Говоря о первоначальном договоре, Болингброк обращал внимание на естественное происхождение верховной власти. «Самим устройством человеческой природы», писал он, обусловлено, с одной стороны, подчинение подданных правительству, а с другой, оказание некоторыми людьми заботы о правлении, «от которого зависит всеобщее счастье»475. Заключая договор, правитель и народ берут по существу некое обязательство по отношению друг другу, подчеркивал Болингброк в своем знаменитом произведении «Идея о Короле – Патриоте», – государь обязуется хорошо править, а народ – почитать и повиноваться ему476.
Договорная теория происхождения государственной власти, отстаиваемая Болингброком, во многом была схожа с теорией вигов и потому одни историки (к примеру, Г. Мансфильд) полагали, что его взгляды во многом заимствованы у Т. Гоббса и Дж. Локка, а другие (Д. Голдсмит) вообще упрекали его в симпатиях к идеям вигов477. Крамник, также сравнивавший взгляды Болингброка на договорную теорию с теорией Локка, утверждал, что общность в их воззрениях ограничивалась лишь признанием договора и теории об искусственно созданном гражданском правительстве. Основные же идеи учения Локка Болингброк не принимал. И потому смысл, вкладываемый Болингброком в понятие «договорной теории», отличался от того, что под этим подразумевал Локк. Поскольку Локк выражал взгляды буржуазии, он отстаивал прежде всего идеологию средних классов, включавшую в себя идеи «индивидуализма, личных свобод, собственной выгоды и конкуренции как позитивные социальные ценности». Политические же идеалы Болингброка, защищавшего интересы аристократии и джентри, являлись, на взгляд Крамника, «аристократическими и патерналистскими»478.
В противоположность Локку Болингброк осуждал теории индивидуализма и свободы частного предпринимательства. «Что можно ожидать от незаинтересованных общественными делами людей, которые не имеют иных принципов, кроме частных интересов, – писал он, – которые являются индивидуалистами, обманывают один другого и пребывают в гражданском обществе, во многом похожем на идеал Гоббса в его предполагаемом природном государстве?» Осуждаемая Болингброком теория индивидуализма и прав человека на собственность исключалась им из договорной теории, и потому существенно отличалась от той, которой придерживался идеолог вигов Джон Локк. В результате Болингброк, как справедливо признавал Крамник, вкладывал в понятие «общественного договора» «более традиционный и менее революционный смысл, нежели Локк»479.
Как истинный тори Болингброк выступал в защиту монархической формы правления. « Среди множества причин, побуждающих меня со всей решительностью предпочесть монархию всякой иной форме правления, главная такова. Когда монархия – главенствующая форма, ее можно с большей легкостью и большей пользой для государства умерить аристократией и демократией или обеими вместе, писал он в «Идее о Короле – Патриоте». – В то же время… весьма крупные аристократические и демократические силы могут быть привиты к монархическому стволу, не умаляя блеска и не ограничивая силы и власти государя настолько, чтобы в какой либо степени изменить основную форму»480. Как явствует из приведенных высказываний, Болингброк выступал в защиту конституционной монархии, ограниченной правлением двух других ветвей власти – аристократической и демократической. Абсолютная монархия осуждалась им. Монархию, при которой произвол «заменит собой любое правление вообще» Болингброк считал «великой нелепостью», полагая, что как форма правления она подходит скорее дикарям, чем цивилизованным людям481.
Подобно другим просветителям, Болингброк возмущался тиранией. «Худшая из всех форм правления – это тирания, освященная видимостью закона», – писал он в памфлете «Политический катехизис фригольдера»482. Самое серьезное преступление, какое только может совершить человек, это – стать тираном и начать использовать свою власть с целью разорения и доведения до нищеты целой нации, признавал он в другом памфлете483. Болингброк считал идеальной формой правления конституционную монархию. Надо признать, что его взгляды на «смешанное» правление не отличались оригинальностью и скорее повторяли уже известные рассуждения просветителей.
