Британец — страница 26 из 64

Я собираюсь сбросить звонок, но Перри взволнованно выкрикивает:

– А Роуз?!

– Роуз жива. – И сразу же добавляю: – Пока жива.

– Что ты с ней сделал, Дэнни? – гневно спрашивает Адамс. Это довольно мило. Жаль, что их чувства нельзя назвать взаимными.

– Ничего такого, что бы ей не понравилось.

Он шумно выдыхает.

– А что, если их сын выкарабкается?

Я киваю в сторону шкафчика в дальнем углу кабинета. Ринго сразу же приносит мне стакан алкоголя со льдом.

– Тогда тебе придется импровизировать, потому что ты не получишь Роуз, пока я не стану новым владельцем этого причала. И даже если я ее все же отпущу, ты не сможешь наслаждаться ее сладкой киской, поскольку будешь мертв.

Я заканчиваю звонок и одним залпом выпиваю стакан скотча.

– Мне нужны подробности расследования этой авиакатастрофы.

– Понял, – подтверждает Брэд. – Думаешь, она имеет отношение к случившемуся в Вегасе?

Я задумчиво смотрю на дно пустого стакана. Меня снова захлестывают мрачные размышления. Адамс по горло в дерьме, но сделает все, чтобы выбраться и снова пахнуть розами. Но сможет ли он подставить Роуз? Сомневаюсь. Итак, Перри по уши увяз в дерьме между мной и кем-то еще. Я не знаю третью сторону конфликта, но ей нельзя отказать в храбрости. Следует напомнить Перри о том, что для него я наименьшее из двух зол.

– Отправьте Адамсу ее мизинец.

Я еще не успел обдумать сказанное, а Уотсон, этот ублюдок с садистскими наклонностями, уже вытаскивает нож.

– Босс, ты уверен? – спрашивает Брэд, заметив мое замешательство.

– Да, уверен. – Я встаю и забираю нож. – Сделаю это лично.

Выхожу из кабинета, спиной чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Брэда. Разве можно придумать лучший способ показать, что она ничего для меня не значит?

Когда я подхожу к ее двери и кладу руку на дверную ручку, мне вдруг становится трудно дышать. Ладонь мгновенно потеет. Сердце бешено колотится. Моя гребаная голова вот-вот взорвется. Просто сделай это. Во всяком случае, после этого она точно меня возненавидит. Это поможет ей избавиться от розовых очков – и тогда она увидит мрачные реалии моего мира. Она сразу поймет, почему до сих пор остается в моем доме. Держа нож наготове, я решительно врываюсь в ее спальню и замираю, когда вижу ее сидящей на краю кровати в нижнем белье. Острое лезвие бритвы до сих пор воткнуто в ее руку.

Моя голова, готовая вот-вот взорваться, наконец-то разлетится на тысячи осколков. Я вижу кровь. Мое тело охватывает неудержимая ярость, похожая на неукротимый лесной пожар. Ничего подобного я раньше не испытывал.

Роуз замечает меня, быстро вскакивает и убегает в ванную. Я бегу за ней. Она пытается захлопнуть дверь перед моим носом, но я успеваю подставить ногу. Черт возьми, я теряю контроль. Она отступает назад, со страхом глядя на меня.

Она пятится спиной к туалетному столику.

– Ты не умеешь стучать? – шепчет она, и ее жалкий вопрос только повышает температуру моей и без того пылающей крови.

Я даже не могу говорить. Все мое внимание сосредоточено только на том, чтобы унять бушующую ярость, мешающую мне нормально дышать. Кровавые капли медленно падают на пол.

Роуз не смотрит мне в глаза. Кажется, ее разум сосредоточен на чем-то другом, но никак не на приближающемся психе. Я подхожу к ней вплотную, чтобы она почувствовала бешеный ритм моего сердца.

– Дай руку, – шепчу я, глядя на нее сверху вниз.

Она мотает головой, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Протяни. Чертову. Руку.

Роуз снова отказывается повиноваться. Я с силой хватаю ее за подбородок. Знаю, она все чувствует, поэтому вздрагивает и пытается отстраниться. Уже что-то новое. Она действительно что-то чувствует. Роуз изо всех сил сопротивляется, но я все же беру верх. В ее голубых глазах видны искорки гнева.

– Роуз, дай мне руку.

– Пошел ты, Дэнни, – цедит она сквозь сжатые зубы.

Я хватаю ее за руку и вытаскиваю ее из-за спины девушки. Она не вздрагивает. Даже не вскрикивает. Не пытается отстраниться. Я смотрю на кровь, стекающую по ее напряженной руке, и проклинаю себя за мою излишнюю грубость.

Я разжимаю ее руку и вижу блестящий кусок металла, покрытый свежей кровью. Ее кровью. Возможно, впервые в жизни я вижу кровь и чувствую жалость. Собираюсь с духом, чтобы заговорить, но у меня не получается. Эта девушка постоянно вносит коррективы в мои планы. Я скидываю лезвие с ее ладони, и оно звонко приземляется на мраморный пол. Такой красивый звук для такого отвратительного и разрушительного момента? Глубоко вздохнув, я осматриваю порез на ее руке. Идеальная красная линия, из которой вытекают кровавые капли. Присмотревшись, я вижу на ее загорелой коже зажившие отметины от прошлых порезов. Все аккуратные и малозаметные, но они сделаны специально. Я заглядываю в ее глаза, наполненные крупными слезами. Думаю, она плачет не из-за боли, да и вряд ли сожалеет о содеянном. Она плачет из-за того, что я застал ее за этим занятием и теперь я знаю ее слабость. Или силу. Возможно, это ее личный способ справиться с чем-то в своей жизни. Но с чем именно? Неизвестность – вот настоящий убийца. Она сводит меня с ума. Я совершенно не знаю, что мне сейчас делать. Черт, я в тупике. Инстинкты – это все, что у меня есть. Я вытаскиваю нож Уотсона и прикладываю к своей руке.

