В июне 1666 г. состоялось еще одно сражение, по масштабам превзошедшее то, которое имело место годом раньше у Лоустофта. Людовик XIV пообещал Голландии помощь, если она подвергнется нападению. Несмотря на протесты Карла, утверждавшего, что именно голландцы являются агрессорами, Франция в январе 1666 г. объявила Англии войну. В течение четырех дней английский и голландский флоты вели бой у Северного Форленда [132]. Командовал голландцами де Рейтер. Теперь они имели на вооружении более тяжелые орудия, причем производимую ими канонаду слышали даже в Лондоне. Английский флот был ослаблен из-за отсутствия Руперта, наблюдавшего за французским побережьем. На исходе второго дня напряженного сражения англичане стали уступать. На третий день на подмогу Монку прибыл Руперт и равновесие было восстановлено. Но на четвертый день Монк и Руперт, понеся тяжелые потери [133], были вынуждены отступить и вошли в устье Темзы. Де Рейтер торжествовал победу.
Неудача смутила англичан не больше, чем их противников год назад. Ценой больших усилий флот был восстановлен и даже стал еще сильнее. Соперники встретились еще раз 4 августа 1666 г. [134] На этот раз победа осталась за Англией [135], хотя небольшая Голландия достойно противостояла ей и сумела в третий раз вывести в море свой флот. Людовик XIV отправил голландцам помощь, и в Ла-Манше появились французские боевые корабли.
Англия оказалась в изоляции, не имея стабильного преимущества даже на море. Обе стороны несли значительные финансовые расходы, что тяжело сказывалось на их положении, однако ситуация в Англии сложилась значительно более серьезная, так как за короткое время страну потрясло сразу несколько больших несчастий. Весной 1665 г. на Лондон обрушилась эпидемия чумы. Никогда со времен Черной смерти в 1348 г. мор не достигал таких масштабов. В столице в разгар эпидемии за одну неделю умерло около 7 тысяч человек. Двор покинул Лондон и укрылся. в Солсбери, оставив столицу на попечение Монка, человека редкого хладнокровия и самообладания, способного справиться с любой ситуацией. Даниэль Дефо в «Дневнике года чумы» в свойственном ему ярком стиле воссоздает ужасную картину паники, охватившей общество. Пик эпидемии миновал, когда в сентябре 1666 г. измученный Лондон стал жертвой Большого пожара. Огонь вспыхнул 2 сентября неподалеку от Лондонского моста, на узкой улочке, застроенной деревянными домами [136], и, подгоняемый сильным восточным ветром, с неудержимой силой распространялся в течение четырех дней. Город будоражили дикие слухи о том, что пожар — дело рук анабаптистов, католиков или иностранцев. Возвратившийся в Лондон Карл действовал мужественно и хладнокровно [137]. Когда, наконец, 6 сентября огонь остановили у стен Сити, пожертвовав ради этого целыми улицами, на его счету уже было 13 тысяч жилых домов, 89 церквей и собор св. Павла [138]. Сгорели торговые склады с многомесячными запасами товаров и флотские магазины. Потери были велики, но Большой пожар имел одно положительное следствие — он покончил с чумой, и позднее лондонцы считали, что подлинной бедой стало не уничтожение антисанитарного средневекового города, а то, что не удалось осуществить план перестройки столицы, предложенный Кристофером Реном, согласно которому все улицы должны были сходиться к двум зданиям — собору св. Павла и Лондонской бирже. Тем не менее к восстановлению города лондонцы приступили с энтузиазмом, и на месте прежнего собора св. Павла Рен возвел свой чудесный шедевр — новый собор, который мы видим сегодня.
Вторая англо-голландская война затянулась. В 1667 г. Карл II уже стремился к миру как с Францией, так и с Голландией. Переговоры с Республикой Соединенных провинций продвигались вяло, и голландцы, желая подтолкнуть их, предприняли активные действия. Нехватка денег не позволяла английскому флоту патрулировать побережье. Эскадра из нескольких десятков голландских судов под командованием адмирала Корнелия де Витта, брата Великого пенсионария Яна де Витта, проследовала вверх по течению притока Темзы реки Медуэй, преодолели заграждения порта Чатем [139], сожгли четыре корабля и увели на буксире флагман английского флота «Ройал Чарльз», прославленный боевой корабль, отличившийся при Лоустофте, отомстив, таким образом, за потопление «Де Эндрахта» и гибель ван Опдама. [140] Гром вражеских пушек был слышен далеко по Темзе. Всю Англию охватило возмущение, и даже роялисты заметили, что при Кромвеле ничего подобного случиться не могло. Пуритане же открыто говорили о том, что чума, Большой пожар и катастрофа на море — это явные проявления Божьего гнева, наказания за безнравственность, царящую в стране и особенно при дворе.
