х. Он бросает на меня серьезный взгляд. – У вас завелся крот.
Я замираю с поднесенной к губам бутылкой.
– Чего?
Он достает из внутреннего кармана несколько фотографий и кидает их на стол, будто желая поскорее избавиться от них. Я рассматриваю снимки.
– Пиздец, – удивленно произносит Брэд, ставя бутылку на стол.
Я стою совершенно неподвижно, словно статуя. Но это безумное дерьмо буквально разрывает меня изнутри. Кажется, мое сердце пытается пробить дыру в грудной клетке. Такое ощущение, что в моих венах взорвалась атомная бомба. Мои глаза видят яснее, чем когда-либо прежде.
Моя задница грохается на стул, а онемевшая рука тянется к фотографиям, чтобы рассмотреть их поближе. Снимки ослепляют меня. На них изображена Роуз с каким-то мужчиной, они сходят по трапу самолета. Я его не знаю.
– Кто это?
– Друг мой, это же Дмитрий Нокс.
Я поднимаю взгляд, а Брэд чертыхается себе под нос.
– Дмитрий?
Меня захлестывают воспоминания, голова гудит. Вспоминаю, как Папаша расправился с Дмитрием Мариусом. Вспоминаю, как я – совсем еще пацан – добил его сына. Я мрачно смотрю на Брэда.
– Все Дмитрии мертвы.
– Все, кроме него. – Спиттл указывает на фотографию. – Нокс – внебрачный сын Мариуса. Он переехал и восстановил румынскую мафию. Похоже, у него есть к тебе претензии, Дэнни. Из-за чего?
– Господи, – вздыхает Брэд.
Я поднимаю взгляд на встревоженное лицо Спиттла.
– Когда были сделаны эти снимки?
– За день того, как она, – он указывает на Роуз, – встретила Адамса в баре отеля и соблазнила его. Телефон, который ты мне дал, – это ее?
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
– Он отслеживается, – договаривает Спиттл.
Сердце сжимается. Я и не знал, что мне может быть так… больно?
– Она шпионит для румын?
У меня закипает кровь, и я медленно поднимаюсь, упираясь сжатыми кулаками в столешницу, чтобы не упасть. Голова гудит, поскольку мозг начинает обрабатывать элементы этой головоломки, собирая целостную картину.
– Дмитрий Нокс, – задумчиво произношу я. – Он подложил Роуз под Адамса, чтобы она разузнала обо мне, а потом, бляха-муха, я сам потащил ее к себе домой. – Нокс, наверное, долго ржал. Роуз просто приманка. Ловушка. – Не смотри на меня так, – прошу я Брэда, заметив его укоризненный взгляд. – Я сжимаю пачку фотографий в руках и комкаю их до тех пор, пока они не превращаются в бумажные шарики. – Да я ее прибью на хрен.
Я выхожу на улицу, каждый мускул моего тела вибрирует от напряжения, удерживая мою злость внутри. Сажусь в машину, завожу двигатель и вдавливаю педаль газа в пол. Брэд садится в другую машину и едет следом. Мерседес раскачивается на неровной песчаной дороге. Она игралась со мной. Она, черт возьми, обыграла меня. Почему я был таким наивным?
Я несусь по дороге, и гнев усиливается по мере приближения к дому. Я нарушаю все скоростные ограничения, подрезаю сотни машин и каждые несколько секунд бью кулаками по рулю. Остановившись на подъездной дорожке, я бросаю машину с заведенным двигателем, а затем врываюсь в дом, как разъяренный бык.
По лестнице спускается Эстер с корзиной для белья в руках. Она останавливается, осматривая меня головы до ног. Опустив взгляд, я понимаю, что из одежды на мне только трусы.
– Где она? – сдавленным голосом спрашиваю я.
Эстер слегка наклоняет голову. Кажется, впервые с момента нашей первой встречи, я вижу, что она взволнована. Если бы у меня были силы, я бы рассмеялся ей в лицо. Она бросается вверх по лестнице.
