389. Сам Ганнинг предлагал использовать для помощи метрополии «отличных и опытных моряков», которые служили на русском флоте в Средиземном море. Он считал, что из их числа можно набрать до 4 тыс. человек, годных к службе. «В случае же, если они останутся здесь, – продолжал свою мысль посол, – половина их скоро погибнет от перемены жизненных условий, которой они по необходимости подвергнутся по возвращении на родину, а прочие, будучи употреблены в работы, совершенно чуждой их занятиям, скоро забудут познания, приобретенные ими». Ганнинг полагал, что будет легко убедить императрицу в том, что для нее выгодно употребить их в дело «без всякого расхода». Он был уверен, что Екатерина «охотно» допустит их поступить к англичанам на службу, если только обстоятельства потребуют принять подобные меры390.
28 июля 1775 г. посол информировал Саффолка о своем разговоре с Паниным. «Императрица повелела Панину сильнейшим образом и в самых энергических выражениях уверить меня в полной ее готовности, – писал он, – оказать Его Величеству всякую помощь, какой он только может пожелать». Ганнинг обращал внимание на то, что Екатерина тем самым желала «заявить свою признательность королю и английскому народу за важные услуги, полученные ею от них в продолжение последней войны, … которыми она … дорожит и которых никогда не забудет». По словам императрицы, продолжал Ганнинг, “никакие узы такого рода не могут привязать ее к нам крепче, чем она в настоящую минуту рассматривает себя с нами связанной, и что мы имеем столь же полное право на всякое пособие с ее стороны … и … она не имеет никаких обязательств, которые бы препятствовали ей оказать нам всякую помощь”». Посол сообщал, что Екатерина поручила графу Панину передать Ганнингу, что она чувствует в себе «врожденную привязанность» к английскому народу, «которого всегда будет любить». Подобные заявления Панина от имени императрицы воодушевили Ганнинга, и он заверил официальный Лондон: «В случае, если окажется необходимость в иностранной помощи, чего, надеюсь, никогда не случится, то несомненно, что Его Величество может рассчитывать на деятельную поддержку со стороны этого государства»391.
Вскоре Ганнинг смог переговорить и с самой императрицей, о чем он не преминул проинформировать свое руководство. «Вчера, – писал Ганнинг 31 августа 1775 г. – я имел случай высказать лично императрице те уверения, которые я уже просил передать ей по поводу Вашей депеши, милорд, … причем ей угодно было в самых сильных выражениях подтвердить все уже высказанное касательно этого предмета ее министром, уверив меня, что впечатление, произведенное на нее поступками и действиями Его Величества и нации, относительно к ней было до того глубоко, что никакой период времени не в состоянии изгладить его из ее памяти». Екатерина поинтересовалась у посла, есть ли успех относительно решения «споров в Америке» и прибавила при этом: “ради Бога, покончите поскорее с этим делом и не ограничивайтесь одним путем для достижения этой желанной цели … Бывают минуты, когда не следует быть особенно разборчивым”»392.
По-видимому, подобные заявления императрицы и министра Панина, а также собственные наблюдения посла убедили правительство Великобритании в том, что Екатерина II готова послать свои войска в Северную Америку. И вот 1 сентября 1775 г. граф Саффолк направляет Ганнингу письмо короля для передачи его императрице. «Ваше императорское величество! – обращался Георг III к Екатерине II. – Столь часто повторенные мне Вашим Императорским Величеством уверения в Вашей непоколебимой дружбе, доказательства Вашей постоянной приязни и пламенные желания Ваши о моем благополучии и о счастье моего королевского дома всегда наполняли сердце мое чувствами живейшей преданности к Вашему Императорскому Величеству. … Великодушное заявление, с которым Вам угодно было обратиться … к кавалеру Ганнингу, вызывает с моей стороны самую искреннюю признательность … и … я принимаю предложенную Вами мне помощь некоторой части ваших войск, в чем, быть может, окажется необходимость, вследствие непокорности моих подданных в некоторых из моих американских колоний»393.
Как видно из данного письма, король считал вопрос о предоставлении ему российской стороной военной помощи совершенно решенным. Неудивительно, что граф Саффолк, направляя документ Ганнингу, просил его озвучить конкретные требования к условиям оказания помощи. Вручая письмо короля императрице, писал он, «Вы вслед за тем объясните, что желательно, чтобы испрашиваемая помощь состояла из 20 тыс. пехоты, приученной к дисциплине, вполне вооруженной (за исключением их полевых орудий) и готовой, как только весной откроется плавание по Балтийскому морю, к отплытию на транспортных судах, которые … перевезут большую часть войск в Канаду, где они поступят под начальство британского главнокомандующего … Русские почти исключительно составят канадскую армию и таким образом будут освобождены от множества мелких затруднений и неудобств, возникающих там, где союзные силы двух различных государств более соответствуют друг другу в отношении численности». Примечательно, что Саффолк особо настаивал на том, чтобы «главное начальство» принадлежало генералу, назначенному королем Великобритании394.
