Я не знаю, кто сообщил в ФБР. Я в замешательстве. Да, я напечатала сообщение и долго смотрела на экран, но в итоге просто удалила его. Потом, когда Дэнни уехал на пристань, я напечатала снова и снова удалила. Я долго думала о том, что происходит между нами, поэтому так и не смогла решиться. Я не смогла предать Дэнни, поэтому поступила неблагоразумно. Я выбрала его.
Дэнни молчит, разглядывая меня. Отсутствие у него проявления эмоций наводит на определенные мысли.
– Почему тогда я решила остаться, если предала тебя? – кричу я. По-прежнему никакой реакции. – На кону моя собственная жизнь! И все из-за безумного желания защитить мужчину, который, наверное, ненавидит меня. Скажи хоть что-нибудь!
– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сказал? – шепотом переспрашивает он.
– Да! Говори, черт возьми!
– Я люблю тебя.
Замолчав, я шумно вздыхаю. Так и знала. По крайней мере, я надеялась именно на такое признание. Он на самом деле это сказал?
– Что? – недоверчиво спрашиваю я.
– Я люблю тебя. – Во второй раз это звучит так же прекрасно. Тогда почему я отступаю подальше от него? – Я люблю тебя, – повторяет он, отталкиваясь от двери. – Почему ты надела красное платье? – интересуется он, подходя ближе.
Нахмурившись, я опускаю глаза. У меня кружится голова от водки, заменившей кровь в моих венах.
– Чтобы напомнить себе о том, кем я являюсь, – признаюсь я, щупая ткань.
Дешевой шлюхой.
Он кладет руку мне на горло и мягко направляет в сторону стола. Его холодные глаза смотрят на меня так, будто он яростно меня ненавидит.
– Ты моя, Роуз Лилиан Кэссиди, – уверенно говорит он. – Ты бесстрашна. И я тоже. Единственное, чего мы оба боимся, так это друг друга. – Он наклоняется вперед и целует меня в губы, слегка сжимая мне горло. – Твои шрамы – мои шрамы. И наоборот. – Он прижимает палец к моим дрожащим губам. – Не плачь, детка. Тебе это не к лицу.
Убрав с губ палец, он нежно и с любовью целует меня. Эмоции наконец-то прорываются наружу, и я всхлипываю, а мои руки хаотично скользят по его телу, прижимая его ко мне. Он задирает низ моего платья, освобождая мои ноги, и я мгновенно запрыгиваю на него, обхватив ногами его талию. Это не просто химия любви. Это неудержимые чувства. Те самые чувства, которые мы с ним никогда раньше не испытывали.
Дэнни выносит меня из кабинета, заботливо прижимая рукой мою голову к своему плечу. Раньше меня никто так не обнимал, прижимая к себе так, словно я самая большая ценность в мире. Мой разум затуманен алкоголем, но, думаю, это не помешает навсегда запомнить такой момент. Для меня это кажется чем-то совершенно необычным.
Даже щелчок двери не заставляет меня поднять голову. Я полностью спокойна. Умиротворена. Да, я напилась, но сейчас нахожусь в полной гармонии с самостоятельно принятым решением. Я выбираю его.
Дэнни останавливается.
– Она все еще здесь? – раздается удивленный голос Брэда.
– Она никому ничего не сливала.
– Но…
– Это не она, – перебивает Дэнни тихим, но уверенным голосом. – Поговорим утром.
– Твою ж… и что мне передать русским?
– Скажи, что я пока занят. Мы перенесем сделку, – отвечает Дэнни, поднимаясь по лестнице.
Я сонно улыбаюсь в его плечо, используя оставшиеся силы, чтобы прижиматься к его телу. Я не открываю глаза, пока не оказываюсь в кровати. Сначала Дэнни нежно и аккуратно пытается снять с меня платье, но затем рвет ткань по шву и отбрасывает в сторону. Повернув меня на бок, он притягивает меня к себе, обволакивая своим теплом.
– Еще никому не выпала честь оказаться на твоем месте, – бормочет он, устраиваясь рядом. – Никто еще не испытывал меня так, как сейчас это делаешь ты. Никто не видел то, что видишь ты. Никто не чувствовал то, что чувствуешь ты. И никто не прикасался к тому, чего касаешься ты. – Он нежно целует меня в затылок. – Я твой, детка. Целиком и полностью. – Дэнни жарко дышит мне в волосы, и его тепло распространяется по всему телу. – Я тебя люблю. Меня еще никто не любил так, как любишь ты.
Я просыпаюсь в панике, поскольку мне кажется, что это был всего лишь сон. Словно читая мои мысли, Дэнни заглядывает мне в лицо, чтобы стать первым, кого я увижу в этот день. И я вижу сонные голубые глаза. Он перекатывается на мою подушку и прижимается кончиком носа к моему. Мы дышим в унисон. Я вспоминаю каждую секунду прошлого вечера и умиротворенно вздыхаю. Касаюсь ладонью шрама на его лице, пока мои глаза наслаждаются его красотой. Этот зловещий и брутальный убийца – мой. Закусив губу, я нежно улыбаюсь, а Дэнни берет мою руку и покрывает поцелуями мои пальцы.
– Иди сюда, – зовет он, перекатываясь на спину.
Я ложусь сверху, растекаясь по всей длине его тела. Уткнувшись лицом в его шею, я вдыхаю этот запах. От него пахнет свободой и мужчиной. Пахнет моим мужчиной.