Она смотрит на нож.

– Скажи, зачем ты это сделала, – требую я, вдавливая лезвие в кожу.

Роуз качает головой.

Я медленно провожу лезвием по коже, и по моему запястью течет алая струйка крови.

– Скажи мне, – повторяю я.

Она снова качает головой.

Тогда я делаю еще один разрез, идущий параллельно первому.

– Скажи!

Она судорожно сглатывает комок в горле и поднимает на меня затравленные глаза. Снова качает головой.

Я медленно отвожу нож в сторону, и уже кровь из моих ран капает на пол.

– Скажи мне, – повторяю я, поднося лезвие к нетронутому участку моей руки.

– Нет, – шепчет она, переводя взгляд на мои раны.

Я делаю еще один надрез, теперь вся рука покрыта кровью.

– Скажи!

– Дэнни, пожалуйста!

Еще один порез.

– Дэнни!

И еще один.

– Я буду продолжать, Роуз, – убеждаю я. – Мне не больно.

Я успеваю сделать еще два пореза. Не выдержав, Роуз выбивает нож из моей руки. Пытаюсь поднять его, не обращая внимания на ее ужас, ведь она продолжает молчать. А это значит, что моя рука скоро превратится в гребаное лоскутное одеяло.

– Нет! – с этим криком она пинает нож в дальний угол.

– Тогда говори, – механически повторяю я.

Роуз хватает полотенце и прижимает к моим ранам. Девушка выглядит расстроенной и встревоженной. Но это меня не волнует.

– Я уже много лет ничего такого не делала.

Она отступает назад, и я замечаю, что ее взгляд мечется между мной и дверью. Ну уж нет. Я подпираю дверь всем весом своего тела и отбрасываю полотенце.

Она снова качает головой, думая, что я приму ее молчаливую просьбу и остановлюсь.

– И зачем же ты это сделала? – интересуюсь я, наваливаясь на дверь.

– Почему тебя это волнует?

Ее вопрос вызывает ступор. Чертовски хороший вопрос, которым я еще не задавался.

– Не волнует.

Роуз недоверчиво смеется.

– Тебе плевать?

– Меня волнует только то, чтобы ты как можно дольше оставалась в живых. Чтобы я всегда мог использовать тебя в качестве приманки.

– Врешь, – шепчет она, делая шаг вперед. – В тебе сидит слишком много демонов…

– Ты одна из них, – признаю я.

Роуз отшатывается. Я не в силах взглянуть ей в глаза.

– Это правда?

Я поднимаю окровавленное полотенце и кидаю его в душевую кабину.

– Ты один из моих демонов, Роуз. – Снова занимаю место у двери. – Мне плевать, почему ты причиняешь себе боль. Меня волнует лишь то, что ты занимаешься этим в моем доме. Мне все равно, что тебе нравится вид своей крови. Но мне не плевать, если ты зальешь кровью мой ковер. Мне плевать, если ты хочешь покончить с собой. Но не плевать, если это помешает моим планам. – Ее ноздри раздуваются от переполняющей ненависти. – Мне плевать на тебя. – Я гребаный тупица. Думаю, я заслуживаю за это особую медаль. Я со вздохом осматриваю порезы на моей руке, а затем закрываю глаза.

Я хочу уйти, но чувствую ее прикосновение. Опустив взгляд, я вижу ее окровавленную руку на ремне моих штанов.

– А если я скажу тебе, что ты мне не безразличен?

– Я бы ответил, что ты либо дура, либо суицидница.

– Может, я и то, и другое.

– Да мне насрать.

Я пытаюсь отстраниться, но она прижимается чашечками лифчика к моей футболке. Сила воли начинает меня подводить.

– Это вранье. – Роуз кладет руку мне на плечо. – Я же вижу, что ты боишься.

– Чего?

– Меня.

С этим сложно поспорить, но придется.

– Я никогда ничего не боялся.

– И я. Уже давно.

Роуз встает на цыпочки и прижимается губами к моей щеке. Клянусь, с каждым прикосновением ее рта к моему телу в меня словно проникает частичка чего-то хорошего.

– Пока не встретила тебя.

Моя голова безвольно опускается, мои губы касаются ее обнаженного плеча. Она все еще пахнет мной. В голове проносятся наставления Папаши, предупреждающие об опасностях, которые исходят от всех женщин в этом мире. Однажды и он едва не угодил в эту ловушку.

– Ты не боишься меня, – поправляю я. – Вот это пугает.

Я отстраняюсь. Мне с трудом дается этот маленький шаг назад. Собравшись с силами, я поднимаю лезвие и смываю его в унитаз. Затем беру свежее полотенце и заматываю руку Роуз, пока она внимательно наблюдает за моими движениями.

– Будь умницей, Роуз, – прошу я, поднимая нож. – Я пришлю к тебе врача, чтобы он обработал порезы.

Я игнорирую желание остаться с ней, поэтому поскорее выскакиваю из ванной и выхожу из ее спальни.

В коридоре я сразу же натыкаюсь на Брэда. Увидев такие порезы, любой нормальный человек мог подумать, что на меня напали. Но это же Брэд.