Роуз замирает, закусив нижнюю губу.
– Что там?
Я киваю, призывая утолить любопытство и посмотреть. Она переводит удивленный взгляд то на меня, то на маленькую черную коробочку.
– Поторопись, Роуз. Я хочу трахнуть тебя с этим кольцом на пальце.
Она широко улыбается и неуверенно берет коробочку в руки. Затаив дыхание, Роуз медленно приподнимает крышку. Я завороженно наблюдаю за ней, но член уже дает о себе знать. Поэтому я ускоряю процесс: открываю крышку, выхватываю кольцо и моментально надеваю его на худенький палец.
– Готово. Вот мы и договорились.
Откинув полотенце, я раздвигаю ее ноги и вхожу. Роуз возбужденно выдыхает. Господи, разве в мире есть ощущения лучше? Я напрягаюсь всем телом, готовясь приступить к делу.
– Подожди, – шепчет она, заставляя меня нахмуриться.
Подождать? Улыбаясь, она поднимает руку и рассматривает бриллиант с квадратной огранкой, вставленный в кольцо из платины. Ее улыбка поистине восхитительна.
– Моя девушка счастлива? – нетерпеливо спрашиваю я. Мне и так понятно, что любой здравомыслящей женщине непременно понравится любое кольцо, которое я выберу. И дело не в цене, а в точности выбора.
– Твоя девушка счастлива!
– Прекрасно. Мадам, вы не возражаете раздвинуть ноги, чтобы ваш будущий муж мог жестко вас трахнуть?
– С удовольствием, – соглашается она, игриво прищурив глаза.
– Так чего же ты ждешь?
Наверное, она сразу же жалеет о своем легкомысленном согласии. Ее крики разносятся по всему особняку.
В моей жизни никогда не было места для женщины. По крайней мере, раньше я так думал. Нет, место было, просто не было желания брать на себя ответственность любить и заботиться о другом человеке. Защищать. Сделать частью своей жизни. Роуз очень легко полюбить. Даже сама не осознавая, она заставила меня влюбиться. Защищать любимого человека – это естественный инстинкт, поэтому с этим тоже все просто. А вот что нелегко – полюбить человека в моем опасном мире. Нелегко справиться со страхом за жизнь другого человека. Роуз оказалась рядом со мной не по своему желанию, к сожалению, ее вынудили обстоятельства. Однако я пошел на это добровольно.
Роуз прижимается ко мне, закинув на меня ногу. Я рассматриваю ее руку с кольцом, лежащую у меня на груди. Бриллиант переливается при каждом моем вдохе. Вздохнув, я приподнимаю ее, чтобы рассмотреть поближе. Это кольцо делает со мной необъяснимые вещи. Мы оба делаем из-за этого нечто такое, о чем раньше и не могли подумать. Теперь же мы четко знаем: кого любить, кого защищать, ради кого жить. Наконец-то я чувствую спокойствие.
Звонит мой телефон. Взяв его в руки, я вижу сообщение от Брэда, который спрашивает, пойду ли я в спортзал. Сегодня у меня нет желания тренироваться. Я хочу остаться в кровати, но мне нужно с ним поговорить. Нужно рассказать ему новости. Я отвечаю, что скоро подойду, а затем аккуратно отодвигаю Роуз, стараясь не потревожить ее сон.
– Скоро вернусь, – нежно шепчу я, убирая волосы с лица.
Я чмокаю ее в щеку и иду к шкафу, куда Эстер складывает всю мою одежду. Надеваю спортивный костюм и кроссовки и отправляюсь на поиски Брэда. Когда я спускаюсь по лестнице, на телефон Роуз поступает звонок. Взглянув на экран, я вижу надпись «Мама». Я останавливаюсь и принимаю звонок, но ничего не говорю. Он тоже. Мы просто дышим в телефоны, посылая друг другу незримые угрозы и предостережения. От одного только звука дыхания этого ублюдка у меня уже закипает кровь.
– Итак, это тебя зовут Британцем? – раздается голос с сильным акцентом.
– Я предпочитаю другое прозвище – Смертоносный ангел.
– А я бы предпочел, чтобы ты сдох.
– Многие этого хотят. – Я стараюсь сохранять спокойствие, подавляя растущую в груди ярость. – К сожалению, эти многие постоянно разочаровываются, – добавляю я. – Ты уже трижды пытался меня убить, но безуспешно. Я непобедим, Дмитрий. Я тебе не по зубам.
Он нервно вздыхает.
– Ты убил моего отца. И моего брата.
– Почему тебя это настолько волнует? Ты незаконнорожденный ребенок, просто сын какой-то шлюхи.
– Да, моя мать была проституткой. Маруис просто не знал о моем существовании. Но мы встретились, и он моментально оценил мои способности. Можешь считать меня сентиментальным, но мне невыносимо грустно, что ты украл мой шанс наладить отношения с отцом.
Я закатываю глаза. Неужели это банальная месть? Прикрывается своим отцом, одновременно пытаясь захапать как можно больше?
– Спасибо за драматичный рассказ.
– Девушка, – рычит он.
– Ты ее не получишь.
– У нее нет выбора, если ей важна жизнь сына.
Вдох. Вдох. Вдох.
– А если я скажу тебе, что она останется со мной?
– Тогда мне интересно узнать мотивы.
Думаю, нет нужды отвечать, он и так все знает.
