– Думаю, тебе стоит сходить в душ, – Хилари говорит Дэниелу. – Снимай эту грязную спортивную форму, но сначала разувайся.
– Хорошо.
Его детский и приятный голосок пробуждает во мне множество эмоций. На пол падают бутсы. Наверное, именно их я видела на последней фотографии. Затем он громко топает, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Меня начинает трясти, поэтому я смотрю прямо перед собой. Из коридора доносится приглушенный шепот. Очевидно, Хилари рассказывает обо всем мужу. Я напряженно ожидаю, и вот они заходят на кухню. У него седые волосы и старомодные очки – у отца Дэниела. Он молчит, словно все еще не верит в мое существование. Затем он кивает, делает глубокий вдох и уходит. У него в глазах блестят слезы.
В следующие пятнадцать минут в моей голове проносится множество мыслей. Например, я раздумываю о том, что мне делать, если муж Хилари будет вести себя не слишком дружелюбно и приветливо. Интересно, отправит ли он меня собирать его вещи? Интересно, когда и как они все расскажут Дэниелу? Интересно, когда мы с ним увидимся? Я услышала его голос, и моя внутренняя боль усилилась. А что мне делать, если мальчик обнимет меня? Не думаю, что я готова ко всем этим ситуациям. Я лишь наивно полагала, что уже готова, а теперь я сильно нервничаю. Когда открывается дверь, я вскакиваю со стула. Мое сердце бешено колотится, и от перенапряжения я обливаюсь потом. Я ожидаю увидеть перед собой Хилари и ее мужа. Но…
– Господи, – выдыхаю я, пытаясь взять себя в руки.
У меня перехватывает дыхание. На кухню заходит мальчик. Я хватаюсь за стол, чтобы удержаться на ногах. Он с любопытством рассматривает меня, и я не знаю, как на это реагировать. Разум требует что-то сказать, но слова застревают в горле. Я удивлена. Растеряна. Но не только из-за того, что передо мной стоит мой сын – тот самый мальчик, о котором я думала на протяжении последних десяти лет. А потому что в мире не найдется ни одного человека, который будет сомневаться, что это действительно мой сын. Я всегда видела его только на фотографиях, сделанных с большого расстояния. У меня не было возможности рассмотреть его внешность. Он – вылитая копия меня. Темные волосы. Глаза, оттенок кожи, подбородок, нос, даже ресницы – длинные и девчачьи. Если бы я ничего не знала, то могла бы усомниться, что в его создании участвовал другой человек. И я благодарна высшим силам. Мой сын совсем не похож на того монстра.
У меня подкашиваются ноги, поэтому я сажусь на стул, с которого только что вскочила. Я много раз думала, что ему скажу. Я мечтала найти его и крепко обнять, поцеловать в макушку и сказать, что я сильно его люблю. Но я просто не в силах хоть что-нибудь сделать. Честно говоря, все это выглядит теперь совершенно неуместным. Мне интересно, куда пропали Хилари и ее муж, но я не решаюсь спросить. Он надел красную пижаму с героями из «Звездных войн». Его волосы еще совсем мокрые. Я никогда не видела ничего прекраснее.
– Где твои родители?
Он пожимает плечами, и я растерянно смотрю по сторонам. Мне пойти их искать? Или просто уйти?
– А вы кто? – спрашивает он.
Я прочищаю горло.
– Роуз. Подруга твоей мамы.
– Я вас никогда раньше не видел.
– Тебе нравится этот фильм? – я задаю неожиданный вопрос, указывая на его пижаму.
Шлепая босыми ногами, он подходит к столу и важно выдвигает стул.
– Мама говорит, что я настоящий фанат.
Мама. Мне так больно слышать, когда он называет женщину, купившую его, своей мамой. Это я. Я его мама. Это меня он должен так называть!
– А что еще тебе нравится?
Он обдумывает мой вопрос, продолжая внимательно рассматривать меня.
– А вам?
Встречный вопрос сбивает меня с толку. Тем временем он кладет локти на стол и подпирает голову.
– Мне? – в это мгновение мой разум отключился. Что мне нравится? – Ощущение, когда солнце согревает мое лицо…
Он хмурится.
– А вам нравятся «Звездные войны»?
Дерьмо. Я никогда не смотрела этот фильм. Мне становится страшно, что эта мелочь может разрушить наши отношения еще до их начала.
– Я никогда не смотрела.
– Никогда? – удивленно переспрашивает маленький человечек.
Я качаю головой.
– Ты можешь показать мне. Можем посмотреть вместе.
Он оживляется.
– Круто! – кричит он, но тут до нас доносится женский всхлип.
Дэниел оглядывается, а я съеживаюсь на своем месте и замолкаю, пытаясь понять, в каком сейчас состоянии находится Хилари. Она отчаянно хотела ребенка. Что же она чувствует теперь, когда я пришла и заявила права на своего сына?
– Почему мама плачет?
Я поднимаю на него глаза.
– Не знаю.
Ложь. Но это не я должна поговорить с ним. Мне больно, но я все понимаю.
Дэниел сцепляет ручки и принимается изучать свои пальцы.
– Значит, вы посмотрите их со мной? Мама с папой смотрели уже много раз. Они говорят, если много раз смотришь одни и те же фильмы, то они надоедают. Но я готов смотреть их до конца жизни.
– Я бы тоже смотрела их до конца жизни.
Мне действительно этого хочется.
– Правда?
– Правда, – заверяю я.
