а различных форумах консерваторов, принадлежали членам консервативного кабинета: премьер-министру Д. Кэмерону, министру обороны М. Фэллону, министру внутренних дел Т. Мэй, а также бывшему мэру Б. Джонсону.
Первым, обвинившим Садика Хана в том, что он «действует бок о бок с террористами» и в случае терактов не сможет обеспечить поддержку полиции и военнослужащих, был Фэллон[518]. Немного позднее к нему присоединились Мэй и Джонсон[519]. 20 апреля в кампанию против Садика включился и глава правительства Кэмерон. Отвечая на вопросы своих коллег в Парламенте, премьер-министр (под крики лейбористов «Расист!») упрекнул Садика в том, что тот выступал на одних площадках с террористами и всячески прикрывал их[520].
В подобных атаках на Садика активно участвовала и консервативная пресса. Основанием для ее нападок была деятельность Садика Хана как адвоката и политика, когда он оказывал юридическую помощь своим единоверцам. К тому же следует иметь в виду, что мусульманская семья благодаря святости родства, многодетности и связи поколений является сплоченной и весьма многочисленной, и среди его дальних родственников мог оказаться и подозреваемый в экстремизме, не имевший прямого отношения к Садику.
Для дискредитации конкурента сторонники Голдсмита использовали рекламные щиты, на которых помещались снимки, изображавшие последствия террористических актов, совершенных исламскими экстремистами в Лондоне в 2005 г.
В ответ на обвинения Садик Хан лично и через своего пресс-секретаря убеждал своих оппонентов в том, что он всю жизнь выступал против экстремистов и не раз получал от них угрозы. В защиту Садика выступил Мусульманский совет Британии. В обращении, опубликованном в печати, говорилось, что Садик Хан подвергается нападкам со стороны оппонентов, связанным с его принадлежностью к исламской религии, однако о нем следует судить по делам, а не по его вере, так как он – единственный из политиков, кто имеет план по борьбе с экстремизмом[521].
Между тем Садик завоевывал доверие избирателей, проявляя внимание ко всем религиозным общинам Лондона[522]. Расчет был обоснованным, поскольку в начале 2016 г. население Лондона, как уже отмечалось, состояло из разрозненных религиозных общин. Для непосредственных контактов с представителями всех конфессий Садик посещал предприятия и торговые центры, где трудились христиане, мусульмане, индусы, буддисты, сикхи[523]. В своем обращении к ним Садик Хан подчеркивал, что он прежде всего лондонец, британец, европеец, приверженец Евросоюза, отец, муж, а затем уже мусульманин и азиат[524]. Далее он обращал внимание на материальные блага, т. е. улучшение условий жизни и труда, которые он обещал обеспечить всем лондонцам, что может послужить основой для солидарности религиозных общин.
Чтобы продемонстрировать свою лояльность в отношении еврейской общины, Садик посетил Центр еврейской культуры в Лондоне, а также подверг критике бывшего мэра Лондона лейбориста К. Ливингстона за его антисемитские высказывания[525].
Актуальный для западной демократии вопрос о правах сексуальных меньшинств был решен Садиком Ханом в их пользу: в июле 2012 г. он совместно с депутатами Палаты общин проголосовал за легализацию однополых браков[526]. И не случайно в отдельном пункте его программы говорилось о гендерном равенстве и поддержке гей-союзов и транссексуалов, что шло вразрез с установками шариата.
Интересно, что незадолго до голосования обоим кандидатам в мэры ведущие Би-би-си устроили экзамен на знание города в виде поездки на такси по улицам столицы. Садик точно ответил на вопросы о расположении станций метро, вокзалов, музеев, что доказывало его близость к простым гражданам. Голдсмит провалил испытание[527].
Социальная программа Садика Хана, его ориентация на солидарность религиозных общин, поддержку белого населения Лондона и европейцев, проживающих в столице, оказались оправданными. В то же время кампания, инициированная сторонниками Зака Голдсмита и направленная против мусульманского вероисповедания Садика, показала свою несостоятельность. Негативную роль сыграл и образ богача-аристократа. К этому стоит добавить и то, что англичане до сих пор ценят крепость семейных уз, а Голдсмит изменял своей первой жене и развелся с ней.
По результатам голосования 5 мая с учетом голосов, поданных за Садика как второго предпочтительного кандидата, он получил 1 310 143 голоса, или 56,6 % участвующих в голосовании. Его оппонента поддержали, соответственно, 994 614 человек, или 43 % голосовавших[528].
