402. Как видно, став торийским памфлетистом, Свифт начал требовать свободы слова исключительно для представителей правящей партии, лишая таковой ее политических противников.
Анализ общественно – политических взглядов просветителя позволяет заключить, что Свифт принадлежал к умеренному крылу партии тори. Ярые приверженцы монархии, сторонники наследования престола прямыми потомками династии Стюартов, в первую очередь Претендентом (Яковом III), непримиримые противники вигов – крайние тори, собиравшиеся в «Октябрьском клубе», вызывали неодобрение Свифта. «Нам здесь изрядно досаждает Октябрьский клуб, – писал он Стелле, – я имею в виду свыше ста членов парламента из провинции, которые, накачавшись октябрьским пивом, собираются каждый вечер в таверне, расположенной неподалеку от парламента, чтобы обсудить положение дел; в своей вражде против вигов они доходят до крайности, требуя призвать прежний кабинет министров к ответу, и готовы снести пять – шесть голов»403. Хорошо понимая, что разногласия в партии тори незамедлительно скажутся на ослаблении ее позиции, Свифт выступил с памфлетом «Несколько советов членам Октябрьского клуба». В нем автор призывал «октябристов» «умерить свой пыл» и с большим доверием отнестись к министерству Харли. Только объединив ряды тори, возможно добиться прочной победы над вигами, заключал памфлетист404.
Изучение общественно – политических воззрений Джонатана Свифта было бы неполным без рассмотрения его просветительских взглядов, нашедших выражение в той обличительной критике, которой он подвергал как пережитки феодального строя в Англии, так и пороки современного ему общества. И хотя наиболее ярко просветительские идеи Свифта отразились в знаменитых «Путешествиях Гулливера», тем не менее многие другие его произведения, в том числе политические памфлеты, написанные ранее, содержали высказывания, позволявшие причислить их автора к представителям просветительского движения.
Насколько просветительские взгляды Свифта находились в связи с его общественно – политическими убеждениями? Хотя ни в отечественной, ни в зарубежной историографии подобный вопрос не поднимался, нам он представляется важным. Критика, которой Свифт подвергал государственное устройство Англии, а также различных представителей управленческого аппарата, стала возможной прежде всего потому, что сам памфлетист находился в гуще политических событий, был знаком с тонкостями закулисной игры министров и парламентских лидеров, лично общался со многими государственными и политическими деятелями страны, разбирался в хитросплетениях непростой политической борьбы. Столь глубокое знакомство с нравами высших слоев общества позволило Свифту подметить и обнародовать его негативные черты.
Критическое отношение к различным сторонам английской действительности проявилось у Свифта главным образом в период его сотрудничества с тори. Постепенно он стал тяготиться службой у министров. Участие в политике все больше разочаровывало его. В его дневнике нередко стали появляться следующие записи: «Я устал от политики, которая не сулит мне ничего хорошего», «чувствую себя уставшим от дел и министров», «изрядно от них всех устал» и т.п. Свифт все чаще неодобрительно высказывается в отношении к действиям министров: «Не по душе мне их политика, а может, я просто ее не понимаю», – писал он Стелле. Ему были не по нраву и люди, которые вершили дела в государстве. «Мне не по душе мильон вещей в наших государственных дела, – читаем в дневнике, – и я ничуть не сомневаюсь, что задержись я здесь намного дольше, я бы погубил себя попытками их исправить. Меня каждый день просят придумать для этого какой – нибудь способ, но я не вижу ни одного, который мог бы оказаться хоть сколько – нибудь успешным»405.
Свифт говорит о своем желании поскорее очутиться подальше от двора и министров. Однако, когда это произошло и после заключения Утрехтского мира министры –тори, не нуждавшиеся более в услугах памфлетиста, предложили ему место декана в Дублине, Свифт ужасно огорчился. «В первые дни по приезде сюда я думал, что умру от досады, – писал он из Ирландии летом 1713 г. Ванессе, – и, когда меня рукополагали в деканы, испытывал ужасную тоску, но теперь это чувство начинает притупляться и сменяется безразличием»406.
