.
Столь теплый прием, оказанный скромному ирландскому священнику самим премьер – министром торийского кабинета, не только вдохновил, но и несказанно удивил Свифта. Ему хотелось верить, что дело с «первинами» его новые друзья – тори помогут быстро уладить, однако собственный горький опыт советовал не торопиться полагаться на новых министров, которые, не исключено, «столь же хороши, как и их предшественники». Свифт полагал, что расставшись с вигами, он впредь не будет пользоваться ничьим влиянием, кроме собственного. Однако не тут –то было. Харли уже задумал переманить Свифта на свою сторону. Последовала целая серия приглашений литератора на обед к премьер – министру, на одном из которых его представили королевскому прокурору. От обоих собеседников Свифт выслушал «множество любезностей». Харли заверил Свифта в том, что уже показал его памятную записку королеве и поддержал сам его ходатайство перед ней и что будто бы королева «изъявила согласие даровать первины».
Прошло немногим более недели со дня знакомства Свифта с торийским министром, и он уже с чувством гордости вопрошал у Стеллы: «Знают ли в Ирландии, каким влиянием я теперь пользуюсь среди ториев? ». Вскоре состоялось знакомство Свифта с государственным секретарем Сент –Джоном (лордом Болингброком – Т.Л.), который был учтив с памфлетистом «сверх всякой меры». Оба тори – Харли и Сент –Джон обещали Свифту в ближайшее время завершить все формальности по его делу о «первинах». Как видно, Свифт был твердо убежден в том, что благодаря расположению премьер – министра дело, с которым в течение двух лет не могли справиться виги, окажется под силу всемогущим министрам – тори и хлопоты о «первинах» будут благополучно завершены. Однако в действительности министры попросту решили использовать дело о «первинах» как своеобразную «приманку» для привлечения на свою сторону «первое перо» Англии – памфлетиста Свифта. Не подозревавший ничего худого литератор поверил им и вскоре начал «отрабатывать» их «участие», принялся писать памфлеты в защиту той политики, которую проводило торийское министерство.
Не прошло и месяца с того дня, как Свифт познакомился с лидерами партии тори, как он уже оказался тесно связанным с новым кабинетом министров. Хотя литератор еще надеялся в скором времени «развязаться» с хлопотами о «первинах» и уехать в Ирландию, однако это оказалось непростым делом. Министры – тори убедили Свифта в том, что очень нуждаются в его услугах, а памфлетист, поверив, что тори озабочены «истинными интересами общества», решил оказать им содействие, насколько это было в его силах. И вот из – под пера Свифта один за другим выходят памфлеты. Кроме того, в 1710 – 1711 гг. литератор начал издавать журнал «Экзаминер» («Ревизор»), все материалы которого были также направлены в защиту политики правящего кабинета министров.
Американский ученый Р. Кук все памфлеты Свифта, написанные в 1710 – 1714 гг. – за годы сотрудничества с тори, разделил на три группы. К первой он отнес те материалы, которые преследовали своей целью дискредитацию вигских лидеров и их политики. Помимо памфлета «Краткая характеристика графа Томаса Уортона», к ней относятся рад статей «Экзаминера». Во вторую группу ученый объединил памфлеты, призывавшие к завершению войны за испанское наследство. Среди них наибольшей популярностью пользовались: «Поведение союзников», «Некоторые рассуждения о препятствиях к договору», «Письмо к лорду из партии вигов». Наконец, к третьей группе Кук причислил памфлеты, в которых Свифт защищал политику министерства после заключения мирного договора с Францией. Сюда входили: «История последних четырех лет правления королевы», «Рассмотрение значения "Гардиана", Общественный дух вигов»358.
Оказавшись на службе у министров –тори, Свифт принялся критиковать своих недавних друзей и союзников – вигов, которые теперь превратились в его непримиримых врагов. В «Экзаминере» он обвинял вигское министерство в том, что оно правило страной на протяжении двадцати лет с помощью людей, принципы и интересы которых сводились к тому, чтобы «подкупить, ввести в заблуждение и разорить нас, а со временем разрушить государственное и церковное устройство». Народ увидел, писал Свифт, что «общественные деньги попали в руки тех, кто по своему рождению, образованию и заслугам мог претендовать не больше, чем носить ливреи» и вынужден был признать, что «коррупция и злоупотребления в каждой сфере управления были столь многочисленны и нетерпимы, что могли привести к разорению, если бы не были приняты надлежащие меры». Свифт утверждал, что в правление вигов граждане страдали от «алчности и безразличия» вигской администрации, стремившейся «скорее присвоить себе все, что можно, нежели завоевать уважение королевы и подданных». Он также обвинял вигов в том, что те «погрязли в коррупции», подчеркивая, что все это хорошо известно народу359.
