Я шепчу его имя, раздвигая для него ноги. Он достает пальцы и начинает нежно целовать и вылизывать мою киску. Господи, как же хорошо. Я падаю на спину и хватаюсь за собственные волосы, пытаясь держать себя в руках.
– Тебе хорошо, детка?
У меня внутри сокращаются мышцы, и эта дрожь начинает моментально влиять на все мое тело. Мое сердце бешено стучит, мне становится жарко. Своим языком он творит чудеса. Когда Дэнни снова проникает в меня двумя пальцами, это удваивает удовольствие, от которого у меня сводит ноги. Я резко кончаю ему в лицо. Схватившись за простыни, я наслаждаюсь электрическими разрядами, пронзающими пучок нервов в моем клиторе. Тело содрогается от накатывающих волн удовольствия. Я полностью удовлетворена, поэтому Дэнни спокойно достает пальцы и начинает целовать мою кожу, медленно поднимаясь все выше и выше.
– Доброе утро, – шепотом произносит он, пристраиваясь бедрами и входя в меня. Это неожиданное действие усиливает мой оргазм.
– Доброе, – с придыханием отвечаю я, обнимая его за плечи и позволяя ему перенести меня в рай.
Он совершает точные, глубокие и размеренные движения. Я уже потеряла счет полученным за прошедшую ночь оргазмам, и впереди их будет еще больше. Дэнни был прав. Я не смогу ходить, но это здорово. Потому что Дэнни сможет унести меня туда, куда мне будет нужно. Я прижимаюсь губами к его плечу, поглаживая верхнюю часть его спины, пока он продолжает свои размеренные движения, от которых перехватывает дыхание. Дэнни невероятно искусный любовник. Нежный, не стремящийся к эгоистичному удовлетворению только своих потребностей. Я полностью им очарована. Но под вопросом духовная сторона его жизни. Полагаю, он убил столько же людей, сколько женщин он трахнул. Он жесток и бессердечен. Дэнни залепил мне пощечину уже через час после нашей встречи. Странно чувствовать к нему что-то, кроме ненависти. Однако я не испытываю к нему ненависть. Я восхищаюсь им и тем, что он делает. Я восхищаюсь им за то, что он такой же пропащий человек, как и я. Не знаю, что говорит в моем сердце – любовь или боль. Я не знаю, почему я плачу, когда его нет рядом. Я не знаю, любовь ли вызывает странные ощущения в моем теле?
Боюсь, что это именно любовь. Всякий раз, когда мне дарят фотографию сына, я испытываю что-то похожее.
Закрыв глаза, вдыхаю запах его пота, а затем прижимаюсь к нему чуть крепче. Если я хочу принадлежать ему, значит, так тому и быть. Но он слишком много обо мне не знает.
– Дэнни, – шепчу я, мой голос дрожит от фантастических ощущений, наполняющих каждую клеточку моего тела.
Нужно просто открыть рот и все рассказать. Чем дольше я откладываю, тем хуже для всех.
Дэнни поднимает голову и смотрит на меня, а я начинаю бояться, что он увидит в моих глазах все мои грехи. Он продолжает двигаться медленно и нежно.
– Что?
Он страстно целует меня в губы, продолжая совершать свои прекрасные движения. Мне становится страшно. Я не боюсь, что Дэнни может сделать мне больно. По крайней мере, физически. Я опасаюсь, что он может отвернуться от меня, и вместе с ним исчезнут счастливые моменты. Покачав головой, чтобы избавиться от подобных мыслей, я прижимаю его голову и жадно целую. Все вокруг плывет, в глазах мелькают искры, и я начинаю подстраиваться под движения Дэнни. Я сжимаю пальцы. Он вздрагивает.
– Черт, Роуз…
Продолжая двигать бедрами, он бормочет какую-то чушь, а затем утыкается лицом в мою шею и нежно покусывает. Дэнни постепенно доводит меня до оргазма. В глазах мутнеет, а звон в ушах заглушает наши возбужденные стоны. Наши тела сходят с ума в поисках разрядки.
Мой оргазм уже на подходе, я буквально чувствую его каждой клеточкой тела.
Он овладевает мной. Он проникает всюду и разрывает меня на кусочки. Я кричу, пока мое тело пронзают уколы безжалостного удовольствия. Задыхаясь, я широко открываю глаза, чувствуя, как схожу с ума.
– Господи! – кричу я, мои нервы на пределе.
Стенки влагалища обхватывают его член, и он рычит, пытаясь догнать мой оргазм. У меня безумно кружится голова. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько изумительно.
Громко выдохнув, он скатывается с меня, падает на спину и руками обхватывает подушку. Приятно вдохнуть полной грудью, но ничто не сравнится с тем, как Дэнни наблюдает за мной. Я поворачиваюсь на бок и провожу кончиком пальца по рельефу его пресса. Мысленно я занималась этим уже десятки раз. Восемь. У Дэнни не просто шесть стандартных банок, а целых восемь кубиков пресса. Я улыбаюсь, проводя пальцем по линиям между его мышцами.
– Можно тебя спросить?
Опустив голову, он смотрит на меня.
– Нет.
Я с притворным возмущением щиплю его за бок, и в ответ Дэнни улыбается. Прекрасная улыбка. Возможно, я испытываю судьбу, но он, наверное, уже привык.
– Почему ты так относишься к Эстер? – Будь я на ее месте, я бы давно послала его к черту. – Она все для тебя делает. Готовит, убирает, стирает, а ты так с ней общаешься.
