646 .
Заметим, что приведенные Макартни данные о численности российской армии в 1767 г. разнились с теми, которые давала английская исследовательница И. де Мадариага. Опираясь на сведения из российских источников647, она утверждала, что общая численность вооруженных сил в 1767 г. составляла 186 869 человек (не считая казаков), в том числе 149 303 пехотинцев и 37 566 кавалеристов. Сверх того, около 92 тыс. солдат несли гарнизонную службу. Для повышения численности армии было объявлено 2 рекрутских набора, в результате численность войск в 1768 г. увеличилась на 50 747 человек648.
Макартни не ограничивался общим описанием состояния армии и флота, но также приводил сводные таблицы о количественном их составе. Анализируя состояние российского флота, он приходил к выводу, что после Петра I российский флот пришел в упадок. «У России сейчас нет флота, за исключением Кронштадта и Ревела на Балтике», – утверждал Макартни. На Каспийском море нет ни одного военного корабля, а по договору 1739 г. для России было закрыто плавание по Азовскому и Черному морям. «В целом русский флот во всех отношениях уступает шведскому или датскому и не только в сравнении, но и сам по себе он крайне ничтожен, – заключал посол. – Со своей стороны я убедился в том, что … дюжина английских линейных кораблей могла бы справиться с морскими силами Российской империи. Но даже если при таких ресурсах, какими располагает империя и при надлежащем внимании российский флот значительно усилился бы, то и тогда он не смог представлять существенной угрозы для Великобритании»649. Собственно говоря, в этих словах об отсутствии угрозы для Британии со стороны России и крылась причина особого внимания британского дипломата к состоянию вооруженных сил Российской империи.
С этой же целью посол счел необходимым провести сравнение состояния армии и флота Российской империи с армией и флотом Великобритании. По его подсчетам, британская армия насчитывала 45 тыс. человек, флот – 16 тыс. Эта численность могла быть увеличена за счет мужского населения Великобритании и Ирландии до 500 тыс. человек. Расходы на войско достигали 3 000 000 фунтов. Численность российской регулярной армии (офицеры и солдаты) насчитывала 331 760 человек, но задействовано только 281 760. Российский флот, включавший офицеров, матросов и рабочих, должен составлять 31 693, но насчитывал лишь 16 547 человек. При необходимости войско могло быть дополнено мужским населением в 8 000 000 человек и составлять 8 298 307 человек. Ежегодные расходы на армию насчитывают 7 000 000 руб., а на флот – 1 000 000 руб. Всего тратится 8 000 000 руб. или 1 600 000 фунтов650.
Особое внимание состоянию армии и флота России уделил также Чарльз Кэткарт. На его взгляд, в российской армии царит полнейшая неразбериха. Никто не доверяет главнокомандующему 1-й армии – генерал-аншефу князю Голицыну; генерал-квартирмейстер Бауер пребывает в открытой вражде с ним, но пользуется доверием и милостью императрицы. Что касается графа Григория Орлова, то он «ненавидим генералами и обожаем солдатами». Брат министра Панина, генерал Панин, «уважаемый и любимый офицерами и солдатами», после взятия Бендер был принужден выйти в отставку из-за того, что «не отдали справедливости тем достойным лицам, которые, по его мнению, заслуживали наград». Начальство над 2-й армией поручено князю Долгорукову, «человеку которого все партии называют зверем». «Обе армии, – писал Кэткарт, – раздражены; офицеры всех чинов выходят в отставку; люди измучены болезнями, усталостью и дурным управлением, более разрушительным, чем неприятельское оружие; рекрутские наборы пагубны для огромной, но мало заселенной страны. Флот в Архангельске дурно построен, дурно управляется и дурно оплачивается. Между офицерами раздоры, а между матросами болезни». В отчете Кэткарт сообщал в Лондон также о «бесконечных расходах» императрицы на содержание флота.
В одной из инструкций госсекретарь лорд Веймут наставлял Кэткарта: Его Величеству необходимо, чтобы его слуги за границей «слушали как можно больше, а говорили как можно меньше»651. И посол исполнял королевский приказ неукоснительно. Среди его донесений в Лондон замечен документ за номером 230, содержащий информацию о русской армии во время Русско-турецкой войны. В нем подробно описывается численный состав и вооружение армий под начальством генерал-аншефа князя Голицына и генерал-аншефа графа Румянцева. Первая из них насчитывает 110 тыс. человек (И.де Мадариага говорит о 80 тыс.)652, артиллерийских орудий в ней – 271, в том числе пушек различных калибров – 201, гаубиц – 35, мортир – 35. К армии князя Голицына направляется подкрепление: 7 полков кавалерийских – 8 тыс.400 человек, 2 полка инфантерии – 3 тыс., татар под начальством атамана – 6 тыс. Всего насчитывается подкрепления 17 тыс. 400 человек. В Молдавии, информировал Кэткарт, находятся 110 тыс. человек, подкрепление, которое движется из Сибири и Севска насчитывает 17 тыс. 400 человек, а «всего войска, составляющего главную Российскую армию – 127 тыс.400 человек». Вторая армия под начальством генерал-аншефа графа Румянцева, по данным Кэткарта, составляет 62 тыс. 340 человек (по сведениям И.де Мадариаги – 40 тыс.)653, артиллерийских орудий у нее – 136. Войска в Польше под командованием генерал-лейтенанта Веймарна насчитывают 18 тыс.178 человек, артиллерийских орудий – 110. Войска в Финляндии под начальством генерал-аншефа графа Петра Панина насчитывают 15 тыс. 400 человек. Всего войска на действительной службе насчитывалось 223 тыс.318 человек. «В это число, – добавлял посол, – не входит 20 тыс. казаков, которые находятся в Астрахани, а также полки, оставшиеся во всякой дивизии, равно как и гарнизонные полки».