– Люблю тебя, – шепотом напоминаю я, прижимаясь к нему. Его грубые руки скользят по моей спине.
– Ты еще пьяная?
Я с веселым смехом пихаю его локтем.
– А ты?
Он переворачивает нас, оказываясь сверху, а затем, обхватив мою голову своими накачанными руками, целует в губы.
– Я опьянен тобой, – шепчет он, и впервые в жизни я теряю сознание. Дэнни Блэк заставил меня упасть в обморок. Безжалостный, бессердечный убийца довел меня до обморочного состояния! – Нам нужно поговорить, – шепчет он, покусывая мочку уха, чтобы привести меня в чувства.
Я знала, что рано или поздно этот момент настанет.
– Я даже не знаю, с чего начать… – признаюсь я, чувствуя, как его нежные поцелуи дают мне чувство уюта и защищенности.
– Начинай с самого начала, – подсказывает Дэнни, пытаясь приподнять голову, но я прижимаю ее к себе.
– Не двигайся, – прошу я, отчаянно нуждаясь в поддержке его тела. Это своеобразное напоминание о том, почему я выбрала именно этот путь. Дэнни целует меня в шею, и каждое прикосновение его губ придает мне столь нужные моральные силы. – Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было девять. Отец был пьян, да и мать тоже. – Закрыв глаза, я замыкаюсь, перебирая воспоминания и подбирая слова. – У меня не было близких родственников, поэтому меня направили в приют. Три разные семьи пытались взять меня под опеку, но ничего не вышло. Я сильно злилась на безответственных родителей, которые оставили меня совсем одну. – Дэнни на секунду замирает, а затем продолжает покрывать поцелуями мою кожу и запускает руку в мои волосы. Его поцелуи будто возвращают меня к жизни. – В школе меня дразнили. Мне постоянно делали больно. Мать и отец сделали больно, когда погибли, а школьные хулиганы постоянно об этом напоминали. – На меня накатывает грусть, но мой голос остается уверенным и сильным. – Меня перевели в детский дом. Травля продолжалась, и я начала делать себе больно. Всякий раз, когда кто-то относился ко мне плохо, я резала себя. Они отправили меня на психотерапию, но уже после первого сеанса я сбежала. – Я перевожу дыхание. Мне еще ни разу не доводилось выкладывать полную историю жизни. – Однажды в центре для бездомных, куда каждое воскресенье я ходила за горячим супом, меня встретил один мужчина. Он был добр ко мне. Поселил в общежитии с десятью молодыми девушками. Некоторые уже были беременны. Просто молодые девушки, которые попали в беду или сбежали из дома. По крайней мере, сначала я не заметила ничего странного. – Дэнни снова останавливается, и его тело ощутимо напрягается. Я грустно улыбаюсь, поскольку он уже догадывается, что я расскажу дальше. Разумеется, все это нужно было понять еще тогда, когда я была юной и наивной девчушкой… – Сначала все было нормально. Горячее питание, чистая одежда, забота и внимание. А потом стали приходить мужчины. Когда меня изнасиловали первый раз, я просто лежала, оцепенев. Это как будто случилось не со мной. Помню, как успокаивала себя, что, если у меня получится абстрагироваться, это будет не так больно. Я часто так делала, когда надо мной издевались в школе и дразнили, что я сирота. Думала, что все закончится быстрее, если я не буду сопротивляться. Я забеременела в четырнадцать. – Дэнни отстраняется, на этот раз не позволяя вернуть его голову на место. У него спокойное выражение лица, но в глазах уже пылают огоньки гнева. – Это было благословением и проклятием, – продолжаю я. – Мужчины, приходившие туда, не хотели беременных девушек и меня оставили в покое. Однажды я стала свидетельницей родов. Одна девушка родила девочку. Я видела, как они достали из нее ребенка, а потом унесли. Через месяц она вернулась к прежнему занятию. Тогда-то я поняла, что внутри меня растет то единственное, что я люблю. Но когда ребенок появится на свет и сделает первый вдох, его сразу же отнимут. Мне не хотелось снова оказаться проигравшей, поэтому я сбежала.
Закрыв глаза, Дэнни протяжно вздыхает.
– Но они нашли тебя, – цедит он сквозь стиснутые зубы.
– У меня начались схватки. Я не могла бегать, не могла продолжать скрываться. Они отвезли меня обратно, и я родила ребенка. – Мой голос срывается, и я отчаянно стараюсь сдержать эмоции. – Я держала его на руках всего пару минут, но это были лучшие минуты в моей жизни. А потом они унесли его.
Дэнни покачивает головой, внимательно изучая выражение моего лица.
– И как тебе удалось сбежать?
– Никак. После родов у меня началось кровотечение. Я была сломлена. Вряд ли я могла им принести еще какую-то пользу, но… – я делаю паузу. – Но у меня по-прежнему оставались внешние данные, хотя в душе я была мертва. Я приглянулась Ноксу – и меня отдали ему. Он тогда был еще молодой. Уже в то время занимался торговлей девушками и наркотой, но у него не было денег, как и уважения или влияния. И я помогала ему с этим. – Я вздыхаю. – Нокс начал шантажировать людей, а я стала его секретным оружием. Это все, на что я сгодилась. Соблазнять мужчин, охмурять их, отвлекать… Дэнни, он злой и опасный. Нокс стремится к власти, чтобы добиться уважения.
– И моя семья расправилась с его семьей…