акона, атрибутам британской культуры и свободе слова.
Организации, которые не следуют данным правилам, Кэмерон предложил лишить доступа к государственной казне, а их представителей – возможности пропагандировать свои взгляды в университетах и других учебных заведениях Королевства. При этом глава правительства провел четкую границу между исламом как религией и исламизмом как политической идеологией с ее экстремистской направленностью. «Свобода слова, свобода вероисповедания, верховенство закона, равные права для всех независимо от пола, расовой принадлежности, сексуальной ориентации – вот то, что определяет наше общество, – заявил Кэмерон. – Каждый должен иметь возможность сказать: «Я – мусульманин, я – индуист, я – христианин, но также и лондонец»[409]. Пассивная толерантность, по словам премьера, не позволяла вмешиваться в дела чужеземных общин, активный же либерализм, напротив, отстаивает ценности своего общества и требует от переселенцев неукоснительно следовать им.
Выступление премьер-министра означало, что консерваторы готовы «перевернуть кровавую страницу проводимой политики мультикультурализма» и приступить к ее пересмотру. Впрочем, четкой программы модернизации мультикультурализма и, в частности, определения «активного либерализма», как и в выступлении Кэмерона в 2008 г., предложено не было.
Отметим при этом, что Кэмерон был не единственным европейским политиком, призвавшим к ревизии государственной политики мультикультурализма. Канцлер Германии Ангела Меркель в октябре 2010 г. говорила о мультикультурализме как «о такой политической практике, которая привела к раздельному и замкнутому существованию общин в составе одного государства». Именно такую замкнутость канцлер назвала «абсолютным крахом» политики мультикуль-турализма[410].
Еще одним европейским политиком (12 февраля 2011 г.), высказавшимся на эту тему, был президент Франции Николя Саркази. Провал данной стратегии он, как и государственные руководители Германии и Великобритании, объяснил нарушением принципов гражданской интеграции, т. е. отчуждением религиозно-этнических меньшинств от традиций и ценностей европейского демократического общества, на чем и основана национальная культура каждой из этих стран[411].
Между тем выступление Д. Кэмерона, как и других лидеров европейских государств, послужило стимулом для широкой дискуссии о целесообразности политики мультикультурализма. Обсуждение привлекло как политологов, так и журналистов. Интересно в связи с этим мнение, высказанное известным российским политологом и этнографом Э. Пайном[412]. В одной из своих работ он пишет: «Ни один из трех лидеров не подверг сомнению саму необходимость мирного сожительства представителей разных культур в одном государстве. Все они использовали слово “провал”, оценивая мультикультура-лизм исключительно как особую политическую стратегию, то есть говоря об ошибочном, неверно выбранном государственными деятелями принципе организации взаимодействия разных этнических, расовых и религиозных общин в единой стране. По сути, три европейских политика говорили только о мультикультурной дезинтеграции своих стран»[413].
Таким образом, мультикультурализм рассматривается как ошибочная политическая стратегия, которую, как и всякую стратегию, можно видоизменить.
Далее Пайн выделяет два основных критических подхода к политике мультикультурализма: либеральный и консервативный – и характеризует каждый из них. Либеральный подход исходит из того, что сохранение культурного разнообразия является правом всех граждан, что не исключает давления на него со стороны общины и противоречия с принципом равноправия других людей. Данный тезис подтверждается рядом аргументов. Необходимо назвать некоторые из них.
Во-первых, государственная политика обеспечивает поддержку не столько культурам, сколько общинам (их школам, клубам, театрам, спортивным организациям), которые необоснованно берут на себя миссию представительства интересов всего этноса или религии в ущерб личности. Человек передается в рабство общине, не имея защиты от нее со стороны государства. Создается своеобразное гетто на добровольной основе.
Во-вторых, мультикультурализм искусственно культивирует традиционно-общинные отношения нередко в их самой отсталой версии, препятствуя отдельному члену общины интегрироваться в гражданское общество.
В-третьих, мультикультурализм провоцирует сегрегацию групп, порождая искусственные границы между общинами. В городе возникают монорелигиозные или моноэтнические кварталы.
Либерального взгляда на мультикультурализм, по мнению Пайна, придерживается премьер-министр Д. Кэмерон, хотя четкой стратегии на будущее он не предложил.
Консервативный подход предусматривает необходимую замену мультикультурализма, который порой именуется как «культурный империализм» или «новый расизм», монокультурализмом с последующим законодательным закреплением привилегий доминирующих групп (религиозных или этнических)[414]. В Британии подобную позицию занимает уже упомянутая Лига обороны Англии.
С проведенной Э. Пайном систематизацией в целом можно согласиться, хотя оба рассмотренных подхода не существуют в чистом виде и касаются не только политических кругов, но и затрагивают широкие слои общества.
