Для переселенцев из афро-азиатских стран из-за соображений политкорректности вводилась новая терминология. Они скрывались за словосочетанием «прибывшие с территорий вне пределов Евросоюза»[450].
Среди ведущих политических партий планы реформирования миграционной политики были выработаны Консервативной партией и освободившейся от крайне правого радикализма Партией независимости Соединенного Королевства (ПНСК).
Впервые в практической плоскости данный вопрос был поставлен консерваторами на их ежегодной партийной конференции в сентябре 2013 г. Речь шла об ограничении прав иммигрантов в самой Великобритании. Выступая на этом форуме, премьер-министр коалиционного кабинета Д. Кэмерон заявил, что у правительства должен быть инструмент для выдворения из страны нелегальных мигрантов, а также экстремистов и преступников. Позицию главы кабинета активно поддержала министр внутренних дел правительства Тереза Мэй[451].
Помимо актуальности миграционной проблемы, жесткая позиция консерваторов по иммиграции стимулировалась возрастающим влиянием Партии независимости Соединенного Королевства, и тори стремились перехватить ее инициативу.
В дальнейшем планы радикального изменения миграционной политики получили свое развитие в выступлении лидеров консерваторов на их ежегодной конференции 2014 г., а также в прессе, теледебатах, в манифесте партии и, наконец, в комментариях к манифесту, опубликованных на следующий день после выборов 8 мая 2015 г[452].
Среди этих материалов большой резонанс получила яркая речь Кэмерона в Евросоюзе 28 ноября 2014 г. Выступление началось с заявления о том, что «миграция полезна стране в целом, но она требует контроля при соблюдении справедливости и учета национальных интересов Британии»[453].
Признавая тот факт, что в период его премьерства число мигрантов, прибывших в Британию, превысило все предполагаемые прогнозы, Кэмерон вступил в полемику с приверженцами трех взглядов на иммиграции. К первым он отнес тех, кто рассматривает массовую миграцию как неизбежный побочный продукт нового мирового порядка – глобализации, обернувшейся к тому же благом для британского общества. Защитникам этой точки зрения, имевшимся среди лейбористов, либеральных демократов и членов Партии зеленых, Кэмерон напомнил, что предоставление льгот семьям мигрантов ведет к переполненным школьным классам и очередям на социальное жилье, что в конечном итоге вызывает недовольство исконных жителей Королевства.
Сторонники не менее опасного, по мнению Кэмерона, второго взгляда на миграцию предпочитают закрыть Британию для всех переселенцев. Отвечая этим поборникам изоляционизма, к которым в первую очередь относились представители ПНСК, лидер консерваторов отметил, что величие Британии основано на ее открытости всем странам, расположенным за морями, омывающими ее берега. Многие века торговля с ближними и дальними землями обеспечивала процветание экономики острова, а в настоящем специалисты со всего мира, успешно работающие в банковской сфере, Национальной службе здравоохранения, знаменитых университетах и различных областях производства, способствовали более быстрому выходу Британии из рецессии по сравнению с другими государствами.
Апологеты третьего подхода, по убеждению главы правительства, ограничивают реформирование миграции лишь регулированием ее миграционного потока, но считают, что в преобразованиях нуждаются социальная сфера и образование.
В целом программа реформ была представлена в выступлениях Кэмерона, включая данное, и предвыборных документах консерваторов.
Изменение иммиграционной стратегии предполагалось в четырех ракурсах: уменьшение числа переселенцев, пересмотр их социальных прав, недопустимость проживания в Британии нелегальных мигрантов, экстремистов и преступников из их среды, а также усиление функций силовых органов.
Речи Д. Кэмерона обычно начинались с критики лейбористов за то, что за период их правления страна пережила самую массовую в своей истории волну иммиграции. Причем значительная часть мигрантов, прибывших с территорий, находящихся за пределами Европы (т. е. азиатов и африканцев – Г. О.), не имела трудовых навыков, а переселенцы из экономически слабых государств – новых членов ЕС – в ущерб социальным службам были допущены к их льготам без какого-либо переходного периода. В итоге около 5 млн людей трудоспособного возраста не имеют стимула к поискам работы и живут на социальные выплаты.
Чтобы предотвратить увеличение потока миграции из самого Евросоюза и из территорий, находящихся вне его пределов, т. е. из афро-азиатских стран, Кэмерон предлагал журналистам сделать все возможное, чтобы представление о Британии как о самой благоприятной европейской стране для проживания мигрантов было забыто.
Иммиграционный поток, как говорилось в манифесте, предусматривалось сократить с сотен тысяч до десятков тысяч всех категорий мигрантов в год. Предпочтение отдавалось специалистам, отвечающим потребностям британской экономики. Ужесточался режим выдачи рабочих, студенческих и другого рода виз. В целях сокращения расходов социальных служб мигрантов ограничивали в получении пособий на жилье, лечение, обучение детей в школе, доступе к банковским счетам и водительским правам. На предоставление этих льгот могли рассчитывать лишь те прибывшие, которые проработали в стране и уплачивали налоги в течение не менее четырех лет. До истечения этого срока такая услуга, как, например, медицинское обслуживание, становилась платной.
