лзти в безопасность моего тела. Она крепко обнимает меня, буквально вжимается в меня каждой клеточкой своего тела. Она затихает. Впервые за день, да и вообще за всю свою жизнь, я чувствую настоящее умиротворение. Полное спокойствие. Сидя на жестком полу, я нежно прижимаю ее к себе, и она обнимает меня в ответ.
Когда у меня начинает отваливаться онемевшая задница, я осторожно встаю на ноги, стараясь не беспокоить Роуз. Я вывожу нас из ванной, и пока девушка все еще держится за мою шею, мы вместе идем к кровати.
– Ты хочешь об этом поговорить? – спрашиваю я, поглаживая ее по спине. Она отрицательно качает головой. – Разве у тебя есть выбор?
Роуз снова качает головой. Я задумываюсь о том, что делать дальше. Обычно в моем мире все решают угрозы оружием, но только не в случае с Роуз.
– Расскажи мне, – мягко прошу я, подталкивая ее локтем. – Пожалуйста.
Она продолжает тихо и неподвижно лежать рядом со мной. Роуз хорошо устроилась: ей тепло, мягко и спокойно. Но мне нужно узнать, что тут случилось. Когда я уходил, она была в полном порядке и преисполненная уверенности. Сейчас это совсем не та Роуз, которую я знаю и люблю. Я немного сдвигаюсь назад, чтобы стало удобно смотреть на ее лицо.
– Детка, поговори со мной.
Она несколько раз протяжно вздыхает, а затем начинает задумчиво теребить пуговицы на моей рубашке.
– Я пыталась уйти, – охрипшим от плача голосом начинает она.
Как долго она просидела в ванной? И почему?
– Но ты не ушла.
Что-то внутри меня хочет верить, что она не ушла, потому что хочет остаться со мной. Мне неловко от этой мысли. Роуз опускает взгляд, но я мягко поднимаю ее подбородок, заставляя смотреть мне в глаза.
– Что случилось?
– Я пыталась. – Она задумчиво проводит кончиком пальца по моему шраму. – Я не хотела, но все же попыталась.
Не хотела, но попыталась.
– Тогда почему ты все еще здесь?
Она мотает головой и отводит взгляд, а я чувствую, что у меня уже заканчивается всякое терпение.
– Скажи, что, черт возьми, тут происходит.
– Один из твоих парней… – Роуз резко замолкает.
Я вздрагиваю.
Какого. Хрена. Происходит?
Во мне уже закипает ярость, но я все еще ничего не знаю.
– Что сделал один из моих?
У нее дрожат губы.
– Я знаю, что я шлюха. Я знаю, кто я такая и что со мной делают.
Мне становится тошно. Девушка неловко ерзает на моих бедрах.
– О чем ты говоришь, Роуз? – раздраженным голосом спрашиваю я. – Что он сделал?
– Он не позволял мне уйти, пока…
– Он прикасался к тебе?
Я медленно выдыхаю. Мутная пелена застилает мой взгляд.
Роуз снова отводит взгляд. Я все понял.
Я взбешен. Пытаюсь глубоко вдохнуть и успокоиться, но ничего не выходит.
Встав, я поднимаю Роуз на ноги.
– Кто? – требовательно спрашиваю я. – Скажи мне, кто к тебе прикасался?
Она вздрагивает, когда я в отчаянии хватаю ее за подбородок, желая поскорее получить ответ.
– Уотсон, – шепчет девушка, устало отмахиваясь от моей руки.
Я пытаюсь найти хоть какую-нибудь отдушину и зерно здравомыслия в моих воспаленных мыслях. Никак не получается успокоиться, как и найти обоснования такого поступка. Схватив Роуз за руку, я иду с ней в коридор.
– Что ты делаешь, Дэнни? – вскрикивает она, пытаясь успевать за моими широкими шагами. Я не могу говорить, я могу только идти вперед. – Дэнни!