Спустя неделю от Саффолка последовало новое послание Ганнингу, в котором речь шла уже о проекте трактата с императрицей. Относительно трактата в части «поступления корпуса ее войск на службу и жалованье Великобритании Вы должны понять, – пояснял министр, – что невозможно составить его так точно и положительно, как то было желательно; ибо, принимая в соображение, что настоящее требование столь же ново, как и обстоятельство, его вызывающее, следует много предоставить Вашему усмотрению и обсуждению смотря по тому, какой оборот примет дело по мере хода переговоров»395.
А далее Саффолк останавливался на вопросе, связанном с финансовыми издержками, которые необходимы для оплаты российских войск. «Если потребуют только, чтобы Его Величество платил издержки … для того, чтобы снарядить в поход требуемый корпус войск, и если сумма эта будет назначена в виде ссуды на наем войска, то подобное предложение не должно прерывать или задерживать немедленное заключение трактата», – пояснял министр. А затем продолжал: «Это увеличение военной силы до того желательно, что расход (7 ф. ст. на человека – ТЛ.) не составляет столь важного вопроса, как в обыкновенных случаях, хотя в то же время следует избегать излишества и с вашей стороны заслуга будет тем больше, чем умереннее будут условия, вами достигнутые». Саффолк подчеркивал, что при сложившихся обстоятельствах в Америке «только и единственно можем мы извлечь для себя пользу из той военной помощи, которую русская императрица расположена оказать нам»396. Как видно, англичане видели в России единственного союзника, на помощь которого могли рассчитывать в противостоянии со своими колониями, и были готовы взять на себя все расходы, связанные с использованием российских войск.
Вслед за письмом Саффолк направил Ганнингу и сам проект трактата. В его преамбуле говорилось, что обе стороны, король Великобритании и императрица Всероссийская, «памятуя тесную и непоколебимую дружбу, столь счастливо существующую между ними, и желая скрепить ее более и более», признают за благо возложить переговоры на своих министров. Обсудив условия, стороны должны прийти к соглашению по поводу ряда статей. В первой статье речь шла о том, что в случае необходимости, «если блага королевств и владений потребует подобной помощи», императрица «охотно» согласится с королем, обещая и обязуясь «держать наготове корпус … тыс. человек, а именно: батальон пехоты, каждый из … сот человек, считая, в том числе офицеров, каковой корпус будет снабжен потребным числом высших, но и низших офицерских чинов».
Вторая статья проекта оговаривала условия переправы русского войска, которое должно быть готово к отплытию на транспортных судах, высланных королем. Указывалась точная дата – 25 марта 1776 г., когда вышеупомянутые войска будут находиться в названных портах с тем, чтобы их перевезли в колонии Его Величества в Северной Америке.
Согласно третьей статьи, перед отплытием упомянутым полкам должен быть «произведен смотр английским комиссаром», назначенным королем, после чего полки присягнут в верности Его Величеству. Примечательно, что в статье оговаривалось, что присяга английскому королю не нанесет «ни малейшего вреда присяге, принесенной Ее Величеству императрице Всероссийской». К тому же, императрица сохранит за собой назначение на все должности и право суда над своими войсками.
Четвертая статья проекта трактата касалась снабжения русского войска королем Великобритании походными артиллерийскими орудиями с офицерами, канонирами и «всеми нужными при них людьми и снарядами». Следующая статья затрагивала финансовое обеспечение российского войска. «Что касается до платы и содержания упомянутых полков, как обыкновенных, так и чрезвычайных, – говорилось в документе, – на все время действительного нахождения их на жаловании Великобритании условлено, что … полки эти будут пользоваться одинаковыми выгодами и содержанием всякого рода, как содержание, выдаваемое Его Величеством своим британским полкам».
В одной из статей трактата речь шла об оплате расходов по набору рекрутов, «потребных для пополнения полков или отрядов» и их переправы в Америку в случае, если несколько полков или отрядов упомянутого корпуса «будут разбиты или уничтожены полностью или частично». Его Величество обязуется оплатить расходы, говорилось в статье, и рекруты будут перевезены и распределены таким образом, чтобы «корпус этот был постоянно сохранен и со временем возвращен в столь же хорошем состоянии, в каком он будет отпущен». Когда король пожелает отправить полки на родину, он заранее, за три месяца, известит о том Ее Императорское Величество и повелит выдать им для возвр