7 мая 2016 г. в англиканском кафедральном соборе в присутствии представителей всех конфессий столицы, а также премьер-министра Д. Кэмерона и бывшего лидера лейбористов Э. Милибэнда Садик Хан присягнул на верное служение жителям Лондона. Его рука лежала на Коране. В своей так называемой победной речи он повторил свои обещания в социальной области и выразил удовлетворение тем, что Лондон «выбрал надежду вместо страха, объединение вместо разделения»[529]. Смысл тезиса «надежда вместо страха» («Норе over Fear»), видимо, означал преодоление лондонцами страха перед исламом.
На наш взгляд, Садик Хан – своеобразный «продукт» мультикультурализма. Проживая в Лондоне, он сохранил верность исламу, но одновременно позиционировал себя как европейца, т. е. человека, принимающего либеральные ценности и ставящего своей задачей объединить всех лондонцев независимо от их религиозных убеждений, цвета кожи и сексуальной принадлежности. Более конкретно и убедительно он заявил об этом в интервью группе британских и других западных журналистов, которое он дал сразу же после выборов. «Выборы… показали, – сказал Садик, – что ислам и западные либеральные ценности совместимы, что можно быть, как я, западным человеком и мусульманином… Я не мусульманский лидер, не официальный представитель мусульман, я мэр всех лондонцев… В избирательной кампании участвовали самые разные лондонцы: евреи, христиане, мусульмане, индусы, сикхи, буддисты, люди, не исповедующие какую-либо религию, черные, белые, гомосексуалисты, лесбиянки, молодые и старые. Это была потрясающая компания. И этот город мы зовем Лондоном»[530].
Директор Лондонской школы экономики и политических наук, профессор Тони Траверс писал по этому поводу: «Выборы показали, что космополитичный Лондон способен объединить в одно целое расы, религии и идентичность отдельных сообществ»[531].
Важно также, что в своих усилиях объединить религиозные общины города Садик Хан пользуется поддержкой религиозных лидеров – главного раввина Эфраима Мирвиса и Архиепископа Кентерберийского Джастина Уэлби. Так, например, 29 июня 2016 г. эти деятели совместно со 100 молодежными лидерами из разных религиозных общин отметили мусульманский праздник Рамадан на ужине (ифтаре), который в соответствии с обычаями ислама состоялся в конце постного дня праздника, после захода солнца[532].
Выполнение предвыборных обещаний оказалось для Садика Хана более трудной задачей, чем для двух его предшественников на этой должности, поскольку они оба могли рассчитывать на содействие правящего кабинета. Ливингстон (4 мая 2000 г. – 4 мая 2008 г.), в первый срок как независимый, а во второй – как лейборист, опирался на поддержку лейбористского кабинета, а Джонсона (4 мая 2008 г. – 9 мая 2016 г.) поддерживал первоначально «теневой», а затем правящий, консервативный кабинет. Садик же, будучи мусульманином и лейбористом, являлся, как показала избирательная кампания, нежелательным градоначальником для бывшего премьер-министра консервативного правительства Кэмерона и нового – Терезы Мэй.
Что же касается Лейбористской партии, то переход поста мэра от консерватора к лейбористу стал доказательством укрепления ее позиций в партийно-политической системе Королевства. Вместе с тем в прессе уже возникли опасения, что в партии наряду с ее лидером Корбином появилась новая авторитетная личность – Садик Хан, вокруг которого, возможно, будут объединяться недовольные радикальными взглядами главы партии, а это может привести к расколу в рядах организации[533].
Подводя итоги, необходимо признать, что элементы ислама уже внедрились в повседневную жизнь Британии и ее социальные институты, включая образование и судопроизводство. Второе и третье поколения мусульманских мигрантов считают себя британцами, но балансируют на грани принятия демократически ценностей и верности законам шариата. Мультикультурализм при всей сложности этого феномена и непредсказуемости его последствий остается кредом всех британских правительств. Процессы демократизации и секуляризации ослабляют христианство, а ислам, претендующий на роль новой религии Королевства, расширяет ряды своих приверженцев. Лондон является тем субъектом, на примере которого можно проследить процесс кризиса христианской цивилизации.
В перспективе Британия вновь может стать религиозной страной, когда значительная часть населения признает нового бога – Аллаха.
Избрание мусульманина на важный государственный пост наряду с избранием его единоверцев в местные органы власти и члены Парламента свидетельствует о том, что влияние мусульманского сообщества на политическую жизнь Британии постоянно растет. «Европеизированные» мусульмане способны нейтрализовать сторонников радикального ислама, но могут и «качнуться» в их сторону. Самой сложной проблемой в отношениях между мусульманскими политиками и правительством остается один из острых вопросов внешней политики – участие Британии в военных акциях на Ближнем Востоке.