Критика мультикультурализма, как и попытки его модернизации, продолжаются. Но при этом не всегда учитывается, что в утверждении этой доктрины и консолидации религиозно-этнических общин сыграли свою роль такие объективные факторы, как экономические, политические и демографические изменения, происходящие одновременно в экономически развитых государствах и развивающихся странах «третьего мира», что самым непосредственным образом было связано с процессом глобализации. Речь могла идти лишь о коррекции путей взаимодействия между европейской культурой с ее ослабевающими христианскими корнями и демократической идеологией и культурой религиозно-этнических общин[415].
Возвращаясь к Великобритании, отметим, что в самой стране почва для вспышки антииммигрантских, в первую очередь антиму-сульманских, настроений, была подготовлена. По совпадению или в связи с выступлением Кэмерона в феврале 2011 г. в городе Лутоне прошла демонстрация сторонников «Лиги английской обороны» (English Defence League), собравшая от двух до трех тысяч человек. Эта ультраправая организация была образована в 2009 г. Ее целью является противодействие распространению в Британии исламизма, с его шариатскими законами и экстремизмом. Под этим лозунгом проводятся уличные марши, не исключающие насилия в отношении лояльных членов мусульманской общины. Лига объявляет себя многонациональной и многоконфессиональной организацией. Число ее активных сторонников составляет от 500 до 1500 человек. Однако численность уличных шествий достигает от 1500 до 2000 демонстрантов[416].
Демонстранты требовали от правительства остановить рост экстремистских мусульманских организаций, запретить шариатские суды и строительство мечетей. Демонстрации Лиги противостояла манифестация «Объединения против фашизма», насчитывавшая около тысячи человек. Акции переросли в столкновения. Для предотвращения кровопролития в город были введены более тысячи полицейских[417].
Мусульманские организации обвинили Кэмерона в том, что он своей речью спровоцировал выступления правых. Так, генеральный секретарь Мусульманского совета Британии доктор Файсал Ханжра заявил, что свет софитов вновь направлен на мусульманскую общину, что не способствует решению ее проблем. Глава мусульманской молодежной организации «Фонд Рамадана» высказался в поддержку концепции мультикультурализма.
Деятели оппозиционной Лейбористской партии, включая бывшего министра внутренних дел Дж. Стро и министра юстиции в теневом кабинете Садика Хана, были солидарны с лидерами Мусульманского совета Британии и Фонда Рамадана и предупредили Кэмерона, что он играет на руку ультраправым[418]. Подобное суждение высказал и новый лидер Лейбористской партии Эдвард Милибэнд.
В затруднительном положении оказался лидер Либеральных демократов, вице-премьер коалиционного правительства Ник Клегг, поскольку мультикультурализм являлся одним из главных постулатов идеологической платформы партии. В своем заявлении 3 марта 2011 г. в Лутоне Клегг сказал, что Кэмерон «абсолютно прав в своем намерении утвердить в сознании людей активный и сильный либерализм», что, по его мнению, требуется для защиты либеральных ценностей. Но в отличие от премьер-министра он подчеркнул, что политика мультикультурализма необходима для строительства «открытого и стабильного в своей основе общества». Бывшее лейбористское правительство Клегг упрекнул за то, что в его политике по данному вопросу недоставало четкости[419].
Фактически оказалось, что лидеры обеих партий не смогли дать серьезной оценки речи премьер-министра, а также предложить каких-либо рецептов на будущее.
В начале 2011 г, почти одновременно с сенсационной речью Д. Кэмерона было опубликовано социологическое исследование, проведенное антифашистской организацией «Исследовательский фонд по просвещению» (Searchlight Educational Trust) под символическим названием «Страх и надежда» (Fear and Норе). Авторы труда пытались выяснить отношение различных слоев общества к проблемам иммиграции, расовым различиям и политике мультикультурализма. Исследование показало, что лишь 8 % населения остаются твердыми приверженцами политики мультикультурализма в ее настоящем виде. К ним относятся сторонники Партии либеральных демократов, Лейбористской партии и Партии зеленых. Каждый четвертый коренной житель страны испытывает к приезжим скрытую или открытую вражду. Как правило, таковыми являются представители рабочего класса, включая неквалифицированных рабочих и безработных. Многие из них не примыкают ни к одной из партии, а часть сочувствует праворадикальным партиям, таким как Партия независимости Соединенного Королевства, Британская национальная партия, Лига обороны Англии. Около 24 % поддерживают консерваторов. 60 % населения не видит пользы от продолжающейся иммиграции, а две трети британцев уверены, что межэтническая напряженность в Британии постоянно увеличивается