В распоряжении Кэткарта оказались также сведения о секретной эскадре в Воронеже: 15 галер – 300 человек – 3 пушки; 10 полугалер – 200 чел. – 2 пушки; 5 паромов – 300 чел. – 36 пушек; 5 бригантин – 400 чел – 36 пушек. «Командиры неизвестны, исключая контр-адмирала Сенявина, – докладывал посол. – Строят несколько палубных судов для Азова». Кэткарт также упомянул о снабжении армии, магазинах (продовольственных складах), расположенных в Воронеже, Киеве, Тамбове, Полтаве, Чернигове, Елизаветграде, Темрюке, Каменце. «В настоящее время, – доносил дипломат, – в них находятся 400 тыс. кулей муки, 50 тыс. кулей крупы, 200 тыс. кулей овса, 70 тыс. пудов соли. Генерал-лейтенанту Верну поручено увеличить запасы всех этих магазинов. Они охраняются 10 тыс. ополченцев и нерегулярных войск»654. Разве не удивительно, что подобная информация собиралась о вооруженных силах государства, с которым Великобритания так настойчиво стремилась заключить союзный оборонительный договор? И не могли ли англичане передать эти сведения противнику России – Турции? Нам представляется это вполне возможным.
В преддверии второй войны России с Турцией сведения о состоянии русской армии представляли для британцев особую ценность. В одной из депеш Джеймса Гарриса, отправленной в Лондон, извещалось о приезде в Петербург курьера из Вены, который, как стало ему известно, привез «самые точные и многочисленные карты турецких границ и крепостей». И, как предполагал Гаррис, вместе с картами у курьера с собой имелся план раздела Оттоманской империи, начертанный самим императором Австрии. Этот план императрица не сообщила никому, кроме князя Потемкина. Однако о нем очень быстро стало известно дипломату. «Белград, с одной стороны, а Очаков, с другой, вероятно, послужат первыми предметами раздела, если только императрица примет этот план», рассуждал Гаррис655.
В одной из депеш Гаррис остановился на подготовке России к войне с Турцией. «Миролюбивые и смиренные ответы Порты, конечно, не произведут никакой перемены, благоприятной для турок, – писал он 18 января 1783 г., – и послужат только к усилению алчности и к возбуждению честолюбия обоих (России и Австрии – Т.Л.) императорских союзников»656. «Здесь приготовления, как военные, так и морские, усердно подвигаются», – продолжал Гаррис. Дипломат уверял, что «начальствовать великой армией» будет князь Потемкин. Именно он возглавит осаду Очакова и «вторжение» в Бессарабию. Во главе «наблюдательной армии», расположенной на границах Польши, станет Румянцев. Резервный корпус возглавит князь Репнин. Каждое из подразделений армии насчитывает от 35 до 40 тыс. человек. На западном берегу Каспийского моря расположится корпус генерала Павла Потемкина, а вблизи Кубани – корпус генерала Суворова. По информации, полученной Гаррисом, в июне из Херсона и Петербурга выйдут по 10 кораблей, которые должны будут объединиться с пятью судами, находящимися в Средиземном море. 8 или 9 кораблей, годных к службе, останутся в Кронштадте. Вместе с 50 галерами их будет достаточно, чтобы «удержать в почтении шведов». Как видно, дипломат был неплохо информирован о состоянии военных и морских сил России в преддверии войны с Турцией.
Особенно посла интересовал российский флот. В депеше госсекретарю лорду Стормонту Гаррис сообщал: «Флот выступил из Кронштадта в среду в пять часов вечера … Я послал доверенное лицо с тем, чтобы видеть все происходящее». Информатор дипломата по возвращении уверял, что «смятение и поспешность, предшествовавшая отплытию, могут только сравниться с недовольством и унынием матросов и офицеров, отправлявшихся на море». Командиры, как и их подчиненные, «весьма неохотно отправляются в экспедицию, которая не обещает им ни выгоды, ни славы». Экипаж состоит из людей неопытных. Что касается кораблей, то они хорошо оснащены и «снаружи весьма красивы», однако «постройка их стара и, не будучи довольно г