452. Однако, несмотря на значимость философских, исторических и политических трудов Болингброка, а также незаурядность его личности, отношение к нему ряда зарубежных исследователей до недавнего времени оставалось резко негативным. «Из всех политических мыслителей … никто не был таким видным и столь почитаемым при жизни и столь откровенно презираемым или отвергнутым после смерти, как Генри Сент – Джон, лорд виконт Болингброк», – признавал британский историк Ф. Херншоу453. О непризнании Болингброка крупным мыслителем и недооценке его роли в просветительском движении историками XIX в. и некоторыми исследователями ХХ в. (Л. Стефан, К. Роббинс, К. Роббертсон, Дж. Плам, Л. Нэмир) говорил и американский ученый И. Крамник454. Между тем творчество Болингброка продолжает занимать современных исследователей и поныне.
В отечественной историографии интерес к трудам Болингброка возник сравнительно недавно, в конце 70 –х годов ХХ столетия. «Первооткрывателем» выдающегося мыслителя в нашей стране стал известный ученый М.А. Барг, который издал перевод «Писем об изучении и пользе истории» Болингброка, а также пространную статью о его исторических взглядах455. Впоследствии творческим наследием видного представителя английского Просвещения занялись и другие историки (Е.Б. Рубинштейн, Е.А. Доброва, Т.Л. Лабутина, Е.В. Иерусалимская, М.А. Ковалев). Однако, несмотря на столь пристальный интерес к личности и творчеству просветителя, проявленный в последнее время российскими учеными, ряд вопросов еще остается открытым. В данном очерке мы попытались не только осветить общественно – политические и просветительские взгляды Болингброка, но также выяснить, насколько политическая платформа просветителя отвечала реалиям буржуазной Англии начала XVIII века.
Следует отметить, что утопическая традиция в Англии была заложена в XVI – XVII вв. великими гуманистами Т. Мором, Ф. Бэконом, Дж. Гаррингтоном, Дж. Уинстенли. Свое продолжение эта традиция нашла в романах Д. Дефо и Дж. Свифта, а также ряде трактатов политических мыслителей XVIII в. По признанию специалистов, в Век Разума в Англии было издано по меньшей мере 75 утопических романов, повестей и публицистических произведений456. И тем не менее утопизм не являлся отличительной чертой английского Просвещения. Широко распространенное в мировой науке суждение о том, что все просветительские идеи и проекты носили утопический характер, применительно к Англии было справедливым лишь отчасти. Достаточно обратиться к социально – экономическим проектам реформ Д. Дефо в «Очерке о проектах» или дидактическому труду Дж. Локка «Мысли о воспитании», чтобы убедиться в том, насколько конкретными и прагматичными были произведения ранних просветителей. Написанные в конце XVII в., эти работы очень быстро оказались востребованными не только современниками, но и последующими поколениями англичан. Вместе с тем отдельные утопические суждения встречались и в трудах английских просветителей. (К примеру, видение «улучшенного» государства в «Путешествиях Гулливера» Дж. Свифта). Однако наиболее полно просветительская утопия нашла свое отражение в образе идеального правителя, который представил лорд Болингброк в известном произведении «Идея о Короле – Патриоте».
Генри Сент – Джон, будущий виконт Болингброк, родился 1 октября 1678 г. в поместье Баттерси, расположенном неподалеку от Лондона. Он происходил из старинного знатного и богатого дворянского рода. Его дед Уолтер Сент –Джон был женат на дочери главного судьи Оливера Кромвеля. Симпатии к республиканским идеям и пуританизму дед и бабушка Генри пытались привить своему внуку. Фанатично преданный пуританизму духовный наставник бабушки Генри – Даниель Баргесс, сделался первым его учителем. Влияние деда и бабушки на Генри в первые годы его жизни было ощутимым еще и потому, что родители не утруждали себя заботами о сыне. Его отец прослыл в Лондоне человеком, любящим удовольствия, «никчемным и распутным», одним из тех, свидетельствовал Свифт, кто «имеет обыкновение прогуливаться по Мел и наведываться в Сент –Джеймскую кофейню и модные кондитерские»457. Мать Генри, женщина слабая и болезненная, больше заботилась о собственном здоровье, чем о сыне.
Впрочем, особых хлопот своим родителям мальчик не доставлял. Он рос умным, любознательным и способным ребенком. Его обучение началось в аристократическом колледже Итона, а затем было продолжено в диссентерской академии. (На взгляд британского ученого С. Варея, Генри Сент – Джон в Итоне не обучался вовсе, его учеба проходила только в стенах диссентерской академии)458. Как бы то ни было, но способности Генри, проявившиеся в годы учебы, приводили его учителей в восхищение. Обладая прекрасной памятью, он мог ссылаться на исторические прецеденты, иллюстрируя фактами свои утверждения, не прибегая к помощи книг. Прекрасное знание латыни и римской истории, приобретенные в колледже, оказали Сент – Джону впоследствии немалую помощь при работе над историческими исследованиями.
