В годы войны инициативу по реформированию системы обучения детей взял на себя министр образования коалиционного правительства У. Черчилля Р. Батлер, являвшийся консерватором по политическим взглядам и англиканином по вероисповеданию Для того чтобы склонить духовенство к компромиссу, министр образования использовал данные о бедственном состоянии церковных школ, которым грозило закрытие из-за ветхости зданий и недостатка финансовых средств[251].
Тем не менее серьезное сопротивление пришлось выдержать со стороны англикан и католиков, хотя те и другие понимали, что в условиях недостатка финансирования и наступающей секуляризации они могут лишиться своих учебных заведений, а как следствие этого, и влияния на подрастающее поколение. Один из англиканских епископов следующим образом охарактеризовал сложившееся положение: «Вопрос заключается не в том, будет ли народ Англии англиканами или нонконформистами, а в том – будут ли они христианами вообще»[252].
Решение было найдено в результате компромисса при участии всех сторон. В соответствии с Биллем 1944 г. тем церковным школам, которые испытывали материальные затруднения, было предложено передать их заведения под контроль и финансовое обеспечение местных властей. Что же касается изучения религии, то им гарантировалось проведение этих уроков на межконфессиональной основе. Причем новый курс согласовывался между церквами на основе заключения так называемого силлибаса (agreed syllabus), который затем одобрялся Архиепископом Кентерберийским. Родители могли забирать своих учеников с религиозных уроков, если они считали, что их дети нуждаются в специальном обучении, соответствующем доктрине их конфессии. Уроки же религиозного профиля для удобства всех сторон должны были ставиться в начало учебного расписания. Такого рода школы стали называться «контролируемыми» и постепенно слились с государственными. Без особых сложностей новая система была принята нонконформистами.
Что же касается англиканских и католических школ, которые пожелали сохранить свой прежний статус, то они должны были получать помощь в форме финансовых грантов, которые составляли 50 % от грантов, предоставляемых государственным школам, и предназначались главным образом на ремонт школьных строений. Церковь сохраняла большинство мест в органах управления такими заведениями, могла назначать и смещать учителей и составлять инструкции по проведению религиозных занятий. Эти школы стали именоваться «получающими помощь» и остались в меньшинстве[253].
Новая реформа образования была принята в условиях ускорившейся секуляризации и при содействии архиепископа Кентерберийского У. Темпла, который своевременно оценил сложившуюся ситуацию и выступил посредником между министром образования и наиболее консервативными иерархами Церкви Англии. Не случайно Батлер посвятил ему специальную главу в своих мемуарах.
Не только для светской, но и для религиозной жизни Британии значение Акта 1944 г. было очень велико. По выражению У. Черчилля, данный билль «освободил церкви от сектантской подозрительности и вражды и одновременно позволил им сохранить принципы их собственной веры»[254]. В первую очередь это касалось отношений между Церковью Англии и нонконформистами.
Со временем тематика религиозных уроков расширилась. В них стали вводиться сведения и о других мировых религиях: индуизме, исламе, конфуцианстве. В национальной системе образования основным принципом стала веротерпимость. В этом духе воспитывалось новое поколение. Кроме того, во всей системе начального образования были сняты преграды для внедрения в программы последних достижений науки. Влияние государственной церкви на общество в целом значительно сузилось. Церковь сосредоточила свои материальные ресурсы на обеспечении колледжей, готовивших церковно-служителей.
Глава 8Упадок религиозности британского общества в 40-80-е годы. внешние церковные контакты и утверждение экуменических тенденций
В послевоенный период характерной чертой британского менталитета стал спад религиозности. Жители Королевства постепенно утрачивали элементарные знания о христианстве и Библии и уже не ассоциировали себя с определенной христианской конфессией. Все большее распространение получили институты гражданской регистрации брака и рождения детей, являвшиеся прежде прерогативой Церкви Англии.
Одни теологи усматривали в этой тенденции кризис христианского вероучения и его институтов под влиянием секуляризации и политизации, другие призывали к новой евангелизации. Для Церкви Англии спад религиозности, как и прежде, сказался в сокращении обрядов, совершаемых в англиканских храмах.
