— Будет больше трудов, если нас занесет. Я понимаю, редко встретишь машина на ходу. Покатаемся завтра, — ободряюще сказал Джорди. — Про тормоз не забудь.
Кейтлин потянула на себя тугой ручник, но не смогла сдвинуть его с места. Она взялась двумя руками — тоже никакого эффекта. Джорди, наблюдавший за ее мучениями, без малейших усилий дернул рычаг и помог девушке вылезти из кабины.
Снегопад прекратился, но с севера дул сильный ветер, и на горизонте собирались, словно перед атакой, грозные тяжелые облака.
— Может, зайдем внутрь? — предложила Кейтлин, которую уже слегка потряхивало от холода.
— Не, вы вдвоем ночуете у Цуры. Цура говорит, что ей скучно одной.
— Все в порядке, — ответила Кейтлин. — И потом, у нее места больше.
— Да, — согласился цыган. — Ну, хватит стоять, приближается буря.
Юэн уже сидел у печки в штанах и рубашке и казался слегка смущенным.
— Не хотите принять душ на ночь? — спросила Цура.
— Я хочу, — сказала Кейтлин.
— Одну минуту, сейчас все устроим, — захлопотала старуха. — Хочешь раздеться — возьми полотенце из шкафа.
Одевшись потеплее, хозяйка исчезла за дверью. Кейтлин стала раздеваться и заметила, что Юэн покраснел.
— Что такое? — спросила она.
Мужчина привстал и забормотал:
— Да я просто… Ну, то есть… Я не привык так…
— Привыкай, — сказала девушка и озорно усмехнулась.
Само собой, Юэн уже повидал на своем веку голых женщин, но эта девушка как-то странно и необъяснимо влияла на него. Он изо всех сил старался смотреть в другую сторону, пока она закутывалась в полотенце.
— Юэн, — Кейтлин взяла его за подбородок и повернула к себе лицом. — Если девушка хочет, чтобы на нее смотрели, воспитанный дядя не будет сидеть сычом. А то она решит, что с ней что-то не так.
— Прости, с тобой все так. Ты — само совершенство… — замялся Юэн. — То есть, нет… Ты очень красивая…
Она улыбнулась ему знакомой таинственной улыбкой, и в этот момент дверь открылась, и на пороге появилась Цура.
— Душ готов, доча. Юэн, дай полотенце. Я ополоснусь по быстрому, а потом и ты выходи.
Юэн бросил старухе второе полотенце, и женщины вышли.
Душ был оборудован в одном из вардо и представлял собой конструкцию из деревянных перегородок, медных труб и ведер с продырявленным дном, свисающих с труб. Снизу лежал потрескавшийся резиновый коврик. Кейтлин повесила полотенце на загородку и встала под ведро, в ожидании воды.
Цура покрутила рычажки на стене, и из ведер полилась горячая вода. Стоять в облаке горячего пара среди белоснежных просторов было неописуемым блаженством.
Моясь, Юэн очень старался соблюсти приличия, хотя он заметил, что, кроме него, никто не парится на эту тему. Но он все равно все норовил отвернуться лицом к стене. В душевом вардо было тесновато, а народу туда набилось порядком: банный день касался не только Юэна и Кейтлин. Мылись сменами, и Юэн с Кейтлин. Семьи из соседних фургонов весело махали друг дружке, болтали между собой, и он своей стыдливостью только веселил женщин.
Потом, когда они сели ужинать за стол Цуры, травница не упустила случая поддеть гостя.
— Мы давно не стыдимся друг друга, Юэн, — с улыбкой сказала она. — Какой тут стыд? Тела у всех одинаковые, и видимся мы каждый день.
— Просто я не привык к такому, — смущенно пробормотал мужчина.
— Ничего страшного. Это так старомодно, что даже трогательно.
Кейтлин хихикнула.
— Тихо! — укоризненно сказала Цура девушке. — Веди себя прилично, доча.
Цура ничуть не удивилась, узнав о том, что произошло в Йорке, и даже сказала, что открытая война между общинами — лишь последняя глава в длинной и очень скучной книге их отношений. Она согласилась с мнением имама насчет того, что Донкастер — опасное место, и сказала, что в Шеффилде давно никто не живет. Потом хотела еще что-то добавить, но вдруг подошла к двери и посмотрела в глазок.
— Стемнело, голуби мои, — кротко сказала она, после чего исчезла за занавеской. Вновь появившись, старуха несла два помповых ружья, одно из которых отдала Кейтлин, а Юэну кивнула на его автомат, стоящий в углу. Мужчина взял свое оружие и убедился, что оно заряжено и готово к бою.
— Псы скоро явятся, — сказала Цура.
— Они смогут сюда пробиться? — занервничала Кейтлин.
— Нет, вряд ли. И не такие пытались. Да мы их и не подпустим, — успокоила старуха. — Кейтлин, доча, иди со мной в первую смену, потом пойдет Юэн, а я вернусь под утро, хорошо?
Юэн и Кейтлин кивнули, после чего Цура и девушка оделись и вышли из вардо. Юэн остался один. До него доносились голоса из-за стены: судя по всему, Цура и Кейтлин забрались в кабину и завели какой-то тихий разговор.
В фургоне было тепло. В маленькой кованой печке потрескивали угли. Юэн прошелся взад-вперед, изучая книжную полку Цуры, но тут были только специальные книги о химических и целебных свойствах всяких растений, и ему стало скучно. Мужчина присел на кровать и сам не заметил, как уснул.