Господи, так вот как выглядит паника? Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди и разобьется об пол. Я провожаю взглядом Эстер. Мои ноги будто погружаются в цемент, и я не могу пошевелиться. Я не хочу обнаружить, что в комнате никого нет. Да, я запер дверь на замок, но я знаю Роуз. Это ее не остановит. Я хочу выместить накопившийся гнев, пока он не сжег меня изнутри.
Собравшись с мыслями, я медленно поднимаюсь по лестнице, чувствуя себя так, словно взбираюсь на крутую гору. В доме совершенно тихо. Я останавливаюсь в коридоре, заметив, что дверь в спальню распахнута настежь. Я захожу и осматриваюсь по сторонам. Внутри никого нет.
Роуз пропала.
Я протяжно вздыхаю, наполняя грудь кислородом. Проверяю шкафы и вижу, что почти вся одежда на месте, но чего-то не хватает.
Пропало красное платье. Я прекрасно понимаю, что если Роуз решится сбежать, то она возьмет только это платье.
Я на автомате проверяю полочки в ванной и отмечаю, что вся косметика на месте. Мне вдруг становится трудно дышать, тело противится моим попыткам вдохнуть воздух. Я судорожно глотаю маленькие порции воздуха, заталкивая его в сжатые легкие.
– Нет! – кричу я.
Я бью кулаком по первому подвернувшемуся предмету. Стеклянная стенка душа разлетается на тысячи осколков, а на костяшках пальцев выступают капельки крови. Меня переполняет ярость.
– Дэнни?
Я поднимаю взгляд. Передо мной стоит Эстер, корзинка все еще у нее в руках.
– Это я выпустила ее, – твердым голосом сообщает она, гордо задрав голову.
Я долго сморю на нее, чувствуя себя совершенно потерянным. Она не уходит. И что мне с ней делать? Наказать ее? И как же? Или накричать? Но у меня нет сил.
Я просто качаю головой. Прохожу мимо нее и отправляюсь бесцельно бродить по дому. Когда умер Папаша, мне показалось, что особняк лишился души. Дом, эта кирпичная оболочка, начал немного оживать, когда появилась Роуз. Теперь тут снова пусто.
Я будто под наркозом, пребываю в прострации.
Опустошен.
Ускорив шаг, я вбегаю в рабочий кабинет и хватаю бутылку скотча. Плюхаюсь в кресло. Делаю глоток. Намереваюсь прикончить эту бутылку.
Краем глаза замечаю красный цвет.
Я медленно проглатываю обжигающий напиток. Роуз сидит на диване возле камина, закинув ногу на ногу, а в руках у нее бутылка водки. Ее красота поражает воображение. Красное платье возвращает меня к моменту нашей первой встречи. В моей голове проносятся моменты каждого поцелуя, прикосновения и каждое сказанное слово. Она поймала меня. Обольстила. Ослепила.
И предала.
Поставив бутылку на стол, я медленно поднимаюсь. Смотрю на ее красивое лживое лицо, и угасший гнев возвращается.
– Дмитрий Нокс, – произношу я. Она хмурится, и опускает глаза. – Ты и позабыла, наверное, что предала меня? – с этими словами я выхожу из-за стола, прихватив стаканчик скотча в качестве моральной поддержки. – Сегодня на причале была толпа агентов из ФБР.
Она смотрит на меня.
– Что?
У меня возникает желание придушить ее за этот невинный вопрос. Поднимаю ее с дивана, крепко взяв за раненую руку, но она даже не морщится от боли. Я наступаю до тех пор, пока Роуз не оказывается прижата к стене.
– Я с большим удовольствием посмотрел фотографии, на которых ты вместе с Дмитрием Ноксом. Также мне рассказали, что у тебя хорошие навыки в деле соблазнения мужчин.
Ее глаза расширяются.
– Нет…
Отрицание злит меня, и я сжимаю ее руку еще сильнее.
– Ты передавала информацию румынскому черту, и теперь ФБР пытается ухватить меня за жопу. – Я прижимаюсь лбом к ее голове. – Это из-за тебя на меня объявлена охота.
