщин в этом мире. Однажды и он едва не угодил в эту ловушку.
– Ты не боишься меня, – поправляю я. – Вот это пугает.
Я отстраняюсь. Мне с трудом дается этот маленький шаг назад. Собравшись с силами, я поднимаю лезвие и смываю его в унитаз. Затем беру свежее полотенце и заматываю руку Роуз, пока она внимательно наблюдает за моими движениями.
– Будь умницей, Роуз, – прошу я, поднимая нож. – Я пришлю к тебе врача, чтобы он обработал порезы.
Я игнорирую желание остаться с ней, поэтому поскорее выскакиваю из ванной и выхожу из ее спальни.
В коридоре я сразу же натыкаюсь на Брэда. Увидев такие порезы, любой нормальный человек мог подумать, что на меня напали. Но это же Брэд.