Улыбка пропадает с его лица. Он вновь становится таким холодным, к чему я успела привыкнуть, но сейчас испытываю от этого странные ощущения. Кажется, он раздумывает над тем, стоит ли рассказать мне какую-то правду. Дэнни вздыхает.
– Разве стирка, уборка и приготовление еды не являются частью того, что обычно делает мать для ребенка?
Мой мозг не может уловить связь, но спустя секунду на смену замешательству приходит осознание. Я отодвигаюсь от Дэнни. Неужели Эстер – его мать?
– Я не понимаю, – озадаченно признаюсь я.
– Да, она моя мать.
Нет, здесь явно что-то не так.
– Но… ты так ужасно с ней обращаешься.
Очевидно, я только что сказала какую-то глупость, поскольку взгляд Дэнни становится суровым. Я замолкаю, стараясь не сказать чего-то лишнего, что может его разозлить. Теперь мне понятно, что на самом деле эти проявления гнева – это отражение боли, засевшей где-то в самой глубине его души. Я прекрасно вижу, что он изо всех сил пытается сдержать свое раздражение, но это только усиливает мое любопытство.
– Мать бросила меня, когда мне было восемь, – грустным голосом сообщает он.
Что-то мне подсказывает, что он не говорит об этом с первым встречным. Честно говоря, я даже не знаю, что делать, поэтому просто повинуюсь инстинктам и беру его за руку. К счастью, это немного успокаивает Дэнни, он поднимает мою руку к губам и целует костяшки пальцев.
– Карло Блэк не мой биологический отец.
От удивления я даже приоткрываю рот.
– Как это?
– Роуз, я британец, а Карло был американцем. Понимаешь, как это работает?
– Легко. Твоя мать могла быть британкой. – Я хмурюсь. – Ну, так и есть.
Я смущаюсь.
– Иди сюда. – Он садится и сажает меня на колени. Я продолжаю думать. – Помнишь, я тебе говорил о человеке, который меня спас?
– Да.
– Это был Карло Блэк. – Видя мое удивление, Дэнни с улыбкой берет мои руки и прижимает к себе. – Мне тогда было десять. Прошло два года с тех пор, как она бросила меня на попечение своего последнего любовника. Как раз в тот день я и получил этот шрам, – с этими словами он указывает на свое лицо. – В течение четырех лет этот любовник избивал меня, морил голодом и нас…
Дэнни замолкает, задумчиво глядя куда-то в пустоту.
– Насиловал, – произношу это мерзкое слово вместо него. – Он насиловал тебя…
Меня тошнит. Чертовски сильно тошнит. Я смотрю на этого сильного и красивого мужчину. Насиловали?
В его голубых глазах читается неприкрытая ненависть. И я его прекрасно понимаю.
– Я не проронил ни слезинки, когда Карло Блэк пустил пулю в лоб отчима. Я был очарован Карло. Его выглаженным кремовым костюмом, американским акцентом, двумя банкнотами по пятьдесят долларов, которые он дал мне просто так, а также тем, что он решил мои проблемы. Быстро. И без колебаний.
В его суровых глазах пылает пламя, и получать удовольствие от смерти человека может показаться чем-то аморальным, но я могу предположить, насколько это было приятно. Нечто похожее было с Уотсоном: Дэнни быстро и эффективно решил проблему. Тогда я почувствовала, как с моих плеч свалился тяжелый груз, и я испытала своеобразное облегчение. А еще у меня появилась надежда. Надежда на то, что Дэнни решит все мои проблемы.
– Он увидел синяки и спросил, избивает ли меня отчим, – продолжает Дэнни. – Я подтвердил, и он пристрелил его. – Дэнни усмехается. – Затем сказал сесть в его машину. Я без колебаний сел. Я нашел общий язык с совершенно незнакомым человеком, да еще и убийцей. Просто не оглядывался назад, ведь моя мать все равно меня бросила, а монстр, с которым она меня оставила, лежал мертвый. У меня никого не было. Карло привез меня в Майами. Кормил меня, поил, покупал одежду. Даже нанял репетитора и требовал, чтобы каждый вечер я пересказывал пройденный материал. Вряд ли уроки пошли мне на пользу, но кто я такой, чтобы спорить? Однажды, на мой одиннадцатый день рождения, я наконец решился спросить у него, почему он меня спас.
– И что он ответил? – спрашиваю я, увлеченная его историей.
– Он сказал, что всегда хотел сына. – Дэнни улыбается. – Он хотел сына, но не желал связываться с женщинами. Поэтому решил взять меня. Вот так запросто. Карло сказал, что ребенок, который не плачет из-за такого пореза на щеке, достоин стать его преемником. Сделал мне новое свидетельство о рождении. Изменил мою фамилию на Блэк, оформил усыновление, и вот так я стал гражданином Штатов. Я не знаю, как ему это удалось, но я не задавал лишних вопросов. Я полностью ему доверял, потому что он спас меня.
Можно считать, что Дэнни удалось выиграть в лотерею, учитывая то, кем был Карло Блэк. У него получилось.
– А твоя мать? Как она здесь оказалась?
– Карло разыскал ее и привез сюда. – В его тоне звучит обида. – Я думал, что тоже хочу, что она нашлась, но когда Карло привез ее сюда, я взглянул на нее и понял, что не чувствую к ней ничего, кроме ненависти. Она предпочла употреблять наркоту и заниматься проституцией. Она бросила меня на произвол судьбы, и я никогда ей этого не прощу.