Она повторяет это дважды, и я чувствую себя жалким.
— Не извиняйся. Я просто поглощен мыслями.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет, все в порядке. Просто был один из таких дней.
Девушка кладет пульт и наклоняется вперед, как будто собирается встать с дивана.
— Хочешь, я принесу тебе что-нибудь с кухни? Я думала о том, чтобы перекусить.
— Эм. Конечно.
Она выжидающе смотрит на меня.
— Что бы ты ни ела, это будет вкусно.
К счастью, она уходит, шаркая по кухне, пока идет фильм — понятия не имею, что происходит на экране, да мне и все равно. Я только знаю, что то, что происходит у меня в штанах, ненормально.
Еще два часа я сижу вот так. Облегчение приходит, только когда забираюсь в постель, как только фильм заканчивается, и натягиваю на себя одеяло.
Пыхтя, поворачиваюсь то в одну, то в другую сторону, не в силах найти удобное положение.
С каких это пор эта подушка стала такой комковатой?
Беспокойный и внезапно безумно возбужденный, говорю «К черту это», прежде чем спустить резинку своих спортивных штанов вниз по бедрам, отбрасывая их в изножье кровати вместе с боксерскими трусами.
Скольжу рукой вниз по животу на короткое расстояние до моего напряженного члена, голос в моей голове рационализирует то, что я собираюсь сделать.
«Это не о ней, это не о ней, это не о ней».
Вот только я вижу Джорджию, когда закрываю глаза. Волосы распущены, застенчивая улыбка на ее губах в ту ночь, когда она подошла ко мне в доме регби. За моими закрытыми веками на ней только спортивный лифчик, сиськи приподняты, кожа загорелая от занятий спортом на улице.
Розовые губы.
«Нет, нет, нет — ее губы не розовые!»
Они… они…
Потрескавшийся.
Бледные.
В них нет ничего пухлого или сексуального.
«Ты чертов лжец».
В данный момент я абсолютно ничего не могу сказать себе, чтобы отвлечься от мыслей о моей соседке по дому, которая, без сомнения, крепко спит или свернулась калачиком в кровати дальше по коридору, не обращая внимания на мои развратные мысли о ней.
«Этот стояк сам собой не спадет».
Я чувствую себя таким мерзавцем.
Таким мошенником.
Чувствую, что подвожу ее, думая о ней таким образом, наименее дружественно, как мужчина может думать о женщине. Вне зоны друзей, вне зоны соседей по дому и прямиком в мою постель.
Я бы никогда не переступил черту.
Никогда.
Но ведь я могу снова закрыть глаза и погрузиться в грезы наяву… в которых Джорджия входит в дверь моей спальни, медленно движется к кровати, стягивает через голову эту мешковатую красную футболку и бросает ее на пол.
В этом нет ничего плохого, не так ли?
— Мне показалось или я слышала, как ты звал меня, — говорит Джорджи, приоткрывая губы, когда подходит ближе, покачивая бедрами — даже одетая в эти нелепые серые спортивные штаны, ее тело великолепно.
Каждый нежный изгиб.
Каждая женственная, подтянутая линия.
— Я тебе для чего-то понадобилась? — спрашивает она, оглядываясь на меня через плечо, лицом к двери, пока наклоняется, выпячивая задницу, сгибаясь в талии, чтобы спустить эти уродливые серые спортивные штаны с бедер.
Я смотрю, приоткрыв губы, член пульсирует между ног.
Неторопливо поглаживаю себя рукой, когда она нарочито выставляет себя напоказ передо мной, стоя в стрингах и том прозрачном лифчике, который я нашел в прачечной, темные соски флиртуют со мной, делая меня тверже.
Покачивает задницей.
Я жажду отшлепать ее.
Она выглядит гладковыбритой во всех нужных местах, но я не узнаю, пока девушка не подойдет ближе, и не смогу погладить ее, ладонь так и чешется, желая пробежаться по всей ее плоти.
Черт возьми, она красивая.
Такая подтянутая и уверенная в себе.
— Что ты делаешь под этим одеялом? — дразнит она мягким голосом, когда подходит, лифчик и трусики волшебным образом оказываются на полу.
Ее грудь невелика, но она покачивается, и мой взгляд опускается к месту между ее бедер.
— Непослушный мальчик… У тебя были грязные мысли обо мне?
Джорджия забирается на матрас, задрав задницу в воздух, скользя рукой по моему животу… вниз по моему тазу… пока не сжимает мой член, медленно водя рукой вверх и вниз. Мучительно медленно.
Вверх и вниз.
Вниз, потом вверх.
Я откидываю голову назад, пока она ласкает мою плоть, мои глаза все еще закрыты, рот приоткрыт от удовольствия.
— О, черт возьми, Джорджия.
Да, вот так — погладь его, детка.
Сильнее.
Я прикусываю нижнюю губу, скрежещу зубами, желая толкнуться бедрами, чтобы кончить быстрее, поглаживаний едва хватает, чтобы удовлетворить меня.
Распаляют меня еще больше.
Я жажду быть внутри ее.
Ее рта.
Ее тела.
Длинными, нежными пальцами она хватает меня за талию.
— Я хочу его у себя во рту, — хнычет она, опуская голову — волосы мешают, заслоняя самый совершенный вид, когда-либо созданный Богом: вид ее великолепных губ, готовых сосать мой член.
