– Мне нужно в дамскую комнату, – намекаю я, чтобы он, тяжело дыша и обливаясь потом, перекатился на кровать.
Я иду в гостиничную ванную комнату, закрываю за собой дверь и включаю душ. У меня нет желания посмотреть на отражение обнаженной и беззащитной женщины, которой я сейчас являюсь.
– Уже чувствую себя намного лучше, – со смехом кричит он. Как же легко ему угодить! – Ты даришь мне изумительные оргазмы.
Я даю ему то, что не дает его высокомерная, идеальная и красивая жена.
– Как же мне повезло встретить тебя в том баре, Роуз!
Да, он должен был найти меня, но удача никакой роли не играет.
– И я рада, что у тебя это получилось.
Встав под душ, я пальцем рисую на влажном от пара стекле. Капельки влаги катятся вниз, создавая на нем эффект разбитого стекла. Теперь оно похоже на меня. Такое же разбитое.
– Надеюсь, ты знаешь, что ты для меня значишь, Роуз, – доносится его приглушенный голос.
Я улыбаюсь. Особенная. Да, он хочет, чтобы я тоже чувствовала себя особенной. И продолжала с ним трахаться. Однако я тут не ради того, чтобы почувствовать себя какой-то важной. Я – приманка. Я занимаю Перри, пока его жена отправилась в благотворительное турне, чтобы поддержать предвыборную кампанию мужа. Она всегда стильно одета. Носит красивые костюмы-двойки. Красивая. С идеальной улыбкой.
Вот она действительно особенная.
А я – пустое место.
Закончив мыться, я выхожу из душа и начинаю вытираться, но тут снова слышу голос Перри. Он говорит по телефону? Я тихонько подкрадываюсь к двери и прислушиваюсь.
– Мне нужно выбить для него эту пристань – или я покойник. Я не потяну свою кампанию без его кровавых денег! Неприятно об этом говорить, но я банкрот. Он нужен мне. – Перри садится на кровать и нервно вытирает вспотевшее лицо. Судя по его виду, он снова испытывает колоссальный стресс. – Не очень-то приятно получать деньги от Британца, но что ж поделать, раз я решил иметь дело именно с ним. Так! У меня есть шесть дней на то, чтобы передать ему Байрон-рич, либо придется возвращать пятнадцать миллионов. Но деньги уже потрачены. Да мне плевать. Посадите Джепсонов на рейс в Штаты, чтобы они поскорее подписали контракт.
Он заканчивает разговор, а я закрываю дверь и пытаюсь переварить полученную информацию. Британец? Пристань? Предвыборную кампанию Перри финансирует Дэнни Блэк? Я никогда не видела этого человека, да и никогда бы не захотела. О нем ходит дурная слава. Убийца. Убивает ради забавы. Наверное, сын Карло Блэка возглавил мафиозный клан, пока отец борется с какой-то болезнью. Меня уже сложно чем-то удивить, но такой уважаемый адвокат и обаятельный мужчина, как Перри Адамс в одной лодке с… Дэнни Блэком?
Услышав шаги Перри, я бросаюсь к зеркалу, поспешно хватаю зубную щетку и засовываю ее в рот. Дверь медленно открывается. Я наблюдаю за ним в отражении зеркала. Перри ослепительно улыбается, но не может скрыть волнение.
– Роуз, – произносит Перри, подходя ко мне и кладя подбородок мне на плечо. – Мне нужно идти.
Я надуваю губы, изображая глубочайшее разочарование. Этот роскошный номер полностью в моем распоряжении, пока не появляется он и не накидывается на меня, словно похотливое животное. Я безропотно выполняю все его желания, но никогда не могу остаться наедине с собой. Я не чувствую себя свободной.
– Когда же мы увидимся снова? – спрашиваю я, поскольку прекрасно знаю, что он ждет такой вопрос.
– Вернусь ближе к вечеру.
Я поджимаю губы.
– Отлично. Жду с нетерпением, – с этими словами я целую его в щеку.
Он выходит из ванной, и несколько секунд спустя я слышу щелчок входной двери. Сейчас идеальный шанс, чтобы воспользоваться одним из самых редких и драгоценных моментов. Набрать ванну. Заказать ужин прямо в номер. Пощелкать каналы и посмотреть какую-нибудь ерунду. Но…
Я сажусь за небольшой письменный стол и достаю камеру, которая все это время была спрятана за настольной лампой. А затем звоню одному человеку.
– Роуз? – раздается голос, от которого у меня пересыхает в горле.
– У меня есть еще одно видео.
– У нас их уже достаточно. Мне нужна информация. Ты с ним уже две недели, но ты записала только кучу видео, где он трахает тебя во всех мыслимых позах. Я не могу использовать эти видео, иначе он сразу все поймет. Сходи с ним куда-нибудь. В людное место.
– Он слишком осторожен. Он не станет так рисковать.
– Найди способ.
– Я могу… – Внезапный стук в дверь заставляет меня резко повернуться на стуле. – Думаю, он вернулся.
– Роуз, открой дверь. Я отправил доставку в номер.
Я смотрю в окно и тихонько выдыхаю, стараясь поскорее избавиться от панической атаки. Доставка в номер? Невероятно.
Этот человек никогда не заказывал мне еду в номер, ни разу с тех самых пор, когда полностью завладел мной. И вряд ли сейчас что-то изменилось. Я встаю, оборачиваю полотенце вокруг тела и иду открывать. За дверью меня ждет тележка с тарелками и серебряными столовыми приборами.
