В годы чеченских войн организация содействовала подготовке британской мусульманской молодежи для отправки в Чечню. Задача партии на сегодняшний день – коренное преобразование британского общества в сторону его исламизации. Лидер партии Омар Бакри отрицает саму идею интеграции мусульман в существующую действительность и возможность диалога с властями. В одном из своих выступлений он заявил, что «Англия – столица исламского мира, а Трафальгарская площадь стала нашей Меккой»[363]. Численность данной структуры возрастает во время обострения отношений между исконными жителями островов и иммигрантами и уменьшается в периоды затишья, но ее идеи остаются востребованными[364].
Политическая позиция всех мусульманских объединений меняется в зависимости от сложившихся обстоятельств. Ослабление радикализма в организациях такого типа и выделение умеренных крыльев не исключается. И все же примечательно, что именно в британской столице из всех западноевропейских столиц благодаря либеральной политике Британии, а именно предоставления убежища политическим беженцам, обосновались радикальные исламские объединения и центры.
Помимо активизации мусульманских организаций, в начале XXI в. продолжали появляться новые исламские газеты, был создан специальный телеканал. Индустриальный банк, как и прежде, выдавал беспроцентные кредиты на потребности, не связанные с игорным или алкогольным бизнесом.
В годы лейбористского правления началось продвижение мусульман в органы власти, особенно заметное после всеобщих выборов 2005 г., когда 13 мусульман стали членами Палаты общин, 4 – пэрами, около 270 были избраны в местные органы власти[365]. Вовлечение в политическую жизнь для данных представителей диаспоры означало отход от ряда установок ислама и признание светской власти. Мировоззрение же большей части служителей пророка Мухаммеда достаточно точно охарактеризовала бывший премьер-министр Британии М. Тэтчер. В своей книге «Искусство управлять государством» она отмечала: «В представлении населения стран Запада понятия “государство” и “церковь” не смешиваются. Мусульмане же, напротив, не делают четкого различия между делами, находящимися в ведении власти, и делами, касающимися бога. Для них то и другое существует в единстве. Им трудно согласиться с тем фактом, что законы не нисходят с небес, а принимаются Парламентом»[366]. И действительно, в Европе религиозная идентичность давно уступила место национальной, мусульмане же ставят религиозную идентичность выше национальной.
В начале XXI в. столкновения на религиозной почве между коренными жителями и приверженцами ислама стали частым явлением для городов со значительным мусульманским населением. В мае 2001 г. серьезные беспорядки такого рода произошли в городе-спутнике Манчестера – Олдеме. Причиной конфликта явилось стремление молодых выходцев из Пакистана и Бангладеш закрыть для посещения «белых» (т. е. коренных жителей) территорию их азиатской общины. По мнению поселившихся здесь мусульман, они страдают от периодических нападений экстремистов типа «Национального фронта», а полиция не принимает должных мер для их защиты. В данном случае 15 полицейских, пытаясь умиротворить конфликтующие стороны, получили ранения[367].
Огромным потрясением для британцев явился теракт в США 11 сентября 2001 г.[368] Беспорядки в британских городах и теракт в США вызвали острую продолжительную дискуссию по проблеме мультикультурализма среди исследовательских и общественных организаций, включая христианские[369]. В центре обсуждения был доклад «Социальная связь общин», подготовленный независимой группой экспертов под руководством Т. Кантла. Доклад был представлен правительству в декабре 2001 г. Эксперты посетили ряд городов, где имели место столкновения на расовой почве, и пришли к выводу, что иммигранты живут в отдельных анклавах своей «параллельной жизнью» и не связаны с коренными британцами ни в бытовой, ни в культурной, ни в общественной сферах. При этом со стороны власти, политических партий и общественных организаций, по мнению исследователей, не предпринимается даже попыток для налаживания диалога между мигрантами и британцами с целью установления тех ценностей, которые должны объединять граждан Британии.
Многие участники дискуссии пришли к заключению, что межрасовая гармония в Британии остается недостижимой и что политика мультикультурализма не работает[370].
Сомнения в эффективности данной концепции возникли и у некоторых членов Лейбористской партии. Так, например, глава Комиссии по расовому равенству мусульманин, член Лейбористской партии Тревор Филипс выразил мнение, что политика мультикультурализма разделяет британское общество и ее следует заменить политикой, направленной на интеграцию иммигрантов в единое общество, где все люди равны перед законом и разделяют одни и те же ценности[371].