Так, например, если в 1950 г. на тысячу крещений, совершаемых в церквах Англии и Уэльса, по англиканскому обряду было крещено 672 человека, то в 1960 г. их число в таком же соотношении составило 554[255]. Заметное сокращение членов наблюдалось в «свободных церквах»[256]. Католики же, напротив, упрочили свое положение. В 40-е – начале 60-х гг. их ряды пополнялись продолжавшейся иммиграцией из Ирландской республики, а также за счет поляков и украинцев, прибывающих из Восточной Европы. В 1962 г. на тысячу браков, заключенных в Англии и Уэльсе, 474 были освящены в англиканских церквах, 123 – в католических и 102 – в нонконформистских. По другим данным около 10 % жителей Англии и Уэльса были к этому времени «практикующими католиками», т. е. регулярно посещали церковь и проходили все ее таинства[257].
В политическом плане в послевоенные годы все британские церкви поддержали социальные реформы, проводившиеся лейбористским правительством К. Эттли (1945–1951 гг.)[258].
Еще до окончания войны, 26 октября 1944 г., ушел из жизни пользовавшийся огромным авторитетом Архиепископ Кентерберийский У. Темпл. Кончина архиепископа оценивалась многими его современниками и религиоведами как непоправимая утрата для духовной жизни Британии. Историк Церкви Англии П. Уэлсби отмечал, что У. Темпл был человеком, к которому прислушивались многие государственные и церковные деятели, т. к. он сумел соединить богословие, философию, политику и экономику и на основе этого синтеза подойти к пониманию христианских социальных принципов, которым и должна следовать Церковь Англии[259]. Журнал Московской Патриархии отдал дань уважения У. Темплу, опубликовав о нем памятную статью[260].
Джеффри Фишер (1945–1961), сменивший У. Темпла на посту Архиепископа Кентерберийского, происходил из семьи англиканского священника. Образование получил в Экзестер-колледже Оксфордского университета, а затем в Уэльском теологическом колледже. Во время войны и после нее приложил немало усилий для восстановления церковных зданий, пострадавших от немецких воздушных налетов[261].
В отношении внутрицерковных течений Фишер занимал нейтральную позицию и старался привлекать в свое окружение «умеренных» англокатоликов и евангелистов.
По межконфессиональной линии архиепископ попытался сделать новые шаги в продвижении экуменизма. Почва для этого была подготовлена созданием Британского совета церквей, проведением школьной реформы 1944 г., сгладившей острые противоречия между христианскими общинами в вопросах образования, а также основанием Всемирного совета церквей, на учредительной конференции которого в Амстердаме в августе 1948 г. Фишер председательствовал. При этом о договоренности с Ватиканом, занимавшим в то время негативную позицию в вопросах сближения церквей, речь не шла.
Препятствием же установления союза с протестантскими общинами в самой Великобритании послужило требование англиканского духовенства о принятии ими и Церковью Шотландии института епископов, что в корне противоречило исторической традиции «свободных церквей». Настойчивость же, проявленная в принятии этого условия со стороны Церкви Англии, объяснялась тем, что ее епископы согласно англиканской доктрине обладают священнодействием, полученным от Иисуса Христа, и сила этого священнодействия переходит от одного поколения епископов к другому через рукоположение при посвящении епископов в сан. От них же, в свою очередь, эта сила передается священникам, которые и совершают те или иные обряды.
Майкл Рамзей (1961–1974)), сменивший Архиепископа Кентерберийского Фишера, родился в Кембридже. Его отец был математиком по профессии и конгрегационалистом по вероисповеданию, мать – социалисткой и суфражисткой. Образование Рамзей получил в колледже Магдалины Кембриджского университета. Здесь же он попал под влияние англокатоликов и стал ревностным сторонником этого течения. В 1928 г. Рамзей принял священство. Будучи Архиепископом Кентерберийским, Рамзей впервые наладил диалог с римским папой Павлом VI. Это произошло в 1966 г. в ходе визита М. Рамзея в Ватикан. Архиепископ Кентерберийский и понтифик провели совместную экуменическую службу и приняли «Общую декларацию». В ней говорилось об их намерении «проводить между Римской католической церковью и Англиканским Содружеством серьезный диалог, основанный на Евангелие и общих древних традициях, что может привести к истинному объединению, о чем молился Христос»[262]. По совместной договоренности для большего понимания между двумя церквами в Риме был открыт Англиканский центр.
С этого момента контакты и посещения Ватикана для высших иерархов Церкви Англии стали правилом.
В 50-е – начале 60-х гг. в свя