– Спасибо! – шепчу я парню, выполняющему специальную доставку в номер.
Смотрю ему прямо в глаза, пока он заносит кулак. Успеваю увернуться, поэтому удар приходится в спину. Легкие выталкивают воздух, и я, задыхаясь, корчусь от боли. Десять лет я нахожусь под властью человека на том конце телефонного провода. И все это время моими постоянными спутниками были синяки, порезы и боль. Сколько еще я выдержу? Физически? Психологически? Моя психика уже давно сломлена. Я думаю только о полной безнадежности моего положения.
Я возвращаюсь к телефону, смутно размышляя о том, что от меня, наверное, ждут какой-то неловкой благодарности.
– Подслушала его телефонный разговор, – сообщаю я. – Он говорил о Британце и каком-то причале. Его предвыборную кампанию финансирует Блэк.
– Вот это мне нравится, – мрачно говорит он. – Продолжай в том же духе.
Он заканчивает разговор, и его подручный сразу же уходит.
Я поднимаю крышку с подноса.
Там лежит фотография мальчика. Моего мальчика. Он катается на велосипеде в парке. Это награда за мою сговорчивость. Но потом я замечаю, что немного поодаль стоит мужчина в черном костюме. Он не один. И он не в безопасности. Безопасность моего сына – всего лишь иллюзия. Поэтому я должна продолжать подчиняться.
Разве нужно лишний раз об этом напоминать?
Я падаю на пол и обхватываю колени, пытаясь унять ноющую душевную боль.
Глава 3
Всю неделю собирался с силами, чтобы приступить к ознакомлению с завещанием. У меня по-прежнему нет сил, но на помощь пришла бутылочка скотча.
Гроб только дубовый, как и все двери в нашем особняке. На внутренней стороне крышки должна быть выгравирована эмблема семьи. После смерти его нужно повернуть лицом в сторону кабинета. Он хочет чувствовать себя как дома.
Он хочет, чтобы я лично нес гроб. Я, Брэд, Ринго и дядя Эрни. Мне отведено место впереди справа. Желает, чтобы я прочитал молитву к Господу. Дважды. В самом начале церемонии, и в самом конце. Я должен убедиться, что все повторят, вслед за мной оба раза, каждое слово молитвы. Если кто-то этого не сделает, то наглецу следует немедленно пустить пулю в лоб. Я слышу, как он говорит: «Никаких вторых шансов». Ублюдок. Господи, я скучаю по нему.
Очевидно, мне стоит заранее со всеми поговорить. Если дядя Эрни хоть раз ухмыльнется, мне придется всадить в него сразу две пули. Одну в его больное колено, другую в голову. И это забавно, ведь дядя Эрни уже знает содержание завещания.
Отец пожелал, чтобы я произнес небольшую речь. И распорядился, чтобы я пожертвовал собору ровно сто тысяч долларов. Если там появятся агенты спецслужб, мне следует пронзить их сердца церковными распятиями. Переворачиваю страницу и читаю дальше. Он пишет, чтобы его похоронили на древнем кладбище, а на могилу положили ровно сто белых лилий. Это меня веселит. Какой странный ублюдок! Это кладбище было закрыто пятьдесят лет назад.
Но читаю дальше и понимаю, что со священником уже договорились.
Все остается мне: вся империя и все активы.
И его мрачная репутация.
Это все принадлежит мне.
Мое увлекательное чтиво прерывает появление Брэда.
– Неделя прошла, – сообщает он.
Кажется, Брэд уже готов к новым убийствам. Моя правая рука стоит на ступеньку пониже в нашей звериной иерархии. Теперь он единственный в мире человек, которому я еще могу доверять. Этот парень – настоящий кремень, рядом со мной с самого первого дня. Он мой последний оставшийся в живых родственник, а именно – двоюродный брат, сын умершей сестры отца. Даже в детстве, когда мы еще не знали значение слова «верность», он был моим самым преданным другом. Он взял всю вину на себя, когда я поколотил какого-то пацана на пять лет старше, потому что прекрасно понимал, что копы ни за что не отпустят сына самого Карло Блэка. Да, он отличный друг.
– На самом деле, – говорю я, глядя на часы, – у него осталась минута.
– Не думаю, что Перри за минуту сможет вернуться из Вегаса в Майами.
Брэд передает мне пачку фотографий. На одной из них я вижу нашего продажного идиота, играющего в покер. Он позабыл обещание, данное хладнокровному убийце? На столе у Перри лежит внушительная стопка фишек.
– Вижу, что он хорошо проводит время, – замечаю я, откладывая фотографии в сторону.
– Он не отвечает на мои звонки. – Брэд пополняет список непростительных ошибок Пэрри Адамса. – Что он задумал?
– Даже не знаю, – протягиваю я, раздумывая над глупостью столь необдуманного шага. Он из кожи вон лез, чтобы договориться со мной о Байрон-рич и получить деньги на свою кампанию, – и вдруг решил слиться?
– Нам нужна эта пристань, – напоминает Брэд. – Нам нужно выйти на Джепсонов.
– Без адвоката мы не сможем купить землю. И я все еще хочу, чтобы Адамс победил на выборах. Этот урод должен мне пятнадцать миллионов, но пока ничего не дал взамен, если не считать желание прикончить его. – Я едва удерживаюсь от того, чтобы ударить кулаком по столу. Но мне нельзя демонстрировать мои настоящие эмоции. Снова взглянув на фото, я спрашиваю: – Когда их сделали?