Болингброк с одобрением отзывался об установившемся после Славной революции в Англии правлении – конституционной монархии, отмечая, что оно предпочтительнее любого, существовавшего когда –либо до революции. Отныне английская конституция, подчеркивал он, «перестала быть загадкой, власть короны четко ограничена, химера прерогативы устранена и права подданных не являются более проблематичными»484. Болингброк пытался доказать, что при конституционной монархии король перестает быть верховным правителем, но становится всего лишь винтиком, хотя и главным, в политическом механизме управления государством. «Ныне король Британии точно и определенно является тем, кем короли всегда должны быть – членом – правда, верховным членом, главой политического организма, – писал он в «Рассуждении о партиях». – Во всех своих проявлениях он остается частью единого… целого,.. не существует в отрыве от этого целого, независимо от него; отныне ему не дано двигаться по иной орбите, нежели его подданные, он не может, словно некая высшая планета, притягивать, отталкивать, определять и направлять их деяния своими собственными. Он и они – части одной системы, тесно связанные и работающие сообща, действующие и воздействующие друг на друга, ограничивающие один другого и ограничиваемые им, подчиняющие его, но и подчиненные ему»485.
В чем же Болингброк усматривал преимущества ограниченной монархии? Прежде всего в том, что при «смешанном» правлении появляется возможность с большей легкостью и с большей пользой умерять силами аристократии и демократии королевскую власть. Другое преимущество он видел в том, что свободное монархическое правление представляется сплоченным и твердым, подобно «камню замкового свода». Болингброк полагал, что в то время, как демократическая и аристократическая формы правления, состоящие из разных частей, «в состоянии гниения и коррупции» распадаются под ударами обстоятельств и больше не поддаются возрождению, монархия с легкостью восстанавливает свободу при соблюдении старых законов и прежней конституции, «вдохнув заново в сознание людей дух этой конституции»486.
В идеале ограниченная монархия представлялась Болингброку в виде следующей схемы. Законодательная власть в королевстве принадлежит монарху, лордам и общинам. Для издания законов необходимо согласие всех трех ветвей власти, каждая из которых является независимой, но при этом подчиняется существующим законам страны. Высшим исполнителем закона является монарх, к которому все подданные обязаны относиться лояльно. Монарх опирается на свою прерогативу, он вправе определять и назначать время и место собрания парламента и т.п. Как видно, подобная схема конституционной монархии, представленная Болингброком, мало чем отличалась от тех, которые предлагали и виги, и тори.
Подобно всем другим просветителям, Болингброк выступал в защиту теории «равновесия властей». Он уверял, что только благодаря «смеси монархической, аристократической и демократической власти, слитых воедино в одной системе», благодаря равновесию этих трех сил, английская конституция сохраняется столь долго в целости и сохранности. Непременное условие сохранения конституционной монархии Болингброк усматривал в соблюдении принципа равновесия властей. На его взгляд, они должны «сочетаться удачно» и не оказывать чрезмерного давления друг на друга. «Как установить должное соотношение между ними, как угадать удачное расположение каждой из трех и соединить их в единой системе – вот та трудность, которая ставила в тупик умнейших политических деятелей и самых прославленных законодателей», – писал Болингброк в «Рассуждении о партиях»487. И только в Англии, подчеркивал он, удалось достичь подобного равновесия сил.
Следует отметить, что в отличие от других просветителей, Болингброк тесно увязывал достижение устойчивого равновесия в конституции с изменениями в характере собственности. Именно эти изменения, на его взгляд, привели к тому, что подданные Великобритании отныне пользуются личной свободой, а их собственность – столь надежной защитой, как ни в какой другой стране. Подобные изменения, а также достигнутые успехи в развитии торговли, способствовали росту национального благосостояния, что, в свою очередь, привело к усовершенствованию конституции.
В чем же заключались подобные «усовершенствования» и в чем зиждилась гарантия устойчивости конституции? По мнению просветителя, «собственность простого сословия (членов палаты общин) стала намного превосходить собственность лордов… А поскольку собственности у простого сословия больше, то в той же мере оно и свободнее, на нем не лежит клеймо рабской приниженности». И в этой связи «демократическая власть (палата общин) больше не зависит от тех, кому она подчинялась в прежние времена». Экономическое усиление палаты общин, как верно заключал Болингброк, привело к укреплению ее позиций в конституционном правлении. И если «силы демократических начал в нашей конституции недостаточно для преодоления монархического и аристократического в ней, – подчеркивал Болингброк, – то ее достаточно, чтобы оказать противодействие и уравновесить собой силу любых других начал – и притом без роковой необходимости ублажать аппетиты лордов, направленные против короны»