Пособия на детей мигрантов, не проживающих в стране, были отменены. Мигранты, не нашедшие работу в течение шести месяцев после их приезда, подлежали выселению из Британии. Фиктивным бракам, насилию и любым нарушениям закона объявлялась война.
Не оформленные в соответствии с законом колледжи и другого рода учебные заведения, обучающие иностранных студентов и спонсируемые различными организациями, подлежали закрытию.
Для борьбы с нелегальной миграцией усиливалась охрана границ. Трудовая деятельность нелегальных мигрантов объявлялась уголовным преступлением. Полученные доходы конфисковались, а ответственность за прием на работу этих людей разделяли и фирмы работодателей.
Повышалась роль силовых структур, которые получали право депортировать мигрантов, подозреваемых в экстремизме и преступлениях, не ожидая результатов их апелляции в судебные органы Евросоюза. Экстремистские формирования, даже если они не признаны террористическими, и благотворительные организации, финансирующие их, объявлялись вне закона. Подобные же меры предполагалось принять и против отдельных лиц, выступающих с человеконенавистническими высказываниями. Надзору подлежали и мигранты, арендующие землю у фермеров. К выявлению преступности и экстремизма подключалось слежение со стороны спутников.
Центральным пунктом планируемых переговоров с Евросоюзом об изменении условий членства Британии в ЕС являлось требование об ограничении свободного перемещения рабочей силы из стран Евросоюза в Британию. Не исключалась и возможность выхода из «Европейской конвенции по защите прав человека», принятой в 1998 г. в форме Акта о правах человека. Отмечалось при этом, что часть статей Конвенции о праве людей на семейную жизнь позволяет избежать депортации десяткам преступников, которые, ссылаясь на невозможность разлуки с семьей, апеллируют к Европейскому суду по правам человека. Предполагалось, что в случае выхода Британии из Европейской конвенции в стране будет принят измененный Акт о правах человека.
Нельзя не сказать и о политике мультикультурализма, занимающей особое место в миграционной стратегии и реализуемой всеми правящими кабинетами[454].
Критика этой концепции, звучавшая в первую очередь со стороны консерваторов, началась со времен М. Тэтчер и была воспринята Д. Кэмероном[455], заявлявшим о провале мультикультурализма. Однако пересмотра этой концепции так и не произошло. Альтернативы мультикультурализму предложено не было. Основоположники этой доктрины видели в ней не только возможность для развития этнорелигиозных общин переселенцев, но и инструмент для их интеграции в демократическое общество.
В ходе избирательной кампании Кэмерон сделал резкий поворот от критики мультикультурализма к восхвалению необъясняе-мой им многорасовой демократии, что, впрочем, и явилось результатом неприемлемой для тори политики. В выступлении 28 ноября 2014 г. лидер консерваторов отметил: «Я чрезвычайно горд тем, что все вместе мы построили страну успешной многорасовой демократии, страну, где одно или два поколений людей прибывали сюда, не имея ничего, и сумели добиться благосостояния в соответствии со своими способностями, страну, которая не стремилась построить будущее для какой-то части людей, а строила общий дом для всех людей»[456]. В речи от 25 апреля 2015 г. Кэмерон вновь говорил о том, что Британия показала всему миру «блестящий пример построения многорасовой идентичности» и что он с удовлетворением наблюдает, как представители чернокожих (black) или азиатов становятся членами Парламента. И далее: «Мы являемся партией, в которой женщина впервые стала премьер-министром, партией, в которой еврей впервые стал премьер-министром, и мы же будем партией, в которой впервые чернокожий или азиат станет премьер-министром. Я хотел бы, чтобы наша страна предоставляла возможность раскрыть свои таланты всем людям, кем бы они ни были – чернокожими, белыми, азиатами, представителями смешанных рас, приехавшими из больших городов, или уроженцами сел»[457]. К 2020 г. глава консерваторов обещал обеспечить 20 % рабочих мест для представителей этнических меньшинств. Обращаясь к статистике, Кэмерон посетовал на то, что этнические меньшинства в большей пропорции избираются в Парламент от лейбористов, чем от консерваторов, и они же поддерживают Лейбористскую партию на текущих выборах. Так, например, на выборах 2010 г. в Палату общин были избраны 306 консерваторов, и среди них 11 человек являлись чернокожими или азиатами. В то же время лейбористы провели в Парламент 16 представителей этнических меньшинств. В избирательной кампании 2015 г., по данным опросов, 68 % электората, представляющего ту же категорию населения, поддерживают лейбористов и только 16 % – консерваторов