Мы подходим к лестнице. Внизу разговаривают Брэд и Ринго. Брэд прерывает диалог, вопросительно глядя на меня, а затем на Роуз.
– Все в порядке? – интересуется он, когда мы проходим мимо.
– Где все парни?
– Играют в карты в столовой, – отвечает Брэд, следуя за нами. – Дэнни, какого черта?
Распахнув двойные двери, я застаю пятерых ребят за какой-то карточной игрой. Мой взгляд останавливается на Уотсоне.
– Встать, – требую я.
Ребята растерянно смотрят на меня, но без лишних вопросов подчиняются приказу. Все, кроме Уотсона. Он все понял.
Уотсон медленно поднимается на ноги, откладывая карты в сторону.
– Да она сама напрашивалась.
Моя злость многократно возрастает, когда я замечаю, что Роуз боязливо прячется за меня, словно ищет хоть какую-то защиту.
– Она сама тебе предлагала?
Остальные ребята отступают назад, натыкаясь на стулья, но не уходят. Брэд начинает тихонько ругаться.
– А че она сама начала, – пытается оправдаться Уотсон, мгновенно теряя свою уверенность.
Думаю, он прекрасно чувствует мою злость.
– Она отказала?
Отпустив руку Роуз, я подхожу к Брэду и достаю «Глок» из потайного кармана его пиджака. Он не останавливает меня, но следит вопросительным взглядом за моими действиями.
Я знаю, что я сейчас делаю. Увидев ствол у меня в руках, Уотсон отступает.
– Оу, Дэнни, – дрожащим голосом произносит он, сопровождая слова нервными смешками.
– Она отказала? – повторяю я, снимая оружие с предохранителя.
Он поднимает руки, взывая к милосердию.
– Я… я не помню.
Я перевожу взгляд на Роуз. Она смотрит на меня опустошенными глазами.
– Ты сказала нет?
Она кивает.
Уотсон начинает громко орать:
– И что? Ты поверишь какой-то шлюхе? Да я уже десять лет с тобой, э!
Подняв пистолет, я стреляю ему в ногу. Уотсон с воплями падает на пол, схватившись за окровавленную коленную чашечку.
– Давай, еще раз назови ее шлюхой, – требую я. – Давай, смелее. Назови ее гребаной шлюхой!
Он пускает слюни, пытаясь стиснуть зубы и сдержать крики.
Я протягиваю руку Роуз, продолжая смотреть в глаза истекающему кровью Уотсону.
– Подойди.
Нащупав в пространстве руку девушки, я притягиваю ее к себе и заставляю встать впереди меня. Просунув свои руки у нее под мышками, я держу пистолет перед ней.
– Э… че ты делаешь? – взвизгивает Уотсон, пытаясь встать на ноги.
– Дэнни?
В голосе Брэда слышатся нотки волнения, но я игнорирую его обращение ко мне.
– Возьми пистолет, – приказываю я, вкладывая «Глок» в ее руки.
Мне не приходится просить ее дважды. Роуз поднимает напряженные худощавые руки и берется за пистолет. Я корректирую прицел. Затем отпускаю оружие, переместив руки на ее бедра. Наклонившись вперед, я кладу подбородок ей на плечо.
– Пристрели его.
– Дэнни, ради всего святого! – восклицает Брэд.
– Заткнись, – перебиваю я.
Уотсон испуганно озирается по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то поддержку у присутствующих.
– Убей его, – повторяю я, нежно целуя ее в щеку.
Я чувствую, как напрягается ее женственное тело. Ее трясет от напряжения, она в ужасе. Подняв руки, я помогаю ей справиться с весом оружия.
– Роуз, ты сказала ему нет. Это означает отказ.
Выстрел!
Пистолет падает у нее из рук, она отворачивается и прячет лицо у меня на груди. Роуз не хочет смотреть, но мне нравится это зрелище. Девушка немного промахнулась мимо лба, пуля разорвала глазницу. Уотсон падает на пол, издавая последний пронзительный крик. Вопль предсмертной агонии. Черт, от этого крика у меня заложило уши.