Между тем само лейбористское правительство в ответ на критику сочло необходимым провести в жизнь лишь такие меры, как введение процедуры принесения иммигрантами клятвы на верность британскому государству и проведение среди иммигрантов тестов на знание английского языка. Не утратили актуальность и призывы к политкорректности в отношении расовых меньшинств, адресованные оппонентам. А видный лейбористский политик, мэр Лондона Кен Ливингстон обвинил Т. Филиппса в том, что тот пособничает националистам[372].
Ситуацию усугубили террористические акты, совершенные в лондонском метро и автобусах 7 и 21 июля 2005 г. Первая серия терактов была самой кровавой в истории Соединенного Королевства и унесла жизни 56 человек, включая четырех террористов. Более 700 человек были ранены. Ответственность за эту акцию взяла на себя группа, назвавшая себя «Тайной организацией “Аль-Каиды” в Европе». Трое из террористов были этническими пакистанцами, рожденными в Лондоне, четвертый – британским гражданином, уроженцем Ямайки, обращенным в ислам[373]. В дальнейшем выяснилось и участие в подготовке и проведении терактов других подданных Великобритании, происходивших из мусульманских иммигрантских семей.
Помимо происшедшей трагедии, беспокойство британской общественности вызвали данные опроса, проведенные газетой «Дейли Телеграф» среди мусульман после совершенных терактов. Опрос показал, что каждый четвертый мусульманин понимает мотивы действий террористов-смертников, а около 6 % оправдывают их[374]. Вместе с тем более 500 мусульманских религиозных лидеров и богословов опубликовали эдикт, осуждающий акты террора в Лондоне.
Для предупреждения террористических акций в 2005 г. правительство Т. Блэра разработало новые законы, предоставлявшие полиции и спецслужбам более широкие полномочия для предотвращения преступлений. Предусматривалась проверка имамов и добровольных служащих мечетей, занимающихся воспитанием юных верующих, и ужесточение правил выдачи виз богословам из исламских стран, собирающихся проповедовать в Британии. Список запрещенных экстремистских исламских организаций, утвержденный законом 2001 г., подлежал пересмотру в сторону его расширения[375].
Тем временем с каждым годом становилось очевиднее, что задача интеграции мусульман в демократическое общество не имеет простого решения. После терактов 2005 г. наибольшее беспокойство англичан вызывала возможность новых терактов.
В конце 2006 г. настоящую сенсацию произвел доклад главы Департамента разведывательной службы MI5 Элизы Маннингем-Буллер. В докладе говорилось, что специальным службам удалось зафиксировать активность более 200 террористических организаций, включающих около 1600 членов и способных использовать химическое, бактериологическое и ядерное оружие в предполагаемых терактах. 30 террористических актов были раскрыты накануне их совершения. Тревожным сигналом послужило и то обстоятельство, что в эти группы входили молодые люди и даже подростки, родившиеся и выросшие в Великобритании. В докладе Маннингем-Буллер отмечалось, что исламская молодежь овладевает учением фундаментализма, в соответствии с которым внешняя политика страны представлена как подавление ислама, особенно в Афганистане и Ираке[376], что и проявлялось, как мы изложим далее, в протестах против войны в Ираке.
О растущей радикализации мусульманской молодежи в возрасте 16–24 лет по сравнению с их родителями свидетельствовали и опросы общественного мнения. Так, например, исследование 2007 г., проведенное по заказу научного центра «Полней эксчейндж» («Policy Exchange»), близкого к Консервативной партии, показало, что почти треть из 320 тыс. молодых мусульман считает необходимым введение в Британии законов шариата. Подобных взглядов в возрастной категории старше 55 лет, то есть, как правило, первого поколения мусульманских переселенцев, придерживаются около 17 %. К тем, кто изменил исламу, приняв другую веру, 31 % представителей молодого поколения требуют применения смертной казни. Сторонников такой меры в старшей возрастной группе насчитывалось 19 %. О предпочтительном ношении женщинами хиджаба – головного убора, закрывающего лицо мусульманок, – заявили 74 % молодых людей, исповедующих ислам. Из старшего поколения такую точку зрения разделяли 28 % респондентов. Около 13 % молодых опрошенных не скрывали того, что они восхищаются организациями наподобие «Аль-Каиды». В возрастной группе старше 55 лет таких оказалось 3 %. Таким образом, выявилось очевидное разделение в исламских общинах между старшим поколением, лояльным или принимающим ценности западной демократии, и молодежью с враждебным отношениям к таким идеалам.