– Но вы же еще не знаете, понравится или нет.
– Если тебе нравится, я уверена, что и мне тоже.
Он улыбается, и я сдерживаюсь, чтобы не расплакаться.
– Вы классная.
– Значит, я уже тебе нравлюсь?
– Да, вы мне нравитесь.
Я почти задыхаюсь. В моей жизни был только один момент, который может сравниться с простыми, но искренними словами моего сына. Первый раз, когда Дэнни признался, что любит меня.
– Ты мне тоже нравишься, – говорю я, протягивая ему руку.
Он без колебаний пожимает. Я вижу в нем все качества, которые должны быть во мне: честность, доброта, вежливость. Впервые в жизни я вспоминаю себя в прошлом и не морщусь от боли. Потому что все, чем я должна была стать, находится прямо передо мной. Моя жалкая жизнь наконец-то обрела целостность.
Я сжимаю его ручку. На кухню заходят Хилари и ее муж. У нее красные заплаканные глаза, а муж бледнее мертвеца.
– Дэниел, тебе нужно идти делать домашнее задание, – предлагает отец.
Мальчик живо спрыгивает со стула. Я никогда не видела, чтобы ребенок с таким рвением тянулся к знаниям.
– Нам задали только математику, – с серьезным видом сообщает он. – Я сам справлюсь.
– И меня чему-нибудь научишь, – шутит отец. – Попрощайся с Роуз.
Мое время вышло. По крайней мере, на сегодняшний день.
– Пока, Дэниел.
Я борюсь с мучительной болью расставания. Будь благодарна за это мгновение. Будь благодарна.
Мальчик обходит стол и протягивает мне руку. Я неуверенно пожимаю ее.
– Приятно с вами познакомиться.
Мое сердце разрывается на части.
– И мне.
– Однажды мы посмотрим все фильмы серии.
– С большим удовольствием. – На душе становится тепло. Наверное, это оптимизм. Странное ощущение, но мне уже нравится. – Можно тебя обнять?
– Конечно.
Он обнимает меня, и для меня это многое значит. Его маленькое тельце, прижавшееся ко мне – самое лучшее лекарство. Лекарство, спасающее жизнь. Обнимая его, я мысленно возвращаюсь в тот самый момент, когда обнимала его впервые в жизни. «Я люблю тебя», – думаю я, закрывая глаза и наслаждаясь мгновением.
– А теперь беги делать уроки.
Дэниел срывается с места и выскакивает в коридор. Остаемся только мы втроем. Родители выглядят обеспокоенными.
– Простите. Он сам выбежал на кухню.
– Вы говорили с ним?
– Разумеется, нет. – Наверное, в моем голосе звучит обида. – Я здесь не для того, чтобы разрушить ваши жизни. Я здесь, потому что пора. Я прекрасно понимаю, что нужно много времени и деликатный подход.
Хилари успокаивается.
– Спасибо.
– Как нам с вами связаться? – спрашивает муж, доставая телефон.
Я ввожу ему свой номер, и он звонит на мой телефон, чтобы в журнале звонков остался его номер.
– Кстати, меня зовут Дерек.
Я киваю.
– Я ухожу, – начинаю я. – Но вы всегда можете мне позвонить. Я не давлю на вас, просто мне нужно быть уверенной, что вы знаете о моем существовании. Я живее всех живых. И я здесь.
Они стыдливо прячут глаза, поскольку неоднократно желали мне смерти.
– Спасибо вам, – продолжаю я, вставая на ноги. – Спасибо, что присмотрели за ним. – Я не могу сдержать слезы. – Просто хочу узнать его получше.
Хилари заключает меня в объятия, и только сейчас я понимаю, что делает ее настоящей матерью. Меня, от одних только объятий, окутывают комфорт и спокойствие.
– Мне так жаль.
– Мне тоже, – прямолинейно отвечаю я, смахивая слезы. – Вы будете на связи?
Женщина кивает, и я улыбаюсь в ответ, а затем иду к входной двери. Я на секунду останавливаюсь, смотрю куда-то наверх и мысленно сообщаю сыну, что я его люблю. И мы скоро увидимся.
Я бреду по дорожке к дому и замечаю, что Эстер все еще сидит в машине такси. Мы улыбаемся друг другу. Мне стоило догадаться, что она никуда не уедет.
– Все хорошо? – интересуется она, когда я сажусь в машину.
– Все будет хорошо.
Я оглядываюсь на дом и замечаю, что на окне второго этажа висят занавески с героями его любимого фильма.
– Увиделась с сыном. – Эстер удивленно смотрит на меня, и ее реакция вызывает у меня широкую улыбку. – Он пока не знает, кто я такая, но я его видела. Он самый прекрасный ребенок на свете.
Мой голос дрожит, и в памяти всплывает свежий образ Дэниела.
Эстер мягко сжимает мою руку.
– Я рада, что ты нашла его.
Мое сердце снова болит. Эстер тоже нашла своего сына, а затем потеряла его. Я обнимаю ее, растворяясь в ее доброй теплоте. Я молчу. Мне не нужно ничего говорить. Мы обе опустошены потерей ее сына. Если бы не прощальный подарок Дэнни, я не знаю, что бы я сейчас делала. Наверное, я бы просто плыла по течению. Я отстраняюсь, чтобы не замочить ей одежду своими слезами.
Она смотрит на меня.
– Куда теперь?
– В аэропорт, – отвечаю я, откидываясь на спинку и глядя в окно.