Многие лидеры партии вигов были подвергнуты обличительной критике со стороны Свифта. Осенью 1710 г. он опубликовал памфлет «Краткая характеристика его светлости графа Томаса Уортона, вице – короля Ирландии», в котором высмеивал бывшего наместника Ирландии, прославившегося своей алчностью, продажностью и беспринципностью. Лорд Уортон, на взгляд Свифта, – это человек «без чувства стыда или чести», «лицемер», «враль» и т.п. «Он торжественно клянется вам в любви и преданности, и не успеваете вы повернуться к нему спиной, как он уже всем говорит, что вы пес и мошенник. Он неизменно посещает богослужения с торжественностью, какая полагается ему по должности, но будет рассказывать похабные непристойности и богохульствовать у церковных дверей… Его мысли целиком заняты распутством или политикой, так что все его речи заполнены непристойностями, богохульством или делами»360. Жажда власти, денег и удовольствий – вот три страсти, которые, на взгляд Свифта, владели наместником Ирландии. С позиций просветителя разоблачал Свифт ту грабительскую политику, которую проводили в Ирландии виги и прежде всего ее наместник лорд Уортон. В целях личного обогащения, подмечал Свифт, он разорил Ирландию, нажив 45 тысяч фунтов. Похоже на то, писал литератор, что Ирландия была вверена Уортону для поправки его собственных финансовых дел. И хотя даже виги считали Уортона «слишком расточительным и распутным, однако они не стыдились его, поскольку… он был весьма полезен в парламенте, был готов выступить по любому поводу, где уважающий себя оратор постыдился бы появиться вообще». Одним словом, заключал Свифт, Уортон выражал типичные черты партии вигов и, будучи наделен всеми качествами, которые вызывают презрение и ненависть во всех, кроме торговых, кругах, сделался влиятельной фигурой в политике361.
В сатирической форме изобразил Свифт портреты других известных лидеров вигов: лордов Годольфина, Сандерленда, Купера, Ноттингема, Уолпола, Мальборо. Графа Годольфина он представил вельможей, одинаково благоволившего ко всем монархам. Он попеременно возвышался в правление каждого короля из династии Стюартов, хотя ближе всего был привязан и испытывал искреннюю симпатию лишь к католику Якову II. Свифт подчеркивал, что главными страстями Годольфина были любовь и игра, и что он мог иногда «нацарапать стишки», восхвалявшие своих любовниц, держа в одной руке перо, а в другой – карты. Годольфин в любой момент мог заплакать по команде, что с одинаковым успехом применялось им в интригах как политических, так и любовных. Свифт отмечал беспринципность вигского министра, вступившего в партию, идей которой он не разделял и к лидерам которой испытывал личную неприязнь, впрочем, как и они к нему362.
Граф Сандерленд, по мнению Свифта, когда –то слыл приверженцем республиканских принципов исключительно потому, что ему отказали в титуле лорда. И тогда он решил дождаться времени, когда в Англии вообще не станет ни одного пэра. Его знания, писал Свифт, «оставляли желать лучшего», но он не пожелал улучшить их, хотя бы с помощью своей богатой библиотеки. «Трудно сказать, научился ли он грубым манерам обращения к суверену от леди, к которой был привязан, или это было проявлением его собственного характера», – заключал памфлетист363.
Роберт Уолпол, который при династии Ганноверов займет пост премьер – министра, при вигах являлся военным секретарем. Его Свифт изобразил как человека беспринципного, алчного, нечистого на руку. Получая жалованье в пятьсот гиней, Уолпол намеревался получить на пятьсот фунтов больше за контракты по снабжению фуражом королевской конницы, расквартированной в Шотландии. Факт был столь очевидным и скандальным, вспоминал Свифт, что Уолполя признали виновным во взяточничестве и отправили в Тауэр.
Наиболее яркую характеристику среди лидеров вигов Свифт дал герцогу Мальборо, который был назначен королевой Анной главнокомандующим английскими и союзническими войсками на континенте в войне за испанское наследство. В своем дневнике Свифт записал как – то о Мальборо: «Я не нахожу у него ни единого достоинства, кроме таланта полководца». Как человек беспринципный, по мнению Свифта, воспитанный на торийских принципах, он перешел на сторону вигов тотчас, как только понял, что эта партия может предложить ему больше денег. «Недостаток образованности» герцог с лихвой компенсировал умением вести себя при дворе. Своим возвышением он был обязан супруге – герцогине Мальборо, которая свыше двадцати лет являлась приближенной к королеве придворной дамой. Заняв пост главнокомандующего, Мальборо не стеснялся злоупотреблять финансами, отпущенными для ведения войны, используя их в целях личного обогащения. И хотя он получил от правительства в знак благодарности за одержанные победы на войне значительные средства, тем не менее не стеснялся участвовать в различных аферах по снабжению армии фуражом и хлебом, получая крупные денежные суммы от поставщиков. Свифт высказывал предположение, что Мальборо намеренно стремился продолжить войну, которая его обогащала. «Он ненасытен, как сама преисподняя, и честолюбив, как ее повелитель, – характеризовал памфлетист Мальборо в своем дневнике, – он был бы не прочь сохранить за собой пост главнокомандующего до конца своих дней и срывал все попытки заключить мир только ради того, чтобы не утратить своего положения и нажить как можно больше денег»