Мир с голландцами, которого одинаково желали обе стороны, был в конце концов заключен [141]. Главным приобретением Англии стала основанная голландцами в Америке колония Новый Амстердам [142], которую они переименовали в Нью-Йорк в честь герцога Йоркского. Несмотря на это, после окончания войны внутренняя политика правительства Карла испытывала кризис. При дворе раздавались упреки в адрес парламента — как можно защищать страну, если у короля нет денег? Палата общин отвечала, что, если бы Карл не тратил умопомрачительные суммы на своих любовниц и предметы роскоши, ситуация была бы несколько иной. Особым объектом ее нападок стал герцог Кларендон, попытавшийся примирить обе стороны. Кларендон столкнулся с парламентом, конфликтовал с любовницами Карла, а самое главное — надоел королю. Карл отстранил его от дел и отправил в ссылку [143], где он и завершил свой благородный труд «История мятежа и гражданских войн в Англии» — для нас это один из важных источников сведений об эпохе Английской революции и Реставрации [144].
После падения Кларендона король некоторое время руководствовался советами Арлингтона, а свободное время проводил в компании Бэкингема, сына убитого фаворита Якова I, дворянина столь же веселого и остроумного, сколь и распутного (мужа одной из своих любовниц он убил на дуэли). Кавалерский парламент все больше проявлял недовольство растущими расходами двора. В результате Карл был вынужден расширить состав правительства, и с 1668 г. в качестве ответственных министров на политическую сцену вышли пять главных советников короля: Томас Клиффорд; Генри Беннет, граф Арлингтон; Джордж Вилльерс, герцог Бэкингем; Энтони Эшли Купер, граф Шефтсбери и Джон Мейтленд, герцог Лодердейл. Они и образовали так называемое «кабальное» министерство — из начальных букв их имен остряки быстро составили слово «CABAL» [145].
* * *
Фактором, определяющим ситуацию в Европе, стало возвышение Франции за счет Испании и Австрии, чего так и не понял Кромвель. Среди людей, рожденных для трона, не многие превосходили способностями Людовика XIV. Он находился в то время в зените молодости. Французский народ за время правления кардинала Мазарини стал, несомненно, большой и могущественной нацией в Европе. Население Франции составляло 20 миллионов — в четыре раза больше, чем Англии. Будучи богатым, экономически развитым государством, находясь во главе европейской культуры, искусства и науки, располагая великолепной армией, имея централизованную исполнительную власть, Франция превосходила своих соседей. Все ресурсы страны находились в распоряжении амбициозного и властного короля. Тридцатилетняя война, закончившаяся в 1648 г., сокрушила имперскую власть в Германии. Дом Габсбургов возглавлял непрочный союз разобщенных немецких княжеств, но не имел реальной власти над ними. Даже в своих наследственных австрийских землях император то и дело сталкивался с враждебностью мадьяр в Венгрии и ощущал постоянную угрозу турецкого вторжения. Таким образом, на французских границах не было ни одного сильного государства или союза государств. Фландрия, Брабант, Льеж, Люксембург, Лотарингия, Эльзас, Франш-Конте и Савойя — все они могли быть приобретены Францией при помощи военной силы или дипломатии.
В то же время пребывавшая в состоянии явного упадка Испания беспокоила всю Европу.
Мазарини планировал объединить если не короны, то хотя бы правящие династии Франции и Испании, рассчитывая, что их союз мог стать определяющей силой в европейских делах. Он склонил Людовика XIV к женитьбе на испанской инфанте Марии-Терезии. Хотя как королеве Франции ей пришлось отказаться от своих прав наследования престола в Испании, отказ этот был обусловлен выплатой крупной денежной суммы, включенной в ее приданое. Выплатить ее испанцы не смогли, и Людовик уже смотрел на союз корон Франции и Испании как на главную цель своей жизни.
Однако после кончины своей первой супруги Филипп IV Испанский женился во второй раз. В 1665 г. ему наследовал сын, Карл II, неполноценный как физически, так и умственно. На протяжении последующих тридцати пяти лет этот номинальный правитель являлся непреодолимым препятствием на пути осуществления французских проектов. Людовик, видя, что возможность реализовать династические притязания откладывается на неопределенно долгий срок, решил обратить свои взоры на Нидерланды. Он заявил, что по старинному закону герцогства Брабантского дети от первого брака не должны лишаться своей части земельного наследства, если их отец женился вторично, — а значит, французская королева имеет право на часть владений своего отца Филиппа IV — Испанские Нидерланды, значительную часть которых составлял Брабант