741. Как бы то ни было, продолжал автор, но «их церковные церемонии многочисленны, убранство церквей очень впечатляет, одежда священнослужителей богата, преклонение перед святыми стойкое, соблюдение церковных праздников традиционно»742.
Останавливаясь на характеристике священнослужителей, Макартни признавал, что за исключением немногих представителей высшего духовенства большинство не имеет образования и происходит из низших слоев населения, не являющихся крепостными. Их доходы незначительны, и потому они зависимы от подношений своей паствы. Они и их жены, как и другие простолюдины, отличаются склонностью к пьянству, что со временем приводит к их деградации. «В результате народ столь же невежественен, как и их пастыри, неспособные его просвещать». Даже высшее духовенство не настолько обеспечено, как в европейских странах, где нередко его представители являются лицами первых семейств. В России это случается редко. Тем не менее к ним относятся с уважением. «Даже дворяне высшего ранга не стесняются целовать руки епископа и просить его благословения». Макартни приходит к выводу: в гражданских делах России можно ожидать большего прогресса, чем в церковных743.
Примечательно, что Макартни сумел подметить перемены, происходящие в менталитете представителей высшего сословия, в том числе и в их отношении к религии тех, кто подпадал под влияние иностранных обычаев и вероучений. Это люди, как правило, лучше образованы, много путешествуют, что позволяет им убеждаться «в абсурдности своих прежних принципов, считая их предрассудками». Они по большей части становятся скептиками, «не верящими ни в какую религию вообще, ознакомившись с верой других государств во время путешествий, либо прочитав несколько иностранных книг, начинают верить подобным наставлениям так же, как другие веруют в учение своих предков»744.
Останавливаясь на описании церковных обрядов, Макартни особое внимание уделял «самой торжественной службе русских» – обряду бракосочетания. Он писал, что очень немногие мужчины и женщины, за исключением проживающих в монастырях, остаются вне брака после того, как достигли брачного возраста. Полигамия запрещена, и никто не может вступать в брак более трех раз. Формально все браки заключали родители жениха и невесты, которые даже не видели друг друга. Однако в результате реформ Петра Великого в этом обычае произошли перемены, хотя согласие родителей по-прежнему оставалось важным при заключении брака. В более отдаленные и «варварские времена» церемонии бракосочетания были очень многочисленны, и в нынешнее время среди низших классов, особенно в деревнях, эта традиция сохраняется. Что касается представителей высшего сословия, то они этого избегают, хотя и устраивают роскошные приемы по случаю бракосочетания. Представители низших слоев должны испрашивать согласие на брак у господина, которому принадлежат, в особенности, если женщина желает выйти замуж за крепостного другого хозяина. В этом случае согласие дается, если взамен господин получает другую женщину, поскольку собственность на детей принадлежит тому, кому принадлежит собственность на мужа. Автор обращал внимание на то, что в России допускаются разводы, основаниями для которого могут быть желание супруга уйти в монастырь, насилие против женщины, либо доказательства неверности супруги745.
Характеризуя российское общество, Макартни особое внимание уделил положению и роли женщин в нем. Женщины из простонародья, писал он, продолжают оставаться в том же «состоянии варварства и подчинения своим мужьям», которое не раз описывали прежние путешественники. Что касается жен горожан или купцов, то они, как говорят, обладают качествами, которые составляют тип «la bonne femme du vulgaire» («заурядных женщин»). Среди многих дам высшего света, с которыми Макартни мог встречаться во время пребывания в России, превалируют «распутство и безграничная распущенность». Да, и вообще, на его взгляд, женское целомудрие редко процветало при дворе и не особенно ценится. Причина тому – воспитание, полученное девушками в юности. В России воспитание доверено французским авантюристам, либо гувернанткам-француженкам, «отсутствие способностей которых является наименьшим недостатком, а предыдущая деятельность не заслуживает доверия». Этим объясняется, почему в умении одеваться, в элегантности русские женщины высшего круга превосходят женщин соседних государств. В то же время испорченные «небрежным или уродливым воспитанием», они не находят никаких ресурсов в себе и бросаются на любой объект, который может развлечь или занять их внимание. Не испытывая чувств, непостоянные в своем выборе, девицы часто капризны и ветрены в своих сердечных привязанностях. Они тщеславны и легкомысленны, многие из них с жадностью бросаются за любой тенью нового неиспытанного удовольствия, смелы и предприимчивы в стремлении к удовольствиям, не обращают внимания на ожидающую опасность их бесчестия, не стыдятся огласки, равнодушны к позору.