Тем временем Цура и Кейтлин присоединились к другим цыганам, собравшимся в круг в самом центре лагеря. Джорди всех распределял по местам и сменам.
В центре круга стоял старый дизельный генератор, от которого тянулись провода к большим прожекторам, установленным на столбах у каждого вардо. Кейтлин вопросительно посмотрела на старуху.
— Темные псы боятся света, — объяснила Цура. — Мы от них отбиваемся, потому что бережем наш старый генератор: в такие ночи он очень помогает.
— Только посвети, и они убегут?
— Далеко не убегут, но и близко не сунутся. Беда в том, что техника старая, может сломаться, вот мы и дежурим посменно — вдруг генератор полетит…
— И часто он ломается? — спросила Кейтлин, нервно закусив губу.
— Нам и одного раза хватит, — мрачно ответила старуха, но, увидев тревогу в глазах девушки, добавила: — Да ты не волнуйся. Наши вардо крепко сбиты, их так просто не возьмешь. До сих пор никто не прорывался внутрь, даже в темноте.
Кейтлин покрепче вцепилась в ружье, и это ее слегка успокоило.
— В Йорке их называют адскими псами, — сказала она.
— С них станется! — презрительно ответила старуха, и было непонятно, кого она имеет в виду.
Первая смена прошла без происшествий. Прожекторы зажглись только один раз, когда Джорди боковым зрением заметил какую-то тень. Но это оказалась лишь снежная кошка — одна из тех, что гнались за Юэном и Кейтлин накануне. При виде ее Цура сплюнула на снег.
— Кто это такие? — спросила Кейтлин.
— У нас даже имени для них нет. «Уроды» — только так и зовем.
Девушка была явно разочарована ответом, и, заметив это, старуха пояснила:
— В конце войны много всякой гадости выползло из лабораторий. Тут все сработало: и генетические опыты, и вирусы, и радиация… А может быть, и все сразу. Всех называть — фантазии не хватит. Не жди от них добра и обходи стороной — вот и все, что нужно знать.
— Они за нами гнались.
— На крупную добычу они охотятся только стаями, а встретится такой один — добрейшее существо! Лживые твари!
Дальше все было тихо. Снаружи выл ветер, но от парового котла по кабине расплывалось тепло. Грозные облака еще не накрыли табор, когда Цура объявила, что пора сменяться, и отправила Кейтлин в фургон, будить Юэна.
Тот вольготно раскинулся на кровати Цуры, ровно и размеренно дыша. Кейтлин сняла плащ и ботинки, сложила их вместе с ружьем на полу у двери, подкралась к Юэну, положила руку ему на грудь и легонько потрясла. Мужчина дернулся, откатился в сторону и выхватил из-за пояса нож. От неожиданности Кейтлин упала на пол и затравленно уставилась на лезвие. Узнав девушку, Юэн выдохнул.
— Прости… — начал он.
— Нет, это я виновата. Надо было шуметь побольше, чтобы ты услышал, — перебила его Кейтлин и встала. — А в наше время всегда надо быть начеку.
— Ну… Вообще, в гостях у этих ребят я себя чувствую спокойно. А ведь когда-то цыган считали изгоями и ворами.
— Почему? — изумилась Кейтлин.
— Не знаю. Наверное, обычные люди их боялись, потому что те не были похожи на них: все время кочевали, говорили на непонятном языке, жили по непонятным обычаям… И вот теперь они живут в сытости и достатке — а все потому, что продолжают держаться своих традиций. А весь так называемый цивилизованный мир гикнулся… Что, настала моя смена?
— Да, — зевнула Кейтлин, мечтательно глядя на мягкую кровать.
Поддавшись внезапному порыву, Юэн вскочил, поднял ее и положил на кровать, еще хранившую тепло от его тела. Глаза девушки странно расширились. А потом Кейтлин вдруг улыбнулась и показала ему язык, на мгновение превратившись в хитрую девчонку. Юэн опять растерялся.
Он оделся, сунул в карман «Глок», закинул на плечо автомат и обернулся к постели:
— Спокойной ночи и сладких снов!
Но Кейтлин уже уснула и без его указаний.
Когда Юэн добрался до кабины, где его ждала Цура, ветер усилился не на шутку.
— Красавица наша уснула? — спросила старуха.
Мужчина кивнул, немного сконфуженный ее улыбкой.
— Значит, слушай, — начала цыганка. — Сиди в кабине и не вылезай, что бы ни случилось. Стреляй во все, что не похоже на человека, и все будет хорошо. Я вернусь часа через четыре — все равно подолгу не сплю.
Она вышла, и Юэн запер за ней дверь, но очень удивился, когда через несколько минут Цура вернулась, держа в руке дымящуюся кружку.
— Поставь ее на котел и не пей, пока не начнешь засыпать.
— Что это? — с любопытством спросил Юэн.
— Кофе. Только Джорди не показывай: сразу потырит, — она широко улыбнулась и исчезла.
В кабине было тепло, и мысли Юэна блуждали где-то далеко. Глядя на снежный буран за окном, он видел своих детей, сценки из их мирной жизни в туннелях под Глазго. Потом попробовал думать о жене, но, как ни старался, как ни перебирал в памяти события, пережитые ими вместе, не смог в точности представить себе ее лица — его черты все время плыли, ускользали от него…