— Соси его, — шепчу я, завороженный зрелищем. Тянусь к ее волосам, собирая шелковистые локоны в свои руки, чтобы я мог наблюдать. — Ты такая сексуальная, детка, — бормочу ободряющие слова снова и снова. — Так сексуально.
— Боже, я люблю твой член, он такой вкусный. М-м-м, это все, чего я хочу, — стонет она, облизывая, как будто это эскимо, а я ее любимый вкус.
Только в фантазиях мужчины женщина ненасытна до его члена — это тот сон, от которого я никогда не хочу просыпаться.
Закидываю руки за голову, откидываясь назад, чтобы я мог наблюдать, как она делает всю работу. Смотрю, как ее голова покачивается вверх-вниз на моем члене, глубоко заглатывая его, не задыхаясь, как настоящий чемпион.
Ее рот влажный, теплый и опьяняющий.
— О, черт возьми, Джорджия. — Стон вырывается из моего горла.
Сжимаю ее волосы в одобрении, но ей это почти ненужно.
— Да… да… — Не останавливайся, черт возьми, не останавливайся.
Каштановые волосы.
Голубые глаза.
Маленький дерзкий носик с россыпью веснушек.
Я чертовски люблю ее веснушки, все до единой.
— О, черт возьми, Джорджия.
Да, Джорджия… трахни меня.
ДЖОРДЖИЯ
— О, черт, Джорджия.
Мои глаза распахиваются при звуке моего имени — я не сплю, но придремала, так что сначала думаю, что мне это почудилось.
Наклоняю голову, напряженно прислушиваясь, стараясь услышать это снова.
Ни шепота.
Не приглушенных звуков.
В доме тихо.
Конечно, мне это не приснилось; я точно бодрствую.
Не так ли?
Может быть, я схожу с ума? Даже я могу признать, что была не в себе с тех пор, как перевелась сюда, и этот новый дом, в котором я живу. Может, здесь водятся привидения? Это объяснило бы шумы.
Голоса.
— О, Джорджи, блядь… о, блядь…
Подождите. Я определенно слышала свое имя. Но с чего бы призраку бормотать мое имя? Я живу здесь всего несколько дней — едва ли этого времени хватит, чтобы я кому-то понравилась, да?
Я посмеиваюсь над абсурдностью своих мыслей, отбрасывая их в сторону.
— Да, Джорджи, черт возьми.
Я сажусь в постели, звуки доносятся из соседней спальни через стену.
Что означает…
Означает…
Эшли стонет мое имя?
Не может этого быть. Нет никакого долбанного способа.
Нет.
Невозможно.
Я сижу словно парализованная, молчаливая — не шевеля ни единым мускулом, настолько ошеломленная этой мыслью, что задерживаю дыхание, едва дыша.
С чего бы ему произносить мое имя? Какая возможная причина?
Он в беде?
Что, если…
Что, если что-то не так?
Я откидываю одеяло и выскальзываю из кровати, крадусь на цыпочках по ковру, как кошка, как будто он мог меня услышать, подкрадываюсь к двери и съеживаюсь, когда поворачиваю дверную ручку.
Дверь скрипит.
Тсс, тише!
«Спокойно, Джорджия! Тихо».
Медленно высовываю голову и обнаруживаю, что его дверь закрыта.
Наклоняю голову и слушаю еще раз.
Вот оно снова.
Мое имя.
Мне не почудилось это. Что, черт возьми, происходит в его комнате!? Стоны не могут быть нормальными, не так ли? Ему снится долбанный кошмар? Мы только час назад легли спать после просмотра фильма!
Звучит так, будто в его спальне снимают порно, и нет никаких сомнений, что парень дрочит, судя по звукам, которые он издает, визуализируя…
Я ахаю.
О, мой Бог.
О, нет.
О, нет, нет, нет, нет.
Этого не может быть.
Сердце бешено колотится, возвращаюсь в свою комнату, закрываю дверь так тихо, как только могу, учитывая, насколько я шокирована, бросаюсь обратно на кровать и ложусь на спину.
Моя кожа горит от звуков, которые я теперь могу слышать лишь смутно.
Ох, Эшли, Эшли, Эшли — стены тоньше, чем ты думаешь.
«И ты ему нравишься больше, чем думала».
Я зарываюсь головой в подушку, истерически хихикая.
Но.
ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭТО ЗНАЧИТ?
16
Джорджия
Следующие несколько дней я вообще почти не вижу своего соседа по дому; можно было бы подумать, что он привиделся мне, если не считать того факта, что мы живем под одной крышей и спим через коридор друг от друга.
Должно быть, Эшли избегает меня.
Неудивительно, учитывая, что той ночью он дрочил и выкрикивал мое имя.
Я сижу на траве и смотрю, как Вероника прыгает в высоту в конце поля стадиона. До сих пор она каждый раз с легкостью преодолевала перекладину, что является впечатляющим достижением, учитывая, что она не такая высокая и не такая быстрая.
Если бы Ронни не относилась ко мне плохо, я бы восхищалась ею больше. И хотела бы быть ее другом. К сожалению, ее отношение отвратительно, и, если бы она не была моим товарищем по команде, я бы сейчас здесь не сидела, хлопая в ладоши и приветствуя ее победу.