В 1697 г., когда юноше исполнилось девятнадцать лет, он отправился в путешествие на континент. Большую часть времени он провел в Париже, где в совершенстве овладел французским языком. Затем переехал в Рим. Здесь Генри занимался изучением итальянского языка, а также разыскивал и приобретал различные книги по истории страны. Путешествие по Европе завершилось в 1700 г. Сент –Джон возвращается в Англию, где вскоре приобретает репутацию человека свободных нравов. «В Лондоне в то время не было более известного повесы и любителя ликеров, чем Генри Сент –Джон», – свидетельствовал один из первых биографов Болингброка доктор Голдсмит459. Опасаясь, как бы молодой человек не пошел по стопам своего непутевого отца, дед Генри позаботился о том, чтобы поскорее пристроить внука к какому – нибудь делу. И вот в 1701 г. двадцатитрехлетний Сент – Джон по семейной традиции занимает место в палате общин, где представляет родовой бург Буттон – Бассет.
Выделяясь среди депутатов не только молодостью, безукоризненными манерами, но и прекрасными ораторскими способностями, Сент –Джон очень скоро сделался самым популярным и влиятельным членом палаты. Придерживаясь торийских убеждений, Сент –Джон считал необходимым доверить всю политическую власть землевладельцам, а также закрепить монополию «высокоцерковников» в англиканской церкви. Он постоянно выступал с критикой «денежных людей». Кроме того, видя в диссентерах политическую и социальную опору вигов, призывал удалить всех нонконформистов из парламента и государственного аппарата. Сент –Джон активно поддерживал тори в парламенте, участвовал в подготовке и проведении в палате общин таких законопроектов, как «Акт об устроении», «Закон против случайной конфирмации» и др. Все они были направлены на ослабление «денежных» интересов не только в парламенте, но и за его пределами.
Вскоре активная позиция Сент – Джона в парламенте привлекла внимание членов правительства. Премьер – министр Роберт Харли назначил своего двадцатипятилетнего протеже военным министром в «смешанном», торийско – вигском кабинете. Вместе с главнокомандующим английской армией герцогом Мальборо Сент – Джон занялся решением военных операций, в которых предстояло участвовать английским войскам. «Взлет этот был столь неслыханно быстрым и ранним, что вызвал потоки славословия среди друзей и пасквили со стороны врагов, – отмечал М.А. Барг. – Он (Сент –Джон) удивлял всех, с кем сталкивался, не только интеллектом, но и даром администратора в соединении с огромной работоспособностью»460.
Хотя Сент –Джон и сотрудничал в министерстве бок о бок с вигами, тем не менее продолжал оставаться верным приверженцем партии тори. «Мы рассматривали политические принципы, которые стали превалировать в нашем правительстве после революции 1688 г., как разрушительные для наших истинных интересов, поскольку они впутывали нас в дела континента, что приводило к обеднению нашего народа и к ослаблению устоев нашей конституции в церкви и в государстве», – напишет позднее Сент –Джон о своем неодобрительном отношении к проводимой вигами внешней политике Англии461.
В 1708 г., когда виги на парламентских выборах потеснили партию тори, Генри Сент – Джон был вынужден подать в отставку. Годом раньше он женился на наследнице старинного и богатого дворянского рода Фрэнсис Уничкомб. Оказавшись не у дел, Сент –Джон вместе с молодой женой переезжает в загородную виллу, где полностью посвящает себя хозяйственным заботам о поместье. Впрочем, сельская идиллия продлилась недолго. Как только партия тори вновь пришла к власти, Харли предложил Сент – Джону пост государственного секретаря в возглавляемом им новом кабинете министров. Став по сути дела вторым человеком в правительстве в тридцать два года, Сент – Джон подобным взлетом карьеры поразил даже видавшего виды Свифта. «Я почитаю мистера Сент – Джона самым выдающимся молодым человеком из всех, каких я когда –либо знавал, – писал он в одном из писем Стелле, – ум, одаренность, красота, проницательность, образованность и превосходный вкус; он лучший оратор палаты общин, восхитительный собеседник, чрезвычайно любезный, с прекрасными манерами, щедр и презирает деньги… Будучи всего лишь тридцати двух лет от роду, он … занимает пост государственного секретаря. Разве это не удивительно?»462
Возглавив управление страной, министерство Харли начало преследовать, по замечанию Сент – Джона, те же «материальные выгоды в личных и партийных интересах», что и виги. Молодой политик не заблуждался относительно истинных целей тори в их стремлении к власти. «Мы пришли во дворец, – писал он лидеру партии тори в парламенте сэру У. Уинд-хему, – чтобы взять государственное управление в свои руки, добиться ослабления вигов с тем, чтобы королева обратила свою благосклонность на тори, доверив им ответственные должности в королевстве»