Между тем разочарование Свифта в политике, усугублявшееся неблагодарностью министров, по сути дела сославших его в Ирландию, оказало благотворное влияние на формирование его просветительских убеждений. И хотя Свифт отошел от политики, он не стал рядовым обывателем. Напротив, литератор сделался активным борцом за права ирландского народа. «Путешествия Гулливера» и «Письма суконщика», написанные в ирландский период жизни, поставили Свифта в один ряд с великими сатириками мира. Но только ли разочарование в политике и горечь от неблагодарности министров повлияли на рождение Свифта – сатирика, Свифта – просветителя? Конечно же, нет. Обличительная сатира Свифта, направленная против буржуазного общества, создавалась все тем же памфлетистом, писателем, стоявшим на позициях тори. Правда, теперь изменилась политическая ситуация. К власти в 1714 г. пришли виги, а партия тори сделалась оппозиционной. Свифт не стал исключением, когда перешел с позиций апологета правящей партии на сторону ее критиков. Поэтому –то замечания, которые он допускал в отношении к министрам, придворным, священнослужителям, парламентариям и политикам, находясь на службе у тори, теперь потоками низвергались на головы тех, кто стоял у власти – представителей партии вигов. Таким образом, политическая позиция оказала бесспорное влияние на формирование просветительских взглядов Свифта. В свой ирландский период жизни просветитель продолжал оставаться на позициях тори.
Хотя литератор по – прежнему одобрял конституционное устройство Англии, однако теперь он подвергал критике систему государственного управления, подчеркивая: «Вся правительственная машина» в стране вращается на «двух шарнирах» – наградах и наказаниях407. Свифт все еще придерживался того взгляда, что личность монарха священна и никогда не должна подвергаться критике. Между тем еще в бытность свою торийским памфлетистом, он неодобрительно высказывался по отношению отдельных действий королевы. И когда в декабре 1711 г. она издала указ о введении в палату лордов одновременно двенадцати новых пэров для того, чтобы усилить позиции тори при голосовании, Свифт подобный поступок назвал «из ряда вон выходящим», заявив, что «меры, на которые решился двор», ему явно не по душе. Впрочем, острие своей критики просветитель чаще всего предпочитал направлять на фаворитов и сановников королевы. Во всех просчетах управления он винил тех, кого монарх назначал на должности. «Три короля объявили мне, – писал Свифт в «Путешествиях Гулливера», – что за все их царствование они ни разу не назначили на государственные должности ни одного достойного человека, разве что по ошибке или вследствие предательства какого – нибудь министра, которому они доверились;.. они доказали мне, что без развращенности нравов невозможно удержать королевский трон, потому что положительный, смелый, настойчивый характер, который создается у человека добродетельного, является постоянной помехой в государственной деятельности»408.
Что же представляли собой, на взгляд Свифта, высокопоставленные чиновники, которым доверялось управление страной? В памфлете «Размышления по различным поводам» литератор писал: все эти «продажные люди» совершенно непригодны для хорошего правителя. Они преследуют личную выгоду и совсем не беспокоятся об интересах общества. «На действия кабинета чрезмерное влияние оказывают личные счеты, – читаем в его дневнике, – а между тем, они нисколько всем этим не обеспокоены и так беспечны и веселы, словно никакое бремя не отягощает их сердца и плечи»409. Моральные качества сановников также оставляли желать лучшего: герцога Мальборо и члена парламента Роберта Уолпола обвиняли во взяточничестве, государственный секретарь Болингброк не прочь подцепить «какую – нибудь шлюху», а на следующий день будет заседать в кабинете министров в присутствии королевы как ни в чем не бывало. «Уж так водится в свете», заключал Свифт410.
В «Путешествиях Гулливера» литератор обращал внимание на тот факт, что при выборе кандидатуры на должность мало внимания обращается на «умственные дарования» претендента, и потому в Англии «самые высокие люди» обыкновенно наделены умственными способностями «в наименьшей степени». Чтобы снискать милость великих мира сего и их фаворитов, необходимо прибегнуть к подкупу, лести и сводничеству. Для получения высокой должности в стране совсем не требуется обладание какими – нибудь достоинствами или добродетелями. Вероломство, давление, подкуп, обман, сводничество – все идет в ход ради собственного обогащения, приобретения титулов и состояния. Одни своим величием и богатством обязаны «содомии и кровосмешению, другие – торговле своими женами и дочерьми; третьи – измене своему отечеству или государю, четвертые – отраве, а большая часть – нарушению правосудия с целью погубить невинного», – заявлял Свифт в «Путешествиях Гулливера»411.
Среди сановников главное место принадлежало первому министру. Его собирательный образ Свифт также представил в своем знаменитом произведении. Государственный министр, на его взгляд, является «существом совершенно не подверженным радости и горю, любви и ненависти, жалости и гневу; по крайней мере он не проявляет никаких страстей, кроме неистовой жажды богатства, власти и титулов,.. он пользуется словами для самых различных целей, но только не для выражения своих мыслей,.. он никогда не говорит правды иначе как с намерением в тех случаях, когда хочет выдать свою ложь за правду».