– Итак, тебе нужен причал. Тебе нужен Адамс. Тебе нужны русские. Тебе нужны мои поставки оружия и мои контакты. – Я облизываю губы. Нокс молчит. – Ты стремишься к власти, Дмитрий. Но знаешь ли ты, чего ты не хочешь?
Нокс напряженно молчит, его эго приказывает игнорировать вопрос.
– Ты не хочешь, чтобы я объявил на тебя охоту, которую я непременно начну, если ты откажешься от моего предложения. – Мои слова пропитаны такой ненавистью, что ни один умный человек не станет их игнорировать. – И это будет самая жестокая расправа. Кстати, Эрни больше нет. Его денег тоже. Теперь твои возможности сильно ограничены, ублюдок.
Черт, мне совершенно не хочется идти на сделку с этим мерзким уродом и куском дерьма, но нужно смотреть правде в глаза. Он знает, где находится сын Роуз. Это его козырь, как он сказала. Да, это все, что у него есть, но другого ему и не нужно.
– Сейчас есть ты, я и русские. И у тебя есть возможность стать единственным, если ты сделаешь правильный выбор.
– Все из-за нее?
– Все из-за нее, – соглашаюсь я, возможно, подтверждая его догадки о том, что я сошел с ума. – Я хочу уйти. Ты можешь занять мое место. Мы договорились?
– Рассказывай.
Я замолкаю, когда слышу тихие шажки Эстер. Заметив, что я сижу на лестнице, она останавливается. Кажется, с каждой нашей встречей ее взгляд становится все печальнее.
– Перезвони через час. Обсудим, – говорю я, заканчивая звонок.
Я поднимаюсь на ноги, но у меня нет сил, чтобы сдвинуться с места, словно мои ноги приросли к мраморной ступеньке.
– Эрни мертв? – спрашивает она, нервно перебирая скрещенными на животе руками. – Ты убил его?
Я удивлен не самим вопросом, а тем, что она вообще что-то спросила. Эстер всегда молчит, пока с ней не заговорит другой человек. Она молчит с того самого дня, когда Папаша привез ее сюда.
– Да, – односложно отвечаю я, не желая ругать ее за подслушивание чужих разговоров. – В чем дело?
Эстер заметно расслабляется, ее напряженные плечи опускаются.
– Он не сможет причинить мне боль?
Вопрос заставляет меня нахмуриться.
– О чем ты?
Она надолго закрывает глаза, собираясь с мыслями.
– Это он забрал меня.
Я удивленно замираю, но по этому поводу мне нечего сказать. Он забрал ее? Что это значит?
Эстер открывает глаза, и в ее взгляде я вижу нечто новое. Решительность. Я невольно отступаю.
– В тот день, когда я покинула тебя, я не собиралась уходить навсегда. Я просто хотела напиться и, возможно, словить немного кайфа, чтобы облегчить боль после очередных побоев. И снизить болезненность от новых, которые ждали меня по возвращению домой. Но я не вернулась домой. Потому что он нашел меня.
Я отшатываюсь и делаю глубокий вдох, пытаясь справиться с шоком. Эрни забрал ее? В Лондоне? Я отступаю назад, качая головой, не желая верить в складывающуюся картину. Я просто не могу принять и переварить информацию.
– Нет. – Это все, что я могу выдавить.
– В пабе я познакомилась с приятным мужчиной.
– Нет…
– А потом проснулась в какой-то грязной постели.
– Дерьмо…
– Я несколько месяцев пролежала в полубессознательном состоянии, они постоянно что-то кололи в вену. Все это время меня насиловал один мужчина за другим.
Я закрываю уши руками, словно могу заблокировать потоки жуткой правды.
– Меня насиловали на протяжении трех лет, а затем вышвырнули на улицу, потому что я так и не забеременела.
Эстер четко и громко проговаривает каждое слово. Она держится весьма уверенно. Думаю, все это время она молилась о таком моменте, когда наконец-то сможет все рассказать. Мы никогда не поднимали эти темы. Однажды она сказала, что не хотела меня оставлять, но я просто отмахнулся от жалкой попытки оправдаться, а после пресекал все попытки новых разговоров. Она просто всегда была рядом, постоянно готовила, стирала, убиралась, ухаживала за мной – и все это без какой-либо признательности или благодарности с моей стороны. Это самый мучительный вид наказания.
Эстер замечает, что я все еще пытаюсь подобрать нужные слова, поэтому продолжает:
– Я вернулась домой. Тебя там уже не было. Его тоже. В нашем доме уже жили совсем чужие люди. Два года я провела на улице. Потом меня нашел Карло. Я не знаю как. Увидев его кольцо, я сильно перепугалась, но затем взглянула ему в глаза и заметила в них доброту, а не злобу. Он не был похож на того мужчину из паба. Он так и не узнал, чем занимался его кузен. Он расспросил меня о прошлом, и когда убедился, что я не обманываю, рассказал мне о тебе. Как он встретил тебя и что сделал с отчимом. Он рассказал, что ты спрашивал обо мне. Задавался вопросом, почему я ушла. Я просто хотела снова увидеть тебя, побыть с тобой, попытаться все объяснить…
Я отвожу взгляд, меня разрывает от стыда, замешательства, гнева и боли.
– Почему ты ничего не сказала раньше?
– Я встретилась с Эрни раньше, чем с тобой. – Эстер грустно улыбается, пока я ошеломленно смотрю на нее. – Он узнал меня. Сказал, что, если я расскажу, он тебя убьет. Я не хотела рисковать твоей жизнью. Мне доставляло радость видеть тебя каждый день, даже если ты ненавидел меня.