Прежде чем сделать ей больно, я отпускаю ее и отхожу.
– Ты лживая, грязная сука! – уверенным голосом говорю я, и мне становится смешно, когда Роуз обижается на эти слова.
Гордо подняв подбородок, Роуз идет ко мне, храбро и решительно. Я вижу, как она сжимает и разжимает кулак, но не останавливаю ее. Роуз с ненавистью бьет меня по щеке. Звук этой пощечины эхом облетает весь дом.
– Я не говорила Ноксу о сделке, – спокойным голосом объясняет она. – Я могла бы, но не стала этого делать. Я написала сообщение с подробной информацией о том, где и когда ты будешь, но не отправила.
Я усмехаюсь.
– Серьезно, Роуз? Если это не Нокс передал информацию в ФБР, то кто, черт возьми?
Я разминаю шею, прежде чем сделать очередной успокаивающий глоток горячительного напитка.
– Я не знаю! Я каждый раз таскалась с тобой, Дэнни. Каждый раз, когда Нокс пытался тебя убить, я была рядом. Зачем мне подставляться?
– Потому что ты хочешь сдохнуть! – рычу я.
– Ошибаешься!
Ложь. Я крепко хватаю ее за горло.
– Жаль. – Я с ухмылкой приближаю лицо к ее лицу. – Потому что я прикончу тебя.
– Нет, ты этого не сделаешь, – возражает она и откидывает бутылку, чтобы положить ладони поверх моих рук.
– Уверена?
На мгновение меня пугает ее решимость, когда она давит на мои руки, еще сильнее сжимая собственное горло.
– Чертовски уверена, Дэнни Блэк, – шепчет она, прижимаясь лбом. – Потому что ты любишь меня.
Глава 22
Дэнни отшатывается, как от прокаженной, и быстро отходит в сторону. Он выглядит потрясенным.
– Нет, – дрожащим голосом произносит он, что подтверждает его ложь.
– Да, – возражаю я, потирая горло.
– Нет! – Дэнни смеется, словно я сказала самую большую глупость в мире. К сожалению, так оно и есть. И это меня злит. Я толкаю его в обнаженную грудь.
– Да! – настаиваю я.
Его шрам становится заметнее, когда он раздраженно кривит губы.
– Нет!
– Да! – кричу я, снова толкая его. Дэнни шлепается голой спиной о деревянную дверь кабинета, и этот звук отдается эхом. Я вдавливаю сжатые кулаки в его грудные мышцы. – Я вижу тебя насквозь, Дэнни Блэк. Так же хорошо, как ты видишь меня. – Я отхожу, но он остается у двери, ошеломленно продолжая слушать. Я поднимаю валяющуюся бутылку водки, чтобы поддержать свою храбрость. – Можешь отрицать сколько угодно долго, как это делаю я. – Меня пробивает на смех, поскольку эта гребаная ситуация реально забавляет. – Господи, Дэнни, я тоже люблю тебя, хоть ты и не только жестокий садист, но и тот еще извращенец и мудак. – Я отпиваю из бутылки большую дозу храбрости. – Я не сказала Ноксу о сегодняшней сделке потому, что я люблю тебя. – Я поднимаю бутылку, будто говорю торжественный тост. – И если это недостаточно убедительно, тогда придуши меня. Если этого не сделаешь ты, тогда это сделает он. – Я допиваю остатки и откидываю бутылку в сторону. Мне становится трудно держаться на нетвердых ногах. – Меня всю жизнь держали на коротком поводке. Шантажом заставляли делать все, что им вздумается. А иначе… мне придется столкнуться с последствиями. – Я взмахиваю руками. – Поэтому у меня синяки. Поэтому приходится торговать телом. Да, ты прав. Меня отправили соблазнить того, кого приказал соблазнить сам Нокс. Мне ненавистна каждая минута этого задания. За все приходится платить. Но на этот раз я выбрала столкнуться с последствиями. – Я говорю все громче, активно жестикулируя руками. – И все из-за тебя! – кричу я, отчего он растерянно моргает.