Я поднимаю «Глок» и делаю контрольный выстрел, избавляя Уотсона от лишних страданий, а мои уши от раздражающего крика.
Тишина воцарилась в комнате, но по взглядам моих парней понятно, что у них на уме тысячи вопросов.
Все они знают, что в таких случаях лучше промолчать. Поставив оружие на предохранитель, я возвращаю его Брэду. Он прячет пистолет в карман и понимающе кивает. Я медленно и четко говорю, чтобы дошло до каждого:
– Если человек говорит нет, это означает отказ. – Я обвожу присутствующих взглядом. – Я не терплю насильников.
Я ухожу, прихватив с собой Роуз. Мы проходим мимо Эстер. Выражение лица женщины – опять же, я никогда такого не видел. На ее бесстрастном лице заметна слабая, но многозначительная улыбка. Я киваю ей в знак благодарности.
– Скоро она захочет поесть, – говорю я.
– Просто дайте знать, – отвечает она, направляясь на кухню.
Эстер не обращает внимания на мою сентиментальность. Она все понимает. Женщина сразу поняла, почему Роуз заперлась в ванной.
– Эстер, – зову я, чтобы она обернулась. – Спасибо.
Она широко улыбается и кивает, а затем скрывается на кухне. Я перевожу взгляд на Роуз, все еще прижимающуюся к моей груди. Часть меня ненавидит заставать воительницу в моменты слабости, уязвимость ей не к лицу. А другая частичка меня радуется, что ее щит и неприступность окончательно пропали, что я могу ее защитить.
Поднявшись по лестнице, я на автомате захожу в свою спальню и оставляю Роуз возле кровати. Она неуверенно смотрит на меня снизу вверх. Теперь ее вызывающе красное платье кажется чем-то лишним. Расстегнув молнию, я помогаю платью соскользнуть на ковер. Теперь стало лучше. Намного лучше. Затем я замечаю рваную дыру в ее кружевных трусиках. Я подавляю гнев в зародыше, пока негативные чувства не затуманили мой разум, и кладу ее руку на мою рубашку, чтобы она сама расстегнула пуговицы. Без лишних слов она приступает к делу, пока я скидываю пиджак и развязываю галстук. Расстегнув последнюю пуговицу, Роуз раздвигает полы рубашки в стороны и просто прижимается губами к моей груди. Глядя в потолок, я провожу руками по небритому лицу. Господи, моя кожа горит от ее поцелуев, и обжигающий жар мгновенно распространяется по всему моему телу. Запустив руку в ее волосы, я начинаю медленно массировать голову. Все мое тело расслабляется от нашей близости. Опустив голову, я прерываю череду ее поцелуев, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Да, – соглашается она и обхватывает мое лицо руками, прежде чем я успеваю задать вопрос.
Она страстно целует меня, и этот поцелуй становится поворотным моментом для нас обоих. Прижав девушку к себе, я медленно целую в ответ, и мы плавно опускаемся на кровать. Роуз тянется к брюкам и спешит расстегнуть ширинку, я приподнимаюсь, помогая ей стянуть с меня штаны и трусы, а также скидываю туфли и носки. Неуклюжие попытки поскорее освободиться от одежды вынуждают прервать наш долгий поцелуй. Я скидываю одежду на пол и, оставшись обнаженным, склоняюсь над Роуз, одной рукой упираясь в матрас, а другой хватаюсь за кружевную ткань ее трусиков. Она возбужденно выдыхает. Я прокладываю влажную дорожку поцелуев по ее бедру, медленно стягивая трусики с ее стройных ножек. Изогнув спину, она начинает тихо постанывать. Меня завораживают изгибы ее тела, реагирующего на каждое мое прикосновение. Продолжая целовать, я поднимаюсь вверх, вылизывая каждый сантиметр обнаженной кожи. Мои губы касаются ее лобка, и я широко раздвигаю ее ноги.