Критически отзываясь о дамах высшего света, англичанин вынужден был признать, что подобные характеристики не относятся ко всем придворным дамам, поскольку среди них он может назвать таких, которые «составляют украшение своего пола», хотя число их незначительно и они являются исключением из общего правила746.
Макартни подробно остановился на характеристике крестьянства. Он выделял крестьян свободных, царских, дворовых, монастырских, заводских, крепостных. Свободные крестьяне, названные однодворцами, проживают главным образом в районе Воронежа и Белгорода и происходят из потомков эмигрантов из Польши и Украины. Среди них есть и несколько выходцев из русской знати, попавших в эти земли во время военной службы при Петре I. Хотя термин «однодворцы» означает владельцев одним домом, продолжал автор, некоторые крестьяне владеют значительными земельными наделами. Они несут расходы по обеспечению рекрутов так же, как и другие крестьяне. Царские крестьяне, на взгляд автора, пользуются большей свободой, чем другие; если они платят налоги и обеспечивают рекрутов, или работают в шахтах, то освобождаются от других повинностей.
Что касается крепостных крестьян, то по справедливому замечанию Макартни, эта категория находилась в самом худшем положении. Крепостные являлись «абсолютными рабами желаний своего господина, который имел полную власть над ними во всем, включая их жизнь: он мог заточить их в тюрьму, избивать, грабить, сколько угодно: по всеобщему признанию, крепостной не имел никакой ценности»747. В то же время Макартни обратил внимание на происшедшие при Екатерине II некоторые перемены в отношении дворян к своим крепостным. Так, в Санкт-Петербурге «более цивилизованная знать согласилась с выплатой ренты от своих держателей и позволила им пользоваться плодами их деятельности». Однако случалось, что «нуждающийся или жадный дворянин» призывал крестьянина, которого считал богатым, и требовал себе его имущество. Если же помещик не получал желаемого немедленно, то беднягу пороли кнутом «без всякой жалости» до тех пор, пока несчастный не отдавал все, чем владел, своему господину. Макартни обращал внимание на известный факт о том, что из-за опасения быть ограбленными помещиком, крестьяне нередко закапывали свои сбережения в землю, из-за чего большие суммы денег «ежедневно выходили из употребления». «Это обстоятельство до известной степени объясняет бедность наличной монеты в стране», заключал автор748.
Макартни упомянул о крестьянах, принадлежавших заводам, подчеркивая, что они используются в различных сферах производства. Многие из заводских крестьян «стали настолько умелыми в своем ремесле», что начали получать зарплату, как рабочие. Однако это обстоятельство не изменило положения крепостных крестьян. «Эти крестьяне являются совершенно рабами своего господина», констатировал Макартни. Он добавлял, что крестьянин не мог торговать, как горожанин, но был вправе продавать изделия своего труда или труда своей семьи. С согласия своего владельца крепостной мог себя выкупить. По указу Петра I стоимость выкупа составляла 500 руб., однако этот закон не исполняется («отменен, либо забыт»), и многие помещики предпочитают отказать крепостному крестьянину в праве на свободу, «даже если он мог предложить хорошую цену за свое освобождение». Макартни сообщал, что стоимость крепостного доходила прежде до 40 – 50 руб., но в последнее время эта цена значительно возросла в связи с увеличением торговли и заграничного спроса на продукцию страны, и «крестьяне с каждым днем становятся все богаче и соответственно могут уплачивать большую ренту своему господину»749.
Макартни остановился подробно на характеристике горожан. «Горожанин происходит от бюргера или от свободного крестьянина, который вступил в ряды торговцев в корпоративных городах», замечал автор. Горожане могут вести торговлю во всех частях империи, но им не разрешено торговать в розницу. Каждый из них платит определенную ежегодную сумму гильдии города, к которой приписан, на расходы, связанные с жизнедеятельностью города (уборка улиц, освещение, наем управляющих и служащих на различные должности). Эта сумма не фиксирована и зависит от потребностей города, либо каких-либо чрезвычайных происшествий. Макартни подчеркивал, что горожанин может стать джентльменом, т.е. монарх вправе ввести его в этот ранг, но при этом продолжать оставаться купцом, однако этот титул не наследуется, а также не дает привилегии приобретать землю или крестьян. Кроме того, во многих отношениях горожане несут такие же тяготы, что и крестьяне. Они обязаны уплачивать подушный налог и обеспечивать всем необходимым рекрутов на военную службу. Англичанин обращал внимание на тот факт, что иностранец может стать полноправным горожанином, но если он умирает или вынужден покинуть страну, одна десятая его имущества